Отравленные земли - Робертс Джон Мэддокс - Страница 63

• Предыдущая
• 63/70
• Следующая

— Все воины должны убивать. Даже те чиванские солдаты, и те убивают ради него.

Кровопийца взволнованно фыркнула, и золотые серьги закачались, отбрасывая блики.

— Они думают, что это убийство! Стоять в шеренгах и тыкать копьями, как части какой-нибудь машины… Мы сражаемся с яростью и умением. Нас переполняет радость битвы.

— А после боя, — добавила Гибкая Ветка, мечтательно улыбаясь, — нам отдают пленников для допроса. Мы умеем развязывать им язык.

Анса вполне мог в это поверить. Воины, которые с детства готовятся к тому, чтобы переносить пытки, которым их подвергает враг, могут быть сломлены этими демоническими созданиями. Абсолютная необычность этих женщин может оказаться сокрушительной для мужчин, которые привыкли думать, что воинами могут быть лишь другие мужчины.

— И тогда, — сказала Кровопийца с тем же задумчиво-мечтательным выражением, — на пиршестве после боя…

— Молчи! — прошипела Гибкая Ветка, резко прерывая свои собственные мечты. — Это только для нас, женщин, и для нашего короля.

Анса задался вопросом, что же это за ужас, о котором даже они не хотели говорить при нем вслух. Эти мысли прервал молодой шессинский воин, который вошел в комнату. Он не обратил никакого внимания на Ансу. Гибкая Ветка встретились с ним взглядом, и в глазах ее блеснуло сладострастие. Не сказав ни единого слова, она гибко поднялась и вышли из комнаты.

Далеко они не ушли. Всего лишь через несколько минут звуки неистового совокупления донеслись через тонкие перегородки из ткани. Похоже, невольно подумал пленник, эти люди свирепы во всем, что они делают.

— Возможно, — сказала Кровопийца, — король передаст тебя нам. — Похоже, звуки из соседнего помещения оказали свое действие, потому что она как-то странно заерзала на ковре.

— Я бы не хотел тебя расстраивать, — отозвался Анса, — но король Гассем пожелал оставить меня в живых.

— Живой, — промурлыкала она, — это не то же самое, что целый и невредимый. — Она скользнула к нему ближе, так, что их колени соприкоснулись. — Дай-ка я взгляну, есть ли здесь что-нибудь, чего ты не хотел бы лишиться. — Она забралась к нему в штаны, затем вытащила наружу предмет своего интереса. — Ага, вот оно! — Воительница потянулась к пленнику с ножом в руке. Анса был рад, что его руки были связаны впереди. Еще немного, и он свернет ей шею… Еще чуть ближе…

— Что здесь происходит? — вдруг раздался голос с порога. Анса никогда и подумать не мог, что будет так рад увидеть Гассема. — Я дал приказ сторожить его, а не собирать с него трофеи.

Кровопийца покраснела, как маленькая девочка, пойманная на какой-то шалости.

— Я бы не сделала ему ничего плохого, мой король, — сказала она. — Гибкая Ветка получает удовольствие, и я подумала, что могу тоже немножко поразвлечься. Я бы не стала пускать кровь, я просто наслаждалась выражением его лица.

Король нахмурился.

— Если бы ты не была одной из моих любимиц, я бы наказал тебя.

Она распростерлась перед ним на ковре.

— Накажи меня, мой король. — Ее голос звучал так, как будто она жаждала кары. Анса с интересом заметил, что даже ее округлые ягодицы были изрезаны декоративными шрамами.

— Если бы я решился наказать тебя, как ты того заслуживаешь, то все мои палачи с плетьми выбились бы из сил.

— Я буду счастлива, если ты поручишь это мне, — заявила Лерисса, стоявшая за спиной у мужа. Анса заметил, как содрогнулась распростертая ниц женщина. Она действительно боялась королеву. Что могло внушить страх такому созданию?!

— Нет никакой необходимости, моя королева, — сказал Гассем. — Несомненно, сыну Гейла не повредит немного подрожать от ужаса, особенно после того, как ты так мягко обращалась с ним. Он может ошибочно принять нас за людей, которые искренне пекутся о его благополучии.

— Я бы никогда не сделал такой ошибки, — уверил его Анса. — Мой отец слишком много рассказывал мне о вас обоих.

— Говоришь, как истинный сын Гейла, — сказал Гассем. — Он был всегда таким исполнительным мальчиком, всегда стремился к похвале и одобрению старших. На самом деле, все презирали его! Он был бабой, а не воином, хотел даже стать Говорящим с Духами… — Он натужно засмеялся. — Каким образом этот тщедушный юнец, вообще, стал королем? Пусть даже над жалкой толпой выродков, как эти обитатели равнин?

— Ты не проявил особого рвения сражаться с нами, — поддразнил Анса. — Ты никогда не отваживался на открытый бой, даже когда в последний раз мой отец повел свою армию в Невву, чтобы выдворить тебя оттуда. Он вошел в город один, и победил тебя в рукопашном бою перед тем, как ты нырнул в залив, чтобы спастись. — Анса слышал этот рассказ в течение стольких лет, что порядком устал от него, но сейчас он испытывал огромное удовлетворение, передавая это Гассему. У него никогда не было слишком близких отношений с отцом, но сейчас он гордился им. Анса лишь сожалел, что отец его никогда об этом не узнает.

— Разреши мне прирезать его, мой король! — прошипела Кровопийца. — Я съем его… — Гассем мягко поставил ступню босой ноги ей на затылок и прижал ее ртом к ковру, заставив замолчать.

— Уймись, маленькая долгошейка. Позволь мне самому решать такие вещи. — Король шагнул, встав перед Ансой, и присел на корточки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

Юноша с удовлетворением услышал, как чуть слышно хрустнули при этом суставы короля. Он тоже старел. Серебряные нити виднелись в его блестящих волосах цвета бронзы.

— Ты не понимаешь, верно, мальчик? Ты еще слишком молод, чтобы понимать, что такое настоящая ненависть. И, безусловно, ты еще не способен чувствовать настоящий страх. Я научу тебя. У тебя была легкая жизнь. То, что лежит между мной и Гейлом, выходит за пределы твоего понимания, поэтому не бери на себя смелость говорить об этом. Я уже решил, где и как ты должен умереть. Это все — часть моего плана покорения мира, и никакие действия Гейла не заставят меня изменить мой замысел. Он хитростью не заставит меня необдуманно напасть на него.

Он вытянул руку и мягко ударил Ансу по лицу тыльной стороной ладони, как человек приручает ценное, но непокорное животное.

— Понимаешь, — продолжал он, — между нами накопилось так много ненависти, что даже прошедшие годы не оказывают на нее никакого воздействия. Я убью его с такой же огромной радостью и через много лет, считая от сего дня, с какой убил бы его, когда ему было семь. Ненависть, подобная этой, не может быть понятна для обычных людей, а ты ведь самый обычный, и даже еще не вполне мужчина. — Он продолжал похлопывать Ансу по лицу. — Ведь ты сын Гейла, и даже не можешь представить себе, какую радость испытываю я из-за того, что ты в моих руках. — Затем он поднялся и вышел, чтобы присоединиться к своей королеве.

Кровопийца прокралась обратно на свой пост, а Анса в отчаянии повернулся на бок и попытался заснуть. Он знал, что впереди его ждет ужасающее испытание. Чуть позднее пришла Гибкая Ветка. Она была вся в поту и пахла мускусом. Вопреки собственной воле, Анса почувствовал, как его плоть возбуждается, и его переполнили воспоминания о Фьяне. Он притворялся, что спит, пока женщины негромко разговаривали между собой. Наконец, он и в самом деле, заснул.

Он пробудился, услышав голоса. Они принадлежали Гассему и Лериссе. Те беседовали между собой небрежно, совершенно не заботясь о том, кто их может услышать. Чуть приоткрыв глаза, пленник взглянул на своих охранниц. Те по-прежнему сидели на месте, но их головы наклонились вперед, и дыхание их было таким, как бывает во сне. Однако Анса нисколько не сомневался, что они проснутся мгновенно, при любом движении с его стороны. Он прислушался к разговору в соседней комнате.

— Это все мечты, любовь моя, — сказал Гассем. — Я уже говорил тебе и раньше, что ты слишком много размышляешь по этому поводу.

— Это не мечты! — настаивала она. — Я думаю, эти каньонцы владеют секретом, и хочу вырвать его у них ценой любых усилий.

— Разве красота так много значит? — спросил король. — Разве власть не более прекрасна?

• Предыдущая
• 63/70
• Следующая