Директор департамента - Качанов Владлен Евгеньевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/36
- Следующая
Все высшие чины штата были в запарке, им было не до нас. Это нас вполне устраивало, нам хотелось хоть ненадолго освободиться от опеки официальных лиц и их неизбежного влияния на наши суждения.
Мы с удивлением прочитали в местной газете, что в штате создана общественная Ассоциация честного голосования. Туда мы и направили свои стопы, чтобы выяснить, так ли уж необходима эта организация, поставившая своей целью выявлять и разоблачать злоупотребления на выборах.
— К сожалению, необходима, — заверили нас в ассоциации. — Махинации на наших избирательных участках стали обыденным явлением. Примеров тому, увы, бесчисленное множество. На каждых федеральных выборах фальсифицируются миллионы голосов. Но не будем выходить за пределы родного штата. К 10 часам утра на соседнем с нами участке машина для голосования зарегистрировала 121 поданный бюллетень. А наши общественники, выделенные для наблюдения за ходом голосования, подсчитали, что к этому времени на участке побывало всего 43 избирателя.
— Как же так? — поразился даже Киллер, имеющий богатый опыт во многих областях криминалистики. — Откуда взялись лишние голоса?
Американцы, в свою очередь, удивились наивности членов королевской комиссии, две трети которой состояло из докторов юридических наук.
— Да будет вам известно, дорогие гости, что машины для голосования в руках заинтересованных лиц легко становятся удобным инструментом фальсификации. Скажем, если «свой» кандидат получил 175 голосов, сотрудник, обслуживающий машину, может прочитать цифры в обратном порядке и зарегистрировать 571 голос. А кандидату соперничающей партии, получившему 281 голос, записывает 182 голоса. Известны случаи, когда кандидату из 44 поданных за него голосов засчитывали всего 4 голоса, а из 207 голосов оставляли лишь 7. Причем, если подобная махинация обнаруживается, ее считают неумышленной, технической ошибкой.
— Выходит, на ваших выборах нет подлинной демократии? — осторожно уточнил Перкинс.
— Это зависит от того, как на них посмотреть, — вмешался в разговор еще один член ассоциации. — Можно, например, на законном основании утверждать, что большей демократии, чем в США, немыслимо даже придумать. Ведь избирателей у нас вытаскивают буквально из-под земли. В каком смысле? В самом прямом. К примеру, жил в нашем округе прелестный старичок по имени Питер Мэйнард. Жил, жил да помер. К счастью, его покинула душа, но не чувство гражданского долга. Находясь на том свете, он продолжает голосовать на этом.
— Но это же невозможно! — хором воскликнула королевская комиссия.
— Не стану с вами спорить, — улыбнулся наш собеседник, — а отошлю вас к документу официальному, трижды проверенному и одобренному властями, — к избирательным спискам. Там зафиксировано, что несчастный Питер (царствие ему небесное!) опустил свой бюллетень в урну через три года после того, как его самого опустили в землю, а затем участвовал в голосовании еще несколько раз, И сейчас он опять числится в избирательных реестрах, готовый выполнить свой долг гражданина и патриота.
Мы в Канаде были, конечно, знакомы с самыми различными формами избирательных подтасовок. Но и нас факт голосования покойника покоробил.
— Вы, я вижу, потрясены подобным жульничеством. — Американец усмехнулся. — А я считаю, что к таким исключительно сознательным лицам, как Питер Мэйнард, не придираться надо, а ставить их в пример. Любопытно, кстати, за кого он отдаст свой слегка загробный, но все же полноценный голос ка нынешних выборах? Не подумайте, однако, что Мэйнард — единственный сознательный покойник в нашем округе. Адам Вудс — покойник с меньшим стажем. Но и он с момента ухода в мир иной уже успел пару раз принять участие в выборах. У него все еще впереди. Мы уверены, что Адам ляжет костьми, но не отстанет от старика Мэйнарда. В округе, где значатся Питер и Адам, таких бессловесных избирателей насчитывается примерно 3 тысячи из 20 тысяч, внесенных в списки.
Эта цифра показалась нам не такой уж страшной. В конце, концов, 85 процентов избирателей могут объективно отразить волю подавляющего большинства населения. В ответ на наше неосторожное высказывание нам сообщили, что 17 тысяч живых избирателей округа пользуются еще большей свободой и демократией, чем их ушедшие на тот свет земляки; Они могут при желании продать свой голос. При этом каждый избиратель обладает правом свободного выбора: захочет — продаст свой голос демократам, захочет — республиканцам. Такса стандартная: за каждый проданный голос — 3 доллара и стопка виски. Один местный житель, регулярно продающий свой голос, заявил членам ассоциации: «Я бы сказал, что на каждый честный голос в нашем округе приходился по крайней мере три незаконных». При этом в его голосе звучала нескрываемая гордость за свою страну, предоставившую такую неограниченную свободу выбора всем своим гражданам — как живым, так и давно ушедшим от нас…
— Эдак и выбрать можно кого угодно, — вдруг осенило Киллера. — Сегодня в Алькатрасе, а завтра — в Капитолии, не так ли?
— Именно так, — подтвердили сотрудники ассоциации. — Например, Чарльза Батчера уже не впервые избрали в законодательное собрание штата. «Я глубоко тронут высокой честью», — заявил депутат, но на сессию не приехал. Не потому, что не захотел или, как говорится, оторвался от народа. Не мог. Физически не мог. И еще долго не сможет, поскольку отбывает тюремное заключение за кражу денег из кассы родной демократической партии.
После подобных разъяснений у членов королевской комиссии отпала всякая охота наблюдать за голосованием, и мы заторопились в дорогу. Впереди нас ждал официальный Вашингтон. Признаться, встреча с ним заранее внушала нам некоторую робость, оправданную огромной ответственностью исторической миссии, возложенной на нас. Мы условились строго следовать совету, полученному в Чарлстоне перед отъездом в Вашингтон.
— Там, в столице, — говорили нам члены ассоциации, — надо быть большим дипломатом. Если хотите понравиться, разговаривая с демократами, провозглашайте их лозунги. Встречаясь с республиканцами, делайте вид, что считаетесь только с ними. А Макслотеру рубаните сплеча, что обеим традиционным, партиям давно уготовано место на свалке истории. Увидите: столичные боссы будут носить вас на руках…
И ВСЕ ЖЕ ВСТРЕЧА с Макслотером вызывала у нас некоторое беспокойство: мы были наслышаны о его крутом нраве и категоричности суждений.
Первый вопрос, обращенный гостеприимным хозяином к провинциалам-канадцам, можно было легко предугадать: как нам понравились Штаты и их граждане? Мы заверили, что Штаты поистине грандиозны и по своим размерам, природным богатствам и красотам где-то приближаются к Канаде. Именно поэтому их слияние может пройти довольно незаметно для окружающей среды и ничуть ее не испортит. Что касается американцев, то они исключительно дружелюбны и готовы рассказать вам всю свою жизнь, если вы попросите у них спичку. Их единственный замеченный нами недостаток — недоверие к канадским деньгам, которые они принимают за старые американские банкноты времен гражданской войны.
Макслотер понимающе улыбнулся и поинтересовался, что думают канадцы относительно намечающегося объединения. Что мы могли ответить? Пришлось говорить, что этот вопрос изучался нами пока что по эту сторону границы, но мы уверены, что канадцы возражать не будут, скорее наоборот — возрадуются заманчивой перспективе покупать американские сигареты без уплаты пошлины. А в остальном, по-видимому, все останется на своих местах, поскольку уже сейчас экономика, да и культура Канады фактически американские.
Наш хозяин заметил, что со сторонниками мира и разоружения мы обращаемся чересчур нежно, позволяем им безнаказанно проводить антивоенные демонстрации и митинги.
— Неужели Канада не обеспокоена коммунистической угрозой? — спросил он укоризненно.
Комиссия разъяснила, что легкое беспокойство, конечно, имеется. Время от времени в большой прессе пишут о «советской угрозе», приводя не слишком убедительные аргументы. Но если быть до конца откровенными, больше говорят об американской угрозе. Впрочем, эти разговоры относятся скорее к недавнему прошлому, когда канадцы морально еще не были готовы к слиянию своей страны с богатым и сильным южным соседом, когда они еще цеплялись за свой суверенитет.
- Предыдущая
- 11/36
- Следующая
