Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович - Страница 31
- Предыдущая
- 31/81
- Следующая
– Я уже держал Боэмунда в руках, протовестиарий, – зачастил Андроник. – Можешь ты оценить всю степень моего разочарования, когда на меня из темноты навались демоны, вырвавшиеся из преисподней.
– Жаль, что они не утащили тебя с собой, – простонал Михаил, с трудом обретая себя после случившегося удара.
– Я оценил твою шутку, протовестиарий, но и ты должен меня понять – все можно просчитать, но только ни появление крестоносцев на улицах Багдада.
– Каких еще крестоносцев? – не понял Михаил.
– Твоих хороших знакомых, – усмехнулся Андроник. – Глеба де Руси и Венцелина фон Рюстова.
– А что они там делали?
– Убили атабека Мосульского, – вздохнул рафик.
– Неужели Даншименд мертв! – не поверил потрясенный Михаил. – Победитель крестоносцев под Констанмом и Иконием!
– Говорят, халиф пришел в ужас, узнав об этом чудовищном преступлении. Впервые за многие десятилетия ворота Багдада были закрыты наглухо. К сожалению, убийц поймать не удалось. Но нет худа без добра, протовестиарий, поход, затеваемый султаном Мухаммадом и атабеком Даншимендом, не состоится, следовательно, у басилевса развязаны руки и здесь в Киликии, и в Северной Сирии.
– Ты уверен в этом? – насторожился Михаил.
– А какие в этом могут быть сомнения, – развел руками Андроник. – Эмиры уже покинули Багдад и вернулись в свои города.
Весть, принесенная армянином, показалась Михаилу важной. Следовало сообщить о ней басилевсу, чтобы хоть как-то обелить себя в его глазах. Отказ Багдада от активных действий в Киликии, Кападокии и Северной Сирии в создавшейся ситуации будет на руку Византии.
– Редкостное невезение, протовестиарий, невероятное стечение обстоятельств, – продолжал захлебываться в словах Андроник. – А знаешь, кто виноват в нашей оглушительной неудаче? Гуго Вермондуа, да икнется ему на том свете!
– С ума сошел? – недоверчиво покосился на рафика Михаил.
– Гуго перед смертью взял с Глеба де Руси клятву, что тот не оставит в беде его любовницу и бастарда. И этот безумец, я имею в виду Лузарша, сдержал слово, данное графу. Заодно он и его приятели отправили на тот свет атабека Мосульского, надежду всего мусульманского мира, и освободили Боэмунда Антиохийского, самого лютого врага божественного Алексея.
– Так им не нужен был Боэмунд? – удивился Михаил.
– Говорю же тебе – случайность. Нелепое стечение обстоятельств. Страшно, между прочим, огорчившее благородного Танкреда, который палец о палец не ударил, чтобы выкупить своего дядю. Зато расторопный граф Галилейский бросил в тюрьму благородного Раймунда Тулузского, обвинив его в поражении крестоносцев.
– Об этом я знаю, – вздохнул Михаил. – Жалко Сен-Жилля. Он один из немногих вменяемых людей среди франков.
– Поздно его жалеть, – махнул рукой Андроник.
– Неужели благородный Раймунд умер?! – ужаснулся протовестиарий.
– Боэмунд выпустил графа Тулузского на свободу, взяв с него клятву, что тот никогда не будет претендовать на земли в Северной Сирии. По моим сведениям, Сен-Жилль собирается захватить Триполи, было бы не лишним со стороны басилевса, выразить ему свою поддержку.
– Зачем? – нахмурился Михаил.
– В Антиохии собрались тысячи рыцарей и сержантов, остатки армии крестоносцев, разгромленной покойным атабеком Мосульским. Если Сен-Жиллю удастся увести их за собой в Ливан, это здорово облегчит жизнь и дуксу Монастре, и нам с тобой, протовестиарий. Я еще не закончил охоту за Боэмундом, сиятельный Михаил. Пусть мы потерпели неудачу, но рано или поздно я добьюсь своего.
– Ты потерпел неудачу, Андроник, а я потерял все свое состояние, – вскипел протовестиарий.
– Все еще можно поправить, Михаил, – обнадежил союзника рафик. – Киликия – богатая страна, нужно только подождать, когда ее такавор сам запросит Византию о помощи.
– Это невозможно, Андроник, через две недели, максимум через месяц дукс Монастра двинет своих пельтастов на Тарс.
– И потерпит поражение, – со вздохом констатировал Андроник. – У такавора Малой Армении Татула очень хорошие отношения с Глебом де Руси, а барон сейчас едва ли не самый влиятельный человек в Антиохии. Он без труда уговорит Боэмунда помочь Татулу. А против объединенных сил армян и нурманов дуксу Монастре не устоять.
– И что ты мне предлагаешь? – нахмурился Михаил.
– Пошли верного человека в Константинополь, – понизил голос до шепота Андроник.
– А если император меня не послушает?
– По крайней мере, ты снимешь с себя ответственность за поражение дукса Монастры. А в случае успеха, я гарантирую тебе двести тысяч денариев золотом.
– А кто мне их заплатит?
– Такавор Малой Армении Татул, – усмехнулся Андроник. – Я привез тебе его письмо.
– Но ведь рано или поздно, война все равно начнется, – нахмурился Михаил. – Божественный Алексей никогда не смириться с независимостью Малой Армении.
– Я же тебе сказал, протовестиарий, как только Боэмунд потерпит поражение в Кападокии, Татул сам отдастся под покровительство императора. Такавор человек разумный, он не станет напрасно проливать кровь.
– А ты уверен, что Боэмунд в ближайшее время покинет Антиохию, ради авантюры, обреченной на провал? Ему мало поражения под Милитеной?
– Любому другому человеку этого хватило бы за глаза, но только не сыну Роберта Гвискара. Нурман сделает все возможное, чтобы отомстить сельджукам за позорное поражение и вернуть утерянную славу победоносного полководца. Сейчас для этого самый удобный момент. Султан Беркйарук собрал армию и вступил в пределы Ирака. Перемирие между братьями закончилось. Мухаммаду сейчас не до Кападокии. Эмирам придется самим отражать натиск франков на свои земли. И они это сделают, с нашей, разумеется, помощью.
Протовестиарий Михаил ожил. Во-первых, на него благотворно подействовал блеск золотых денариев, обещанных правителем Малой Армении, во-вторых, у него появилась возможность вернуть доверие Алексея. Правда, уж очень велик был риск в очередной раз ошибиться в расчетах, но человеку, уже потерявшему практически все, ничего другого не остается, как пускаться в авантюру с робкой надеждой отыграть хоть что-нибудь у безжалостной судьбы. Конечно, сиятельного Михаила терзал червячок сомнения по поводу честности почтенного Андроника. Этот верный раб шейха Гассана вполне мог подставить под удар и ограбить протовестиария до нитки, но в этом случае Андроник потеряет надежного партнера, что сильно ослабит его позиции в рядах исмаилитов.
– Ты уже стал даисом, почтенный Андроник?
– Нет, – скрипнул зубами рафик. – Меня обошел один человек.
– Кто? – искренне удивился Михаил чужой неудачи.
– Ролан де Бове, родной брат Венцелина фон Рюстова. Какая жалость, что я слишком поздно встретился с бывшим лохагом Талчи. Все могло бы обернуться по другому. Этот псевдоплемянник Кахини на самом деле сын варанга Избора Гаста, хорошо тебе известного.
– Ах вот оно что! – вскричал Михаил. – А я все никак не мог взять в толк, почему Зоя так благоволит к какому-то саксонцу.
Протовестиарий понял, что ляпнул лишнее и прикусил язык. Андроник сделал вид, что пропустил слова собеседника мимо ушей. О связи сиятельной Зои с красавцем франком в Константинополе не сплетничали только ленивые. Андроник собственными ушами слышал шутку протоспафария Модеста по поводу голубоглазых младенцев, которых начали вдруг рожать константинопольские матроны. Сей факт сиятельный Модест назвал божьим чудом. Чем вызвал дружный смех окружающих. Андроник не придал тогда значения словам остроумного хранителя императорского меча, и, как теперь выясняется, зря. Сам рафик помнил комита Гаста, пару раз он даже был у него в гостях вместе с Хусейном Кахини, но Андронику тогда и в голову не приходило, что судьба сведет его с сыновьями храброго варанга. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Надо полагать, шейху Гассану и даису Бузург-Умиду будет интересно узнать, какую змею они пригрели на груди.
Марьица сообщила Венцелину о своей беременности с таким убитым видом, словно вынашивала чудище, а не человека. Гаст уже собрался высказать любимой женщине все, что он думает по поводу ее лицемерного поведения, но сдержался. И, как вскоре выяснилось, правильно сделал. Дочь князя Владимира обладала сильным характером, она сама выбрала отца для своего ребенка и не собиралась об этом сожалеть. Сейчас ее волновала судьба младенца, которому суждено было родиться бастардом. Оказывается, Марьица уже обсудила ситуацию с Аделью де Менг и Эмилией де Гранье, и те в один голос заявили ей, что положение может спасти только брак, заключенный в церкви.
- Предыдущая
- 31/81
- Следующая
