Золотой ключ. Том 2 - Роберсон Дженнифер - Страница 12

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая

— Но.., но если она все еще хочет его, — сказала девушка, не поднимая глаз.

— Любовницы знают, что, когда наследник женится, их время уходит, — твердо сказала Гизелла. — Ради собственного положения в обществе они не будут поднимать шум или делать глупости. И каждый до'Веррада заботится о чувствах своей жены. Коссимио предложил мне отослать Лиссину от двора, но я ответила, что это просто глупо, ведь мы с Лиссиной к тому времени уже подружились, и кроме того она собиралась замуж за барона до'Дрегеца, а его не отошлешь, зачем же поднимать шум! Я и так знала, что он меня любит.

— Гизелла.., я не такая хорошая, как вы. Я не хочу, чтобы эта Грихальва была здесь, рядом со мной — и с Арриго.

— Я понимаю, но, мне кажется, ты скоро увидишь, что беспокоиться не о чем. Тасия знает свой долг и свое место. А теперь не думай обо всем этом, каррида, и разреши мне прислать тебе горничную, она поможет освободиться от этой душной одежды. Я разбужу тебя к обеду. После этого мы выйдем на балкон и покажем себя людям, будет еще одно шествие. Это очень красиво — факелы, люди танцуют и поют. — Она опять хихикнула. — Когда я впервые встречала здесь Провиденссию, мы с Лиссиной позаимствовали платья у горничных и выскользнули из Палассо, чтобы смешаться с толпой. Как мы танцевали и какие у нас были красивые кавалеры! И, представляешь, одним из них оказался Косей!

— Эн веррейо? — засмеялась Мечелла. — Правда?

— Эн верро, — улыбаясь, поправила ее Гизелла. — Мы с ним были очень молоды и устали от придворной жизни. Друг другу мы ничего не сказали, боялись разочарования. А на следующий день он увез меня в Чассериайо, наш охотничий домик, и всю осень мы прожили там вдвоем, с одним-единственным слугой! Ты выросла в стране, где двор больше нашего, и с детства привыкла к утомительным обязанностям придворной жизни, но, может быть, и тебе когда-нибудь понадобится Чассериайо. Теперь это владения Арриго, он любит Чассериайо и часто ездит туда. Так что имей это в виду, каррида. — Она поднялась с кровати, разгладила платье и принялась вытаскивать булавки из своих темных волос. — Я пришлю к тебе твою горничную.

— Но.., у меня нет горничной.

— Как это?

— Тетя Пермилла сказала, что я должна стать истинной жительницей Тайра-Вирте. И я с ней совершенно согласна, — добавила она убежденно. — Я буду вам очень благодарна, если вы поможете мне выбрать слуг и посоветуете, как одеваться, и еще будете поправлять мое произношение, и…

Гизелла вздохнула.

— Со всем этим мне помогала Лиссина. Кроме произношения, конечно, ведь я родилась в Кастейо Гранидиа! Но Лиссина — исключение, не думаю, что можно ожидать чего-то подобного от Тасии. Нет, я никогда не позволила бы ей стать любовницей Арриго, если бы у нее был плохой характер, но она — не Лиссина.

Горничную звали Отонна. Она оказалась широколицей, веселой девушкой, очень приятной и к тому же незаменимой. Она помогла Мечелле расстегнуть корсаж, надела на нее шелковую ночную рубашку и удалилась. Мечелла прилегла на свою кружевную кровать и мысленно вернулась к церемонии знакомства с новой семьей, новым домом, новым народом. Все было прекрасно, наполняло ее радостью и любопытством — ее любовь к Арриго, предстоящее рождение сына… Но блестящую поверхность этой картины портило темное пятно — Тасия Грихальва. Она — не Лиссина, радостно, по-дружески встретившая невесту своего бывшего любовника, да и Мечелла — не Гизелла. Гизелла родилась и выросла в этой стране, и странные обычаи до'Веррада для нее вещь вполне естественная.

Хотя… Мечелла молода, Арриго любит ее, и у нее под сердцем его ребенок. Что может противопоставить этому бесплодная, стареющая, брошенная любовница?

— Даже не надейся, — сказал Великий герцог Коссимио Верховному иллюстратору Меквелю, сидя за огромным столом для совещаний. — Поехать придется Арриго.

Грихальва нахмурился.

— Но, ваша светлость…

— Да, да, — перебил его Коссимио. — Я знаю. Он только что женился, жена беременна, надо привыкать к новой жизни и прочее и прочее. Но я не могу ехать сам, никто из придворных не годится, и нельзя посылать только одного Грихальву — он будет ограничен в своих передвижениях. А вот Арриго сможет куда угодно брать с собой иллюстратора, единственное исключение — частные беседы. Кроме того, мальчик сможет набраться опыта. Не буду же я жить вечно!

— Я тоже, — задумчиво пробормотал Меквель. — И мое время выйдет намного раньше, чем ваше. Поэтому я предлагаю послать несколько молодых талантливых иллюстраторов в Диеттро-Марейю вместе с доном Арриго. Им тоже полезно будет набраться опыта.

— Ты же знаешь, как я ненавижу упоминания о том, что ты не всегда будешь моей надежной опорой.

— Мы много поработали вместе, — улыбнулся Верховный иллюстратор. — Брак Арриго с принцессой Гхийаса, предотвратив неприятности с Таглисом и Фризмарком…

— Не говоря уже об истории с этим глупым племянником до'Брепдисиа, — добавил Коссимио, нахмурившись. — Мы поймали хоть одного из его сообщников?

— Нескольких. С ними уже разобрались. Вам не о чем беспокоиться.

— Созвать Парламент — какая глупость! Издать законы на все случаи жизни — от налогов до внешней политики! Разве мы плохо относились к народу, Меквель? Разве страна не живет в мире и довольстве? Чего еще им нужно?

— Кажется мне, что именно те условия, которые мы создали, и рождают неблагодарность.

— Эйха, у человека, который целый день работает, чтобы прокормить семью, просто не остается времени для политики.

— Именно так, ваша светлость. Но тот, кто сыт, хорошо одет, у кого есть надежная крыша над головой и крепкий пол под ногами…

— Сделай их богатыми, и они тут же захотят стать еще богаче, — с отвращением заключил Коссимио.

— Но я не думаю, что они станут рисковать своим богатством или своей надежной крышей ради созыва Парламента. Они хотя! тратить деньги вельмож, а не свои. Как вам известно, именно так и пропало наследие до'Брендисиа.

— Этого я не знал. Внимательнее присматривай за молодым поколением, Меквель. Они хотят не денег, а влияния и власти. Ни один хоть чего-нибудь стоящий житель Тайра-Вирте не пойдет за купцом.

Решительно складывая бумаги, он добавил:

— Вечером я скажу Арриго, что он едет в Диеттро-Марейю. Ты подберешь молодых иллюстраторов для сопровождения и одного опытного, который напишет картину.

— С этим у меня небольшая проблема, — признался Меквель. — Кто поедет, я уже почти придумал, но ума не приложу, что это должна быть за картина.

— Я думаю, в случае успеха Арриго достаточно будет обычного интерьера, чтобы приглядывать за нашим дорогим князем Фелиссо. Если он испортит картину, нам потребуется что-нибудь посущественнее.

— Князь — очень религиозный человек, — как бы небрежно заметил Меквель.

В темных глазах Коссимио мелькнула искра интереса.

— И правда, очень. После того как я отправил ему ту икону, он прислал мне пятьдесят ящиков своих лучших вин. А ведь икона-то не оправдала возлагаемых на нее надежд, — укоризненно напомнил он Меквелю. — Иначе мы не оказались бы сейчас в таком положении.

— Естественно. Но Педранно был уже стар, его силы почти иссякли, и он уже не мог применять то искусство, которое сделало его когда-то Верховным иллюстратором.

Великий герцог нахмурился.

— Так ты этого боишься? Боишься, что скоро состаришься и не сможешь работать?

— Это приходило мне в голову. Когда перед глазами стоит пример Педранно…

— Тебе только сорок два!

— Он был всего на год старше, когда написал ту икону.

— И слышать не хочу об этом. Ты силен, как никогда, Квеллито.

— Ваше доверие для меня честь, Косей. Но скоро — нет, не в этом году и даже не в следующем — скоро моя сила пойдет на убыль. Когда это начнется, я предупрежу. Задолго до того я найду вам нового Верховного иллюстратора.

— Я не разрешу тебе уйти, — предупредил герцог. — И пальцем не прикоснусь к твоему проклятому портрету, да и тебе не позволю. Не вздумай просить меня втыкать в твое изображение булавки, или что там проделал мой, прискорбной памяти, предок — первый Коссимио, чтобы убить Верховного иллюстратора Тимиуса.

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая