Мертвые души. Том 3 - Авакян Юрий Арамович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/110
- Следующая
Конечно же, по утру проснулся Павел Иванович в преотличнейшем настроении, чему причиною были и здоровое пищеварение, и здоровые сны, что снились ему во всю эту ночь. В первые мгновения по пробуждении, даже не вспомнивши ещё того, где он находится, он уже знал, что с ним вчера приключилось нечто весьма и весьма приятное. А тут ещё и лицо Надежды Павловны засветилось вдруг пред его мысленным взором и Чичиков хохотнувши коротким радостным смешком, энергически задрыгал ногами,и сбросивши с себя тёплое одеяло вскочил с постели. В комнату сквозь неплотно пригнанный ставень, косым лучом проникнуло солнце, и проделавши спешно обычный свой утренний туалет, Павел Иванович обтёр смоченною губкой водою всё тело, растеревши его затем до красноты жестким полотенцем, кликнул Петрушку для выполнения им его всегдашней роли – цирюльника, и, облачившись в свежее белье, свежую же рубашку с заманчивою манишкою, отправился в гостиную.
Нынче гостиная показалась ему ещё более приветливой и уютною, нежели вчера. Чему причиною были не одно только яркое солнце, льющееся в комнаты сквозь расписаныя морозцем стеклы окошек и хорошее его настроение, но и весьма заметные усилия по её переустройству и украшению, что Павел Иванович не без оснований отнёс на свой счёт, и сие также польстило ему. Изменения, что как надо думать, произведены были под покровом ночи, и заключались в перекочевавших в гостиную из других помещений, больших кадок с фикусами и прочими представителями растительного царства, действительно пошли гостиной на пользу, потому, как сии зелёныя насаждения весьма и весьма оживили залу. Усевшись на давешнюю и уже несколько привычную ему, слегка рассохшуюся софу, со склонившимся над нею фикусом, и слушая, как потрескивают поленья в голландке, Чичиков принялся дожидаться хозяйки. В душе его сейчас царили одни лишь мир да покой, да нарушаемая щелканьем сгорающих в печи головешек тишина.
«А что бы не остановиться мне именно здесь, в этом уголку, не сыскивая уж иных? Обождать, покуда и впрямь не улягутся страсти…, — думал Чичиков, жмурясь от солнечных бликов играющих по граням большого висящего в гостиной зеркала, и вслушиваясь в басовитое тиканье стоявших в углу часов, — ведь тут самая настоящая глухомань. Ближайший сосед, этот Троехвостов – в двадцати пяти верстах, да и тот вряд ли объявится после того скандалу да похорон. В усадьбе одна хозяйка да слуги. Из гостей может, кто и приедет, но с другой стороны – много ли охотников по морозу, зимою вёрсты мерять? Так что оно само – собою, как бы выходит, что весьма заманчиво было бы мне проквартировать тут до весны, ежели, конечно же, хозяйка не будет против», — уговаривал себя Чичиков, которому всё более хотелось таковым образом поступить.
Но приятные его мысли прерваны были вдруг явившейся в гостиную залу, вчерашнею бабой, нынче уж прибранною и не глядящею более пугалом. Баба объявила, что барыня дожидаются его в столовой, потому, как кушать, уж подано. И Чичиков, с ловкостью почти военного человека подскочивши с софы, проследовал за нею.
Надежда Павловна, бывшая в столовой, расцвела при виде вошедшего в комнату Павла Ивановича приветливою, милою улыбкою. Чело ея уж не хранило следов той печали, что блуждала по нему прошедшим вечером. Напротив – глаза ея светились дружелюбным радостным светом, отчего Чичиков снова почуял под сердцем шевеления давешнего щекотного червячка.
«А она хороша! Право – хороша! Воистину, просто красавица!», — подумал он, проходя приложиться к ея ручке.
Затянувши, отчасти сию процедуру, он не без удовольствия заметил, как на щеках хозяйки вспыхнул румянец, а на шейке забилась синяя жилка, так хорошо видная под белою кожей. Он хотел, было сесть супротив неё, по другую сторону стола, как того требовали приличия, но Надежда Павловна, без колебаний усадила его на самом почетном месте, сама, оказавшись по правую от него руку, куда расторопною Дуняшею тут же и переставлен был ея прибор. Этот жест, произведенный хозяйкою, показался Чичикову необыкновенно домашним, по—семейному тёплым и простым. Да к тому же в нём словно бы сокрыто было ещё и некое обещание, от чего сердце Павла Ивановича тут же накрыло тёплой волною, и приятною ломотою заломило где—то внизу живота.
Завтрак, предложенный ему Надеждой Павловною, был прост, свеж и обилен. Тут присутствовали и горячие, промасленные блины, и оладьи утопающие в сметане, и творог — наведённый с мёдом, и яйца, сваренные вкрутую, и холодная телятина, запечённая в какую то заманчивую корочку – нарезанная толстыми сочными ломтями, и только что изжаренныя курицы, по которым пузырилось, стекая на блюдо желтое масло. Помимо всего сказанного, стоял на столе кувшин тёплого молока, плошки полные мёду с домашней пасеки, а наместо хлеба выступали добрыя, пушистыя шанежки да нежныя ватрушки.
— Как спалось вам на новом месте, любезный Павел Иванович? — осведомилась Надежда Павловна с тем, чтобы завесть разговор.
На что Чичиков состроивши значительную мину, отвечал, что уснуть не мог долго, по причине многого им увиденного и услышанного вчерашним вечером, от того и возникнули в голове и сердце его многия мысли не дававшие ему покою.
— Одна лишь история, касающаяся гибели глубокоуважаемого Александра Ивановича – достойна пера романиста, не говоря уж об ином, — не сменяя глубокомысленной задумчивости на челе, проговорил он.
На что Надежда Павловна отвечала печальным склонением головки и не менее печальным же вздохом, правда ныне не сопровождаемым уж промакиванием глаз.
Однако вздохи, вздохами, а природа брала своё. И здоровые желудки наших героев требовали заполнить их едою, столь заманчиво глядящею со стола. Посему, не откладывая сего дела в долгий ящик, они сполна отдали свой долг каждому из блюд, и Чичиков всё испробовавши, нашёл все кушанья чрезвычайно вкусными и питательными.
В продолжение, завтрака последовало ещё одно событие, сколь неожиданное, столь для Чичикова и приятное. Отдавая некое распоряжение Дуняше, Надежда Павловна, несколько неловко повернувшись всем своим статным корпусом влево, невзначай коснулась под столом своим бедром до его коленка. Прикосновение сие было мимолетным, длилось всего лишь одно счастливое мгновение, но и его достало для того, чтобы Чичиков едва не подавился плохо прожеванным им куском телятины. Именно этот имевший место казус, впрочем, как кажется не замеченный самою Надеждою Павловною, и вызвал в нашем герое окончательное решение оставаться в Кусочкине сколько возможно долго.
Разговор же протекавший тем временем за завтраком был полон светского, любезного тону и был, как надо думать, интересен обоим. Главным предметом его, как—то само собою сделалось имение Надежды Павловны, её хозяйство, вот посему—то и было решено, что отдохнувши после завтрака часок – другой, выберутся они на прогулку с тем, чтобы Чичиков своими глазами мог оценить то весьма приличное приданное, что могла при случае дать за собою прекрасная молодая вдовушка. Засим Надежда Павловна проследовала в свои комнаты, предоставивши Павлу Ивановичу полную свободу действий, коей он и не преминул воспользоваться. Для начала решил он ревизовать господский дом, где ему только и были, что знакомы гостиная со столовой да сени, выключая, конечно же, комнату, отведенную ему под ночлег.
Вот почему и принялся он, заложивши руки за спину, путешествовать по коридорам деловою походкою и с тем видом знатока, с каковым многия из наших соотечественников прогуливаются по самым примечательным местам, самых известных мировых столиц — то есть выражая во челе своем самое скрупулёзное внимание ко всякому пустяку. Путешествие сие привело Павла Ивановича в скором времени в людскую – весьма просторную и опрятную, посреди которой на добела выскобленном столе покоился медный, на полтора ведра самовар. Среди дворовых и челяди сидящих вкруг стола увидал он и своих, затесавшихся Петрушку с Селифаном. Петрушка, важничая, вёл о чём—то разговор с крупным при окладистой бороде мужиком, а Селифан сидел уж порядком осоловевший, поклевывая в стол сизым своим носом.
- Предыдущая
- 8/110
- Следующая
