Золотой ключ. Том 3 - Эллиот Кейт - Страница 19
- Предыдущая
- 19/83
- Следующая
– Но…
– Но? Он же явно ничего не понимает и даже не подозревает. По лицу видно.
– Я не уверена, что ему хватит сообразительности…
– Элейна, он рассуждает достаточно разумно о садоводстве и управлении имениями.
– Вы именно это обсуждали весь день? Открылась дверь, и вошел Эдоард.
– Прошу прощения, – сказал он весело. – У брата разболелась голова, и он ушел отдыхать.
– Я тоже чувствую себя неважно, – поднимаясь, объявила Мара. – Беатрис, ты не проводишь меня в мою комнату? Поможешь мне подняться по лестнице.
Беатрис чуть прикоснулась к руке Элейны, и ей стало немного легче. Все так ясно, прозрачно, но… Нет ни единого повода откладывать неизбежное.
Они ушли. Элейна встала, положив руку на этюдник, и смущенно улыбнулась Эдоарду.
– Садитесь, милая. – Он начал расхаживать по комнате, и неожиданно Элейне показалось, что он тоже нервничает"
– Я вас нарисую, – предложила она.
Эдоард с улыбкой опустился на простой дубовый стул. На этом фоне особенно ярко выделялся вечерний, расшитый золотом костюм наследника. Бледные, словно акварельные, обои выгодно оттеняли его каштановые волосы и темные глаза. Вот только он не мог сидеть спокойно ни минуты, совсем как ребенок или его обожаемые гончие. Но ведь пока он находился там, он не мог быть тут, рядом с ней. И как только она на это согласилась? Элейна представила, что будет дальше: разговор, стаканчик мадеры, его близость, а потом постель. Она сгорала от смущения. Ему тоже было не по себе.
– Я вспомнил о семейном портрете, написанном много лет назад, еще до лихорадки, ведь тогда наша бедная матушка еще была жива, и малышка Мечеллита, и Алессио, и мой несчастный брат Бенетто, который ужасно пострадал от лихорадки. С тех пор у него плохо с головой, он так и не оправился. Конечно, бабушка Мечелла ни в какую не согласилась бы, чтоб ее сыновья взяли себе в любовницы женщину из семьи Грихальва. Мне не следовало говорить об этом при вашей сестре, она еще так молода и невинна…
Матра Дольча! Интересно, что подумал бы Эдоард, если б узнал про конфирматтио и услышал от Беатрис, что ей это ужасно понравилось. А если бы ему стало известно, что у Беатрис есть маленький сын, который сейчас наверняка спит в Палассо Грихальва…
– но теперь, когда бабушка умерла, я решил, что можно попросить отца восстановить старую традицию – Марриа до'Фантоме. – Он умолк в ожидании ее ответа. И приглашения.
– Любовница Арриго, Тасия, была моей пратетушкой. – Элейна наклонилась к альбому.
Ее вдруг невероятно заинтересовал дальний угол гостиной. Все мысли в голове перепутались, она решила, что должна изобразить этот самый угол как можно точнее, в мельчайших подробностях: простой стол, вазу и одну-единственную горящую лампу на фоне светлых обоев с едва заметной полоской.
Почувствовала, что Эдоард поднялся, и ей стало невыносимо жарко, лицо запылало. Удалось бы только сосредоточиться и прогнать его из комнаты! Тогда, удалившись из ее мыслей, он исчезнет и из ее жизни.
Но ведь она не Одаренный иллюстратор.
Эдоард остановился рядом, едва касаясь, положил ей руку на плечо.
Агустин.
Агустина природа наделила Даром.
– Я думал, вы меня рисуете, – сказал Эдоард.
– Это для моего брата Агустина, – с некоторым вызовом ответила Элейна.
Все утверждают, будто она лишена Дара – ведь она женщина. Однако в глубине души Элейна знала: ей дан драгоценный дар искусства, и ее долг перед Матрой эй Фильхо показать в своих картинах живой мир. Она никогда не оказалась бы в таком положении, как сейчас, если бы подобно брату была иллюстратором.
– Он еще только учится рисовать, – продолжала она, не имея ни малейшего представления, что скажет в следующий момент, и опасаясь обидеть Эдоарда. – Я обещала ему делать зарисовки самых разных мест, чтобы он мог их увидеть. Видите ли, у него слабое здоровье, и он почти не покидает Палассо, и я таким образом делаю ему подарки… – Она замолчала.
– Я позову Бернадина и прикажу немедленно доставить вашему брату этот великолепный рисунок.
– Что вы, нет необходимости…
– Конечно, нет, но, поскольку я могу это сделать, почему бы нам не воспользоваться такой возможностью? Напишите брату записку. А я позову Бернадина. Нет, нет, обязательно напишите. Я не буду вам мешать. Как его зовут?
Элейна взяла листок бумаги, вынула перо из футляра. Она не знала, о чем писать.
– Агустин. Ему всего пятнадцать.
– Понятно, ровесник моей сестры Тимарры. Очень милая девочка, тихая-претихая. Отца боится панически. Его совсем это не радует, но у него сильный характер, а у бедняжки Тимарры – вовсе никакого. Она бы с удовольствием сидела целыми днями в саду и что-нибудь шила. Из нее получится отличная, послушная жена, когда придет время выходить замуж. Впрочем, зная патро, могу с большой долей уверенности предположить, что он отошлет ее в какую-нибудь дыру, вроде Ветии, где она будет постоянно мерзнуть и чувствовать себя несчастной. О, простите меня. – Появился Бернадин. – Вы же собирались отправить письмо. Закончили? Бернадин, пусть это доставят в Палассо Грихальва. Прямо сейчас. Посыльный должен подождать ответа, если мальчик захочет написать что-нибудь. Агустин Грихальва, верно?
Когда Бернадин ушел, Элейна пролепетала дрожащим голосом:
– Спасибо, дон Эдоард. Вы очень добры. В этот момент на его лице появилось насмешливое выражение, которое исчезло, как только он заговорил:
– Правда? А мне казалось, что я ужасный эгоист. Элейна покраснела. Эдоард медленно приблизился к ней. Она боялась отвернуться. Остановившись около ее стула, он протянул руку. Элейна послушно подала свою, он потянул ее к себе, заставляя встать, и оказался совсем рядом. Другой рукой Эдоард отвел от ее лица выбившийся из прически локон.
– Неужели все женщины из семейства Грихальва так же красивы, как вы и ваша сестра?
Элейна улыбнулась, но не смогла придумать достойного ответа. Она знала – стоит ей произнести хоть слово, и он тут же поймет, как сильно она напугана. Матра! Чего она боится? Ничего нового с ней не произойдет.
Эдоард наклонился и поцеловал ее в губы. Элейна изо всех сил старалась расслабиться, подчиниться, но ее свободная рука невольно сжалась в кулак, а все тело напряглось.
Через мгновение Эдоард чуть отодвинулся и отпустил ее руку. Едва заметная улыбка скользнула по губам, немного задержалась… но Элейна не поняла, что она означает.
Эдоард обошел ее, взглянул на эскизник.
– Не могу понять, как вам удается выводить на бумаге линии таким образом, что потом получается картина. Будто я смотрю на мир вашими глазами. Рохарио не раз говорил мне, что я не “понимаю” живопись, – уж и не знаю, что это значит, а отец утверждает… Эйха! Вам совсем не интересно, что утверждает отец. Он не испытывает к своим детям теплых чувств…
– Не может быть!
– Мы его разочаровали.
Элейна с трудом сделала неглубокий вдох. От признаний Эдоарда ей стало не по себе.
– Бенетто – идиот, я это говорю вовсе не затем, чтобы обидеть беднягу, он тут не виноват. Тимарра не может связать и двух слов, к тому же внешность у нее самая заурядная, что очень печально, поскольку наша бабушка Мечелла и дорогая покойная матушка были известными красавицами. Рохарио… Эйха! – Он воздел руки, как бы демонстрируя отчаяние. – Рохарио это Рохарио. И вот отец решил взять себе новую жену, он рассчитывает, что у него родятся более достойные дети.
Элейна удивленно вскрикнула, но Эдоард снова поднял руку. Наследника нельзя было назвать умницей, но и, как убедилась Элейна, дураком он не был.
– Не беспокойтесь за меня, милая. Мои притязания на трон Гхийаса вполне законны, я даже имею на него больше прав, чем король Иво, – так по крайней мере поговаривают. Отец хочет женить меня на дочери Иво… Забыл, как ее зовут. Я видел портрет – отличный рисунок, сделанный одним из ваших кузенов…
Мне кажется, вы все приходитесь друг другу родней.
Эдоард улыбнулся. Точно так же он улыбался Маре и Беатрис. И своим гончим псам.
- Предыдущая
- 19/83
- Следующая
