Звездный танец - Робинсон Спайдер - Страница 35
- Предыдущая
- 35/65
- Следующая
И даже посреди водоворота представления, которое требовало всего моего внимания, оставалось место для внутреннего тихого голоса, который говорил, что это было всего лишь неплохо.
Я пробовал утешить себя тем, что любой профессиональный артист относится так же к каждому из своих номеров. Но это помогло мне ничуть не больше, чем обычно помогает кому бы то ни было. Так и случилось, что я совершил одну маленькую ошибку в повороте и попытался ее исправить при помощи реактивных двигателей — слишком торопливо; я включил не тот двигатель. Меня с силой швырнуло назад, и я врезался спиной в Тома. Он тоже был обращен ко мне спиной. Наши кислородные баллоны звякнули, и один из моих баллонов взорвался. Как будто лошадь лягнула меня. между лопаток. Перекладины взметнулись вверх и ударили меня по животу и бедрам, переворачивая вверх тормашками. Я оказался больше чем в двадцати метрах от гимнастических снарядов, направляясь в вечность — раньше, чем успел потерять сознание.
То, что я врезался в перекладины, сыграло свою роль. В результате я был брошен в акробатический кувырок, что накачало воздуха в мой шлем и ботинки, усилило прилив крови к голове и ногам и быстро вывело меня из обморока. Но драгоценные секунды уходили, пока я непослушными мозгами осознал проблему, выбрал отметку и начал правильно разворачиваться. При помощи перспективы, которую мне это дало, я сориентировался, все еще испытывая головокружение. Я интуитивно вычислил, какие двигатели уничтожат вращение, и задействовал их.
Выполнив этот маневр, было несложно обнаружить перекладины — яркую рождественскую елку в стиле кубизма, которая все уменьшалась в размерах по мере того, как я наблюдал за ней. Она находилась между мной и синим мячиком, на котором я родился. По крайней мере жизнь не наградит меня той смертью, которой умерла Шера. Хотя смерть, которой умер Брюс Кэррингтон, нравилась мне немногим больше.
Бедра у меня горели нестерпимо, особенно правое, но позвоночник пока не болел. Я еще не сообразил, что он должен болеть. В моем шлемофоне звучали голоса, настойчивые и встревоженные, но я все еще был слишком оглушен, чтобы уловить смысл того, что они говорят. Позже у меня будет время переиграть то, что слышали мои уши. Прямо сейчас в моем мозгу щелкали цифры, и ответы становились все хуже. В воздушном баллоне давление гораздо больше, чем тяга реактивного двигателя. С другой стороны, у меня есть десять направленных двигателей, при помощи которых можно погасить скорость, приданную мне этим взрывным толчком. С третьей стороны, в момент несчастного случая ресурсы моих реактивных двигателей были основательно исчерпаны…
Даже когда я пришел к выводу, что уже мертв, я продолжал делать все, что мог, чтобы сохранить жизнь. Я один за другим нацелил двигатели в про— тивоположную от перекладин сторону моего центра тяжести и включил их на полную мощность, чтобы работали, пока не исчерпаются окончательно.
Левая рука, вперед и назад. Правая рука, аналогично. Реактивный двигательна животе. Спина начала побаливать, затем болеть невыносимо, и наконец боль превратилась в настоящую агонию. Это была не локальная острая боль, которой я ждал; болела вся спина целиком. Яне знал, хороший это признак или плохой. Реактивный двигатель на спине — стиснув зубы, чтобы не стонать. Левая рука, вперед и назад…
Немного нужно сберечь. Я оставил два двигателя на правой руке для мелких маневров в последний момент и осмотрелся, чтобы сообразить, удалось ли мне сделать что-то полезное.
«Обезьяньи перекладины» продолжали уменьшаться, и довольно быстро.
Я уже почти пришел в сознание и почувствовал, что ко мне возвращается и способность соображать. Наконец голоса у меня в наушниках приобрели смысл. Первый голос, который я идентифицировал, принадлежал, конечно, Норри — но она не говорила ничего вразумительного, только плакала и ругалась.
— Эй, Норри, — сказал я так спокойно, как только мог, и она немедленно замолчала. Так же поступили другие. Затем…
— Держись, дорогой. Я иду!
— Верно, босс, — согласился Гарри. — Я выслеживал вас радарной пушкой с того момента, как вас отбросило. Компьютер осуществит пилоти— рование.
— Она до вас доберется! — воскликнул Рауль. — Машина говорит «да». С достаточным запасом горючего она доставит Норри к вам и обратно сюда, Чарли. Она говорит «да».
И впрямь, совсем рядом с перекладинами я различил «Семейную машину», развернутую носом ко мне. Она уменьшалась не так быстро, как перекладины
— но все-таки уменьшалась. В чертовски неприятную переделку я угодил из— за этой жестянки с воздухом.,
— Босс, — настойчиво спросил Гарри, — ваш костюм в порядке?
— Ага, все нормально. Сила толчка была направлена наружу. Даже второй баллон не поврежден.
Моя спина запульсировала болью от одной только мысли об этом. И, да будь оно проклято, видимый диск машины определенно уменьшался — не так уж сильно, но явно не возрастал. И именно этот момент из всех возможных я выбрал, чтобы вспомнить, что гарантия на программное обеспечение компьютера машины истекла три дня назад.
«Скажи что-нибудь героическое, прежде чем застонать».
— Хорошо, это улажено, — бодро сказал я. — Напомните мне… Эй! Что с Томом?
— Мы с ним разобрались, — кратко сказал Гарри. — Он пока находится в пространстве, но телеметрия сообщает, что он живой и в порядке.
Неудивительно, что Линда молчала. Она молилась.
— В доме есть врач? — задал я риторический вопрос.
— Я вызвал Скайфэк. Пэнзелла в дороге. Мы доставляем дом на реактивных двигателях, чтобы забрать Тома внутрь.
— Ступайте туда, все трое. Вы ничем здесь, снаружи, не поможете. Рауль, позаботьтесь о Линде.
— Ага.
Упала тишина — за исключением, конечно, до сих пор не слышимого дыхания и шороха одежды.
Норри опять заплакала, но тотчас справилась с собой. Диск теперь увеличивался в размерах. Мне приходилось пристально всматриваться и измерять его при помощи большого пальца, но не было сомнений в том, что он рос.
— Слушай, Норри, ты меня обгоняешь, — сказал я, стараясь поддерживать легкий тон.
— Так и есть, — согласилась она, и, когда скорость роста диска как раз стала заметной без труда, корона пламени ее двигателя погасла. — Что за..?
Представьте себе геометрию происходящего. Я покидаю «Обезьяньи перекладины» в адском кувырке. Возможно, проходит целых тридцать секунд, прежде чем Норри оказывается в седле и дает шпоры. Компьютер разгоняет ее до скорости выше моей, поддерживает такую скорость, затем делает разворот и начинает тормозить, чтобы Норри начала возвращаться к перекладинам как раз в тот момент, когда наши курсы пересекутся. Малость хитро, чтобы человек рассчитал это своим умом, но отнюдь не проблема для баллистического компьютера, хотя бы наполовину такого же отличного, как наш. Первым камнем преткновения было топливо. Норри непременно должна была отключить двигатель точно на полпути запланированного потребления топлива. Она использовала половину содержимого резервуаров горючего.
Компьютер рассчитал, что при этих скоростях наша встреча в точке пересечения в некоторый момент времени возможна. Компьютер отключил ускорение с машинным эквивалентом довольной ухмылки. Я произвел в уме примитивные арифметические подсчеты, основанные на догадках и, конечно, с немалой погрешностью. И я побледнел и похолодел в своем пластиковом мешке.
Вторым камнем преткновения оказался воздух.
— Гарри, — выкрикнул я, — рассчитай для меня этот маневр еще раз, но включи в расчет следующие данные. Кислорода осталось…
— О Господи Иисусе, — сказал он, потрясенный, и повторил цифры, которые я ему продиктовал. — Держитесь.
— Чарли, — встревоженно начала Норри, — о Боже мой, Чарли!
— Погоди, малыш. Погоди. Может, еще все в порядке.
Тон Гарри был похоронным.
— Ничего хорошего, босс. У вас уже кончится воздух к тому моменту, когда она доберется. И у нее кислород будет почти на нуле, когда она вернется.
— Тогда поворачивайся кругом и марш обратно прямо сейчас, дорогая, — сказал я как можно мягче.
- Предыдущая
- 35/65
- Следующая
