Соль - Робертс Адам - Страница 54
- Предыдущая
- 54/84
- Следующая
Хотя сенарцы могут утешиться тем фактом, что на первых этапах войны очень много алсиан, в том числе, очевидно, и террористов, распрощались с жизнью. Однажды я тоже предстану перед ликом Создателя и попрошу его показать в подробностях, как свершилась воля Его.
Скорая помощь в довоенные дни оставалась все в том же зачаточном состоянии, как и в день прибытия на планету. А чего еще можно ожидать? Мы не нуждались в ней до наступления черного времени. Поэтому именно солдаты первыми зашли внутрь, чтобы погасить огонь и расчистить проход от булыжников. Но и я немедленно вышел из машины и обратился с импровизированной речью к толпе и быстро собравшейся кучке телерепортеров. Потом прогрохотал еще один взрыв: жуткий по силе звук разрыва, за которым последовал низкий глубокий гул, долго висевший в воздухе. Это сработал второй заряд, спрятанный около складов, он разрушил одну из внешних стен барака, а та, в свою очередь, придавила насмерть несколько десятков людей.
Следом за вторым взрывом с пугающей быстротой последовали и остальные. Бомба в здании суда всего лишь разбила три окна и оставила после себя кипу перемешанных бумаг на полу. В одном из залов рассматривалось мелкое преступление, там погиб какой-то адвокат, но, к счастью, больших разрушений Господь не допустил.
Бомба в парламенте причинила немалый ущерб зданию. Большинство стекол разбилось или расплавилось, а на одной из башен обнаружилась такая длинная трещина, что ее пришлось демонтировать. Еще одна бомба проделала дыру в главном водозаборнике, разрушив плоды наших недельных трудов по опреснению.
Следующее взрывное устройство разнесло стены одного из домов, в котором только половина жильцов носила носовые фильтры. Многие задохнулись в хлорных парах, а некоторым не помогли даже фильтры – люди в панике дышали ртом и тут же набирали полные легкие ядовитого газа.
Теперь уже никто в Сенаре не спал, улицы запрудили напуганные граждане. Я вернулся в свои частные апартаменты, рассудив что ни одно из официальных зданий не могло служить защитой от взрыва. Мои заместители настояли на тщательной проверке миноискателями даже этой квартиры и выпустили меня из автомобиля только после того, как саперы дали добро. Оттуда я произнес пару речей для телевидения, стремясь успокоить население.
Несмотря на гнев, вызванный изуверскими действиями алсиан я все же гордился своими людьми. К армейскому начальству постоянно обращались добровольцы, желавшие помочь, – заметьте, именно добровольцы! Люди были счастливы работать без всякого вознаграждения, очищать улицы от осколков камня вытаскивать пострадавших из завалов. Госпитали ввели специальную систему стандартизированной платы за лечение в знак уважения, даже несмотря на то, что их доходы сразу же значительно снизились.
К утру желания сенарцев стали совершенно ясными. Возмездие. Нападение на наш город, надругательство над лучшими зданиями (памятниками, символизировавшими гражданскую цельность и гордость нашей нации) – такое не прощается.
На рассвете я собрал совет из высших офицеров, заседание затянулось до вечера. В углу помещения, где проходил совет, стояло несколько мониторов, отражавших на экранах шок, в который теракты повергли ведущих теленовостей, а также ужас всего мира перед действиями террористов.
Нации Галилеи точно так же, как и мы, пребывали в праведном гневе. Наши южные союзники внушали доверие, потому что их общества основывались на тех же твердых принципах, что и наше. Но реакция на последние события со стороны северных поселений была, пожалуй, слишком сдержанной. В их новостях событие осветили, но при этом не расставили четких политических акцентов. К тому же создалось впечатление, будто теракт никоим образом не касался персидских наций.
Тогда мы связались с дипломатами северных государств – я лично разговаривал с агентом Конвенто, – но нас встретили пустые взгляды и подозрение в фальсификации событий в интересах одного Сенара. Они много говорили, в основном что-то по поводу недоказанности вины алсиан в совершенных преступлениях; но правда была в том, что северные государства боялись сенарской империи и готовились сделать все, что угодно, лишь бы помешать увеличению нашей власти и силы.
Я знаю, как трудно понять страх, который зарождается в сердцах менее удачливых и преданных Богу наций при виде нашего процветания, нашей близости к Всевышнему. Горький урок в политическом смысле. Но дело состояло вот в чем: Конвенто и Смит меньше всего интересовались, кто прав и кто виноват в произошедшем (а что может быть хуже террористической акции против невинных?), их больше занимали политические маневры.
Замечательно, подумал я тогда. Одни так одни. Мне казалось, что и Конвенто и Смит недооценили нашу силу воли, но к данной проблеме мы вернемся позже.
Я позавтракал и сменил мундир перед возвращением на совет высших офицеров. Очень важно создать правильное впечатление. Я мельком взглянул на свое отражение в отполированном камне коридора, ведшего в комнату для совещаний: пуговицы блестят как маленькие факелы, темно-синий контур мундира плавает в поблескивающем пространстве зеркала. Душа мгновенно зарядилась гордостью и уверенностью.
В таком состоянии я открыл военное совещание. Возможно, вам это покажется проявлением тщеславия, но постарайтесь все же понять. Как человеку, посвятившему жизнь его величеству Миру, мне сложно решиться на развязывание войны. Трудно заставить воевать людей, у которых есть семьи, дети, преданность Богу… некоторые из них ведь наверняка умрут. Это жизненная необходимость, праведное дело, но лидер тоже только человек – и при этом человек, умеющий чувствовать чужую боль. В непростые времена мы доверяем вождю как исполнителю воли Господа, но все мы люди.
Тешу себя надеждой, что никто из присутствовавших на совете и не догадывался о моих сомнениях, они видели только твердую решимость. Пришло время действовать, а к действию я был готов.
Совещание стало жарким. Большинство людей не спали всю ночь, некоторые командовали войсковыми частями, пытаясь потушить пожар и спасти человеческие жизни. Я и сам плохо выспался. Первой реакцией воина всегда бывает активное действие, мне сразу же предложили осуществить контратаку Алса. Обоснование требования довольно четко озвучил юный офицер по имени Етс. Он утверждал, что алсиане предприняли против нас полноценный акт агрессии, и если мы не ответим подобающе, враг продолжит нападения. Наилучшим решением он считал немедленный удар по сердцу их города, который бы обезвредил неприятеля. Предложение приняли на ура.
- Предыдущая
- 54/84
- Следующая
