Ромашка - Далекий Николай Александрович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/55
- Следующая
— Но вы верите в бога?! — почти с отчаянием воскликнула девушка. — Людвиг, ведь он спас вас, оставив живым, невредимым!
Летчик поспешил успокоить Анну:
— Верю, конечно, бог существует, но ведь он не обязан восседать на каждом облаке. Во время войны это было бы небезопасно…
— Фи! — сморщив нос, Оксана ударила Вернера по руке. — Вы гадкий, Людвиг. Разве можно так шутить?
— Я думаю, что бог простит мне эту шутку. Ведь у меня есть более тяжкие грехи, Анна.
— Какие?
— Я нарушил заповедь «не убий».
— Это совершенно другое дело, — строго, с глубокой убежденностью, заявила девушка. — Русские — безбожники. Господь карает их нашими руками.
— Ну вот, ты рассеяла мои сомнения, все мне разъяснила, и я теперь буду совершенно спокоен на этот счет.
Анна рассмеялась.
— Вы неисправимый, Людвиг. Давайте переменим тему. Вы обещали рассказать историю своей семьи.
— Да, да, — поспешно согласился Вернер. — Это сказка о двух любящих сердцах, о злой богатой фее и о фее доброй, надевшей маску смерти, чтобы победить свою злую сестру и соединить любящие сердца. Слушай! Жил–был бедный и очень красивый принц… Он был музыкант.
Летчик вдруг умолк, несколько сконфуженный.
— Ну?
— Этот тон, пожалуй, не годится. Нет, я расскажу проще. Мой отец Карл Вернер был музыкант, скрипач. Когда началась первая мировая война, он попал на западный фронт, там ему осколками снаряда повредило ногу и оторвало два пальца на левой руке. Он получил награду — железный крест и был уволен из армии. Скрипку пришлось оставить, но отца взяли в оркестр барабанщиком. Оркестр играл в каком–то ресторане. Там, в ресторане, Карла Вернера увидела Марта фон Шверин. Муж госпожи Марты (так по сей день называет ее моя мать), подполковник фон Шверин, погиб на фронте, оставив ей пятилетнего сына и богатое имение. Госпоже Марте понравился барабанщик из оркестра Карл Вернер, и она, ссылаясь на патриотические чувства, пригласила его в свое имение в качестве учителя музыки для сына Вальтера. Отец согласился и подписал контракт на три года. Учителю музыки предоставили прекрасную комнату. Он жил, как барин, обедал вместе с хозяевами. Госпожа Марта всячески обласкивала его. Но молодой красивый музыкант меньше всего обращал внимания на хозяйку. Ему и в голову не приходило, что важная дама пытается добиться его расположения.
Карлу Вернеру приглянулась молоденькая горничная хозяйки полька Ванда. Но горничная оказалась сообразительней музыканта. Когда Карл Вернер объяснился ей в любви и предложил свою руку и сердце, горничная Ванда немедленно явилась к госпоже Марте, расплакалась и попросила расчет.
Летчик остановился и закурил новую сигарету.
— Хозяйка сумела выведать у Ванды причину ее слез, и горничная чистосердечно призналась, что уже давно любит учителя музыки. Узнав, что между музыкантом и Вандой еще ничего серьезного не было, госпожа Марта оценила благородство и преданность своей горничной, наградила ее, но потребовала, чтобы Ванда немедленно уехала куда–нибудь далеко и не давала о себе знать не только учителю музыки, но и другим жителям имения. Ванда исчезла той же ночью, оставив для учителя музыки записку. В записке кратко сообщалось, что она уехала к своему жениху для того, чтобы обвенчаться с ним. Карл Вернер был простодушным человеком. Он горевал несколько месяцев, но не пытался разыскать Ванду, так как боялся разрушить ее счастье. Через год госпожа Марта погибла при железнодорожной катастрофе. Только тогда до отца дошли слухи, что Ванда не замужем и служит где–то недалеко горничной. Он разыскал ее, и они поженились. От этого брака появилось трое детей: старший брат Отто, я и сестра Анна. Вот история моей семьи.
Оксане казалось, что Людвиг пересказал содержание какого–то сентиментального романа, написанного по меньшей мере лет сто назад. Мир, в котором жили герои, был ей далеким и чужим, их поступки, переживания казались смешными. Но для майора Вернера этот мир был понятен и близок.
— Кто же был злой феей? — спросила девушка. — Госпожа Марта?
— Да, ты угадала, — кивнул головой летчик. — Такой она представилась моему детскому воображению. Мне было лет шесть, когда я случайно подслушал, как наша старая няня рассказывала молодой служанке всю эту историю. А незадолго до этого мать прочитала мне несколько сказок Андерсена.
— Однако злая фея оставила вам богатое наследство…
— Нет, — усмехнулся летчик. — Госпожа Марта в заранее составленном завещании упомянула только одного наследника — сына Вальтера. Отцу она оговорила скромную пожизненную пенсию при условии, если он будет воспитывать Вальтера и сможет образцово вести дела по управлению имением.
— Да, это обидно, — сказала Оксана.
— Нет, обидно не это, — возразил Людвиг. — Меня всегда оскорбляло высокомерное поведение Вальтера. Он относился к матери как к обыкновенной служанке, а мать принимала это как должное. Она осталась рабски преданной госпоже Марте, помогала отцу управлять имением, отчитывалась перед Вальтером за каждый пфенниг. В благодарность за все Вальтер выселил нашу семью из имения и нанял нового управляющего. Он сделал это потому, что я осмелился покататься верхом на его лошади. А теперь он пишет матери и передает приветы ее Станиславу. — Вернер сердито сплюнул и с чувством добавил: — Плюгавый, заносчивый аристократ! Вот кому я с удовольствием набил бы морду.
— Новое имя — Станислав! — заинтересовалась Оксана. — Кто это?
— Станислав — это я, — ответил летчик. — У меня двойное имя: Людвиг–Станислав. Так захотела мать. Она иначе не называет меня, как Станиславом, Стасем. Но это — мать… А Вальтер всегда старался унизить меня, напомнить, что я не стопроцентный ариец. Даже сейчас он делает это.
— Однако вы — майор, а он — капитан, — сказала Оксана.
— Один живой капитан стоит сотни мертвых майоров.
— Не понимаю… — пожала плечами девушка.
— Вальтер — во Франции, ему ничего не угрожает, и благодаря своим связям он до конца войны просидит в безопасном местечке.
Дорога повернула к реке. Вернер и Оксана вышли на обрывистый, поросший вербами и ивняком берег. Летчик посмотрел на тихо струившуюся чистую воду.
— Тут глубоко, — сказал он и взглянул на девушку. — Ты плаваешь?
— Да. Но я не собираюсь купаться.
— Почему? Стесняешься меня? Господи, ты можешь отойти подальше, за кусты. Не бойся, я не Хенниг. Только смотри не утони.
Они разошлись в разные стороны, и вскоре фигура Людвига скрылась за кустами ивняка. Оксана выбрала удобное место, разделась и осторожно спустилась к воде. Тут она услышала справа от себя далекий всплеск, видимо, летчик с разбега бросился в реку вниз головой. «Да, майор Вернер — смельчак и счастливчик, — с иронической усмешкой подумала девушка. — Он даже не подумал, что в воде могут быть коряги. К сожалению, Анна Шеккер не может позволить себе такой роскоши — ее жизнь стоит слишком дорого». Девушка тихо, без всплеска вошла в воду и поплыла.
— О–го–го! О–го–го! — послышался голос Вернера. — Ты жива, Анна?
— Жива! — крикнула Оксана.
Вдруг сердце девушки мучительно сжалось. Оксана не разрешала себе думать об Андрее, но мысль о нем возникла внезапно, рожденная ощущением той радости, которую испытывала девушка, рассекая руками тугие струи воды. На одно мгновение Оксана представила себе, что где–то близко, за кустами, плавает не чудаковатый гитлеровский летчик–ас, а ее Андрей. Стесняясь купаться вместе, они бы тоже разошлись по берегу в разные стороны; прыгнув в воду, Андрей тоже тревожно окликнул бы ее, а затем выплыл бы на середину реки и помахал ей рукой. Одно мгновение, но как много вобрало в себя… Не нужно думать об Андрее. Нельзя!
Купанье потеряло всю свою прелесть. Оксана поплавала еще несколько минут, выбралась на берег и торопливо оделась.
— Господин майор! — крикнула она. — Ухожу!
— Подожди! — откликнулся летчик. — Я сейчас.
Вскоре он появился с мундиром и рубашкой в руке, на ходу зачесывая назад мокрые волосы. Он был в белой шелковой майке. На майке слева на груди Оксана заметила вышивку — крохотное яблочко с черным кружком в центре и зеленым листочком у черенка.
- Предыдущая
- 25/55
- Следующая
