Соль - Робертс Адам - Страница 41
- Предыдущая
- 41/84
- Следующая
Ярость снова поднялась во мне. Я начал кричать, визжать чуть ли не на пределе слышимости.
– Ко мне! Ко мне! – взвыл я. – Вперед! Вперед!…
Первый порыв ужаса прошел, отступление переставало казаться неизбежным. Некоторые, конечно, не остановились до самой воды, но другие замедлили бег, повернулись. Они пригибались, стараясь не попасть под иглу, но меня видели отлично.
Эмоции снова поменялись. Я все еще кричал, подняв стальной прут:
– Ко мне! Ко мне!…
Игла прошла сквозь мое бедро, выйдя снаружи, но я даже ничего не заметил, только после битвы обнаружив рану.
– Назад, назад! Мы достали их! Мы достали их!… – вопил я, и странно звучащая фраза отдавалась где-то глубоко внутри.
И тут, точно так же, как ранее люди внезапно разбежались, сейчас толпа развернулась и бросилась на сенарцев – с еще большей яростью, чем прежде.
Несколько сенарцев покинули убежища, преследуя нас и выбирая удобное место для стрельбы. Двоих из них поймали на мушку снайперы у дверей пещеры. Мы тут же оказались рядом с телами, две женщины сняли с трупов пистолеты, мужчина перевернул одного из покойников, чтобы забрать церемониальный меч. Остальные враги теперь убегали от нас, пытаясь найти укрытие у шаттлов. А мы наседали им на пятки, ревя от гнева.
Я бежал так быстро, что не сумел сразу остановиться, когда достиг шаттла, и с налету врезался всем телом в металлическую обшивку. В глазах слегка помутилось. Теперь мы действительно достали их: люди падали, пронзенные иглами, но остальные продолжали теснить солдат противника.
Я сам проткнул прутом одного сенарца, и удовольствие от убийства противника заставило меня позабыть обо всем на свете. Потом наступил период, во время которого я действовал бессознательно и с таким упорством, какого никогда до этого не выказывал. Я поднимал и опускал металлический прут, кричал, а потом, когда арматура куда-то подевалась, бил и сворачивал шеи голыми руками.
Чье-то лицо очень близко от меня – воспоминания смутные, поэтому не могу точно сказать, откуда оно появилось, – и я кулаком расплющиваю его: белые от ужаса глаза закатываются, во все стороны хлещет кровь…
Первой вещью, которая запомнилась по-настоящему, осознанно, стала дрожь земли, возвещавшая об отлете шаттлов. Мысль о том, что мы упускаем противника, разозлила меня еще больше. А случилось вот что: основная группа сенарцев тронулась из пещеры и атаковала нас, дополнительные силы и огневая мощь сломили ряды алсиан.
Большинство остававшихся снаружи солдат ретировалось на шаттлы, которые тут же поднялись в небо. Только несколько раненых и единственный боеспособный мужчина (впрочем, долго не продержавшийся без шаттлов) остались на земле.
А потом я сидел, глотая воздух, на соли: обнаружил кровь на ноге, кровь на груди, но не понимал, где моя кровь – что-то болело, но опять же неизвестно, что именно, – а где чужая. Пространство между водой и пещерой заполнилось горой тел: некоторые люди шевелились и отпускали ругательства, другие лежали тихо и спокойно.
К тому времени все прослышали о событии, люди бежали из поселков, вскоре собралась огромная толпа. Какой-то мужчина помог мне подняться на ноги, одна женщина принесла воды – очень хотелось пить, то ли от потери крови, то ли от перенапряжения, – которую я проглотил через соломинку…
Солнце, отливающее красным золотом, садилось за горизонт, поле погружалось в полную темноту, пока люди, хромая, уходили с места сражения. Кто-то принес прожектор, и в то время как я добирался до медицинской палатки, люди уже бродили по ярко освещенному полю и искали живых среди трупов.
Я провел внутри помещения около часа – просто сидя, позволяя горячке битвы освободить мое уставшее тело. Не мог простить себе потери шаттлов. Через некоторое время пришел врач, раздел меня, хотя рана была только на бедре. Он перебинтовал ногу и велел мне снова надеть испачканную кровью одежду.
Я не мог спать в общежитии этой ночью по определенным причинам. Партнерши не предвиделось, да и искать ее было лень. Хотелось поспать в дипломатическом офисе, в одиночестве.
Именно там, в кабинете, оказалась подвывающая Рода Титус, под столом. Она взвизгнула, когда я включил свет, и завизжала еще громче, когда направился к ней.
– Пожалуйста, не убивайте меня, не убивайте меня… – повторяла она на общем языке.
Я сидел и смотрел на нее, пока женщина не успокоилась и не перестала шуметь, потом выключил свет, лег на пол и заснул.
Иногда меня спрашивают, ожидали ли мы возмездия. Но вы же понимаете, не дело лидеру понапрасну расходовать энергию на пустые слова утешения. Бог создает будущее по-своему, а предводитель должен уметь реагировать на события не сидеть сложа руки, как старая мудрая женщина, стараясь увидеть грядущее в разложенных на столе гадальных картах. Готовность – это все. И, с огромным успехом создав себе соответствующую репутацию на всем побережье, мы хорощо подготовились.
Я повысил Жан-Пьера в звании и сделал его руководителе строительства защитных укреплений. Патриотично настроенные историки – алсиане обвиняли меня в подавлении неугодных общественных суждений: как это несправедливо! – критиковали меня за то, что я не предпринял более жестких мер по отношению к Алсу.
Могу признать перед Богом и людьми, что хотел действовать жестче, но разве это правильно – стереть с лица государство почти ни за что? Между нами не было войны, единственная проблема – дети, но мы ее решили.
Я молился и получил ответ, указание свыше.
Сделай Сенар великой цитаделью Господа, услышал я – и повиновался.
Так мы и сделали.
- Предыдущая
- 41/84
- Следующая
