Директор департамента - Качанов Владлен Евгеньевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/36
- Следующая
— Образумься, Америка, пока не исчезла надежда! Это не та страна, которую мы знали и любили. Америку охватило безумие. На улицах наших городов льется кровь невинных людей. Большинство из нас не рискует выходить из дома после захода солнца. Политические карьеры выдающихся граждан Америки перечеркиваются не голосами избирателей, а пулями террористов. Непомерная власть денег подточила всю нашу систему. Мы устраиваем гонку вооружений, которая рано или по-дно обернется против нас самих, и оставляем миллионы своих сограждан без необходимой им помощи. Мы поддерживаем режимы, ненавистные собственным народам. И эту страну мы называем оплотом свободы и демократии?! И это общество мы называем уверенной в себе и процветающей Америкой?! Нет, это страна ненависти и насилия. Нет, это больное, сумасшедшее общество. Я взываю к тебе, Америка, — образумься!
«Недолго тебе осталось взывать к Америке, дружок ты мой, — прошипел Макслотер. — Ты у нас в департаменте вмиг образумишься». В его блокноте появилась ещё одна запись: «Повестку Макклири. На среду, к 10. 00».
В этот момент он услышал, что ему предоставляется слово. На мгновение остро ощутил необычайное волнение, чуть ли не страх перед этими полусонными конгрессменами — им, разомлевшим от жары, предстояло принять или отвергнуть его глубоко патриотическое предложение.
Макслотер понимал, что наступила та самая минута, которая может сделать его самой популярной фигурой в Америке, откроет ему дорогу на самый верх политической карьеры. Та минута, которую он ждал столько лет, ради которой гнул спину, унижался, топил себе подобных — словом, делал карьеру. Если он не воспользуется ниспосланным ему шансом, другого может не подвернуться. И он, переборов секундную слабость, уверенно бросил в зал:
— Достопочтенные господа! Недавно мне вновь довелось пересечь границу Канады…
Он повторил почти дословно речь, отрепетированную перед своими партийными коллегами, и, всматриваясь в глаза проснувшихся законодателей, сказал медленно и четко:
— Я предлагаю принять резолюцию о создании комиссии конгресса для проведения полного и всестороннего изучения вопроса о возможности добровольного объединения Соединенных Штатов и Канады в единое национальное целое.
На секунду умолк, повелительным жестом приостановил плавный бег самопишущих перьев стенографисток и, понизив голос, продолжил:
— Два слова не для протокола. Впрочем, записывайте! Хочу разъяснить одну деталь, чтобы между нами и канадцами не возникало в будущем никаких недоразумений. Под единым целым я подразумеваю, конечно, не создание нового государства, а включение недостаточно сильной для самостоятельного существования Канады в состав супердержавы, коей, несомненно, являются Соединенные Штаты. Члены комиссии после консультации с правительством Торонто определят, будет ли Канада разделена на несколько штатов или же вольется в США как единая территория.
В огромном зале воцарилась тишина. Слышно было только учащенное дыхание ошеломленных парламентариев. А затем…
Каждый находившийся в тот момент под куполом Капитолия мог присягнуть на Библии в том, что раскат грома неимоверной силы едва не разнес в щепы самое высокое и самое величественное здание американской столицы. Это сотни человеческих легких с поразительной синхронностью стали выталкивать из себя воздух, а голосовые связки — пропускать его через верхнее «ля». Одновременно сотни пар подошв — кожаных, резиновых, каучуковых, нейлоновых — начали колотить о дорогой паркетный пол из отборного дуба.
Оглушенный и не на шутку перепуганный оратор хотел было закончить свое сенсационное выступление, обратив его в милую парламентскую шутку. Но едва он поднял руку, призывая бушующий зал успокоиться, как мгновенно воцарилась тишина. Макслотер понял, что гром под сводами Капитолия — это первая реакция на его предложение, отнюдь не означавшая неодобрения. Внешне спокойный, даже невозмутимый, он с трудом сдерживал радость от столь желанной победы, быстрой и безоговорочной.
Еще до перерыва конгрессмены сформировали комиссию по объединению двух соседних стран и во главе ее поставили, разумеется, Макслотера.
Следующим своим актом высокий форум единодушно согласился с мнением Макслотера и удовлетворил просьбу Великобритании о предоставлении ей беспроцентного займа сроком на 99 лет. Половина суммы займа — 100 миллиардов долларов — переводилась в Лондон в ближайшие дни, а остальное — после позитивного завершения переговоров об объединении Канады с Соединенными Штатами.
6
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ сенсационная новость, переданная радио- и телевизионными станциями всех континентов, стала предметом оживленного обмена мнениями на расширенном заседании кабинета министров Канады с участием лидеров оппозиции. Сторонники политики канадизации экономики страны, укрепления суверенитета предлагали решительно отвергнуть идею Макслотера и напомнить Вашингтону, что времена колониальных экспансий давно минули. Оппозиционеры-проамериканцы, как и ожидалось, категорически возражали против неуважительного отношения к мудрому и щедрому предложению великой дружественной державы и настаивали на создании в стране комиссии, аналогичной американской. Посыпались взаимные обвинения. Страсти накалялись.
В этой обстановке решающее слово принадлежало премьер-министру. Умудренный политическим опытом, премьер понимал, что Канада, учитывая ее военную и экономическую зависимость, не может себе позволить вконец испортить отношения с могущественным южным соседом. Конфронтация с ним, особенно при нынешней безрассудной администрации, грозила непредвиденными последствиями. Поэтому, посоветовавшись с другими лидерами правящей партии, он дал согласие на создание королевской комиссии для изучения американской идеи. Но предупредил, что ее выводы могут носить лишь рекомендательный характер. Принять их или отвергнуть — прерогатива национального парламента. Премьер сделал еще одну уступку, приняв требование оппозиции, — поручил ей формирование комиссии. На следующий день Макслотер получил от северных соседей телеграмму, в которой говорилось: «Весьма польщены ярким проявлением родственных чувств в отношении Канады. Приступаем к формированию королевской комиссии по изучению возможности объединения двух стран в единое государство. Просим обратить внимание на то, что правительство Канады находится не в Торонто, а в Оттаве».
Укол был мелким, малозначительным, особенно сейчас, когда гениальная идея Макслотера обрела крылья. Не исключено, что в самое ближайшее время правительства Канады не будет ни в Торонто, ни в Оттаве.
Тем временем был решен вопрос о руководителе новой королевской комиссии. Лидеры консервативной оппозиции единодушно одобрили кандидатуру Тимоти Томпсона. Представительный седовласый юрист предпенсионного возраста пользовался репутацией справедливого и неподкупного служителя Фемиды. Он много лет занимал пост главного судьи провинции Ньюфаундленд, самой молодой в Канаде, присоединившейся к ней лишь в 1949 году, и не раз оказывал услуги консервативной партии. Видному гражданину бывшего британского доминиона, слившегося с доминионом Канадой сравнительно недавно, сам бог велел возглавить такую комиссию — как-никак, а опыт объединения уже имеется. Остальных членов комиссии должен был подбирать сам судья, учитывая единственное пожелание правительства: отразить точки зрения всех классов канадского общества.
Обязанности Томпсона оказались гораздо более сложными, чем ему представлялось. В самом деле, как подобрать помощников, отражающих позиции разных классов и мирно заседающих в одной комиссии? Разве они смогут прийти к общему мнению?
Судья изучил списки членов различных клубов и ассоциаций, а также лиц, приглашаемых на приемы к генерал-губернатору, составил десятки различных вариантов комиссии, но ни один из них не мог его удовлетворить.
Тогда он посоветовался с женой. Как и следовало предполагать, жена нашла самое разумное решение. «А почему бы тебе не дать объявление в газеты? — предложила она. — Миллионы людей привыкли читать рекламу».
- Предыдущая
- 5/36
- Следующая
