Танцор меча - Роберсон Дженнифер - Страница 34
- Предыдущая
- 34/60
- Следующая
– Ты просто ревнуешь, – с запозданием все встало на свои места.
Дел усмехнулась.
– Не ревную. Зачем мне это?
Мы смотрели друг на друга. Дел – искренне развлекаясь, я – искренне злясь.
– А зачем было Сабо рассказывать тебе все это? – поинтересовался я. – Его хозяин Хаши. Откуда ему знать такие вещи об Эламайн?
Дел пожала плечами.
– Он говорит, что об этом все знают. У госпожи Эламайн жуткая репутация.
Я нахмурился.
– Но если Хаши не знает… – я не закончил.
– Похоже он знает, – отметила Дел, – но никто не знает, что дальше будет делать принц пустыни. Мне много рассказывали о том, какие они стяжатели, как они ревнивы и жаждут власти, и как жестоко обращаются с женами… Хотя это, кажется, нормально для Юга, – она посмотрела мне в глаза. – А как ты обращаешься с женщинами, Тигр?
– Продолжай в таком же духе и никогда не узнаешь.
Дел рассмеялась. Я поехал дальше по периметру, а она все смеялась мне вслед.
А мне было совсем не весело.
Вскоре Эламайн перестала изображать целомудренность и открыто заявляла о своей страсти не оставляя меня ни на минуту, даже когда я ехал во главе каравана, высматривая борджуни. В таких случаях она разрешала одному из раненых евнухов отдохнуть в ее повозке, а сама садилась на его лошадь. Под струящимися драпировками она носила широкие шелковые штаны для верховой езды, в которых ездят танзиры, и гордо гарцевала перед всем караваном. Выходя из повозки, она по-прежнему надевала прозрачную вуаль, хотя все уже знали, что это было просто лицемерием. По правде говоря, она не имела права носить вуаль – символ добродетели, но ни у кого не хватало мужества сказать ей то, что она без сомнения знала сама.
К моему удивлению, Эламайн попыталась поближе сойтись с Дел и даже несколько раз приглашала ее в свою повозку. Я даже представить себе не мог, что они могли обсуждать; меня никогда не интересовали женские разговоры. Хотя я немного беспокоился, не хотела ли Эламайн обсудить с Дел то единственное общее, что у них было – то есть меня, но ни Дел, ни Эламайн никогда не вспоминали о своих беседах.
Я долго переживал, что же могла сказать Дел, если речь шла об мне. Ее рассказ мог нанести непоправимый вред моей репутации, узнай Эламайн, что Дел не спала о мной. Но Дел есть Дел, и вряд ли она соврала. А зная Эламайн, я не сомневался, что она не поверила Северянке, даже если та отрицала нашу близость. Все это делало ситуацию еще более запутанной и я решил, что проявлю доблесть если просто не буду обращать на все это внимания.
Хотя иногда мне очень хотелось узнать, что же обо всем этом думала Дел. Между нами складывались странные отношения. С одной стороны, она понимала, что я хотел ее. Не могла она забыть и то, что обещала переспать со мной, когда мы закончим поиски в Джуле. Так зачем было скромничать и играть со мной в игры?
С другой стороны, всякое желание пропадало, когда я вспоминал, что она собиралась просто выполнить договор. Я довезу ее до Джулы – она заплатит. Раньше, когда мы с Дел ехали вдвоем, я был счастлив одним ожиданием. Теперь, когда рядом была Эламайн (ложившаяся в постель по первому зову) я обнаружил, что не так уж нуждался в Дел. Конечно я по-прежнему хотел это тело со светлой, шелковистой кожей, но уже не изнывал от желания. Я спокойно ждал платы.
Мне и в голову не приходило, что причиной этого была Эламайн. Она так выматывала меня, что даже на мечты о Дел сил уже не оставалось. Эламайн казалась ненасытной. Мы перестали притворяться, что отношения между нами были только деловыми и я оставался у нее в повозке на ночь, а иногда мы уединялись и днем. Ее служанки – хорошо обученные – прислуживали нам молча. Евнухи тоже молчали. Только Сабо выглядел встревоженным, но не пытался заговорить ни со мной, ни с Эламайн.
Дел больше не шутила. Мне хотелось надеяться, что это из-за ревности она была мрачной, но может я выдавал желаемое за действительное. Ревности не было места в характере Дел. Ни одна ревнивая женщина из тех, которых я знал, не вела бы себя так спокойно. Я не был даже уверен, что она посматривала на меня, когда я поворачивался к ней спиной.
Неужели Дел была настолько равнодушной ко мне, что ее не волновала моя связь с другой женщиной? Или она решила, что я не стоил ее беспокойства?
Меня это раздражало. Конечно она могла предположить, что не выдерживала конкуренции, но это было глупостью, потому что Дел была самой лучшей. Чистая или грязная.
Незадолго до конца нашего путешествия Сабо решил поговорить со мной. Мы ехали во главе каравана и на горизонте уже показались изломанные контуры Саскаата, города Хаши.
– Господин… – начал он.
Я отмахнулся от звания.
– Зови меня Тигр.
– Господин Тигр, позволь мне поговорить с тобой. Ситуация сложилась деликатная…
Естественно. Я этого ожидал.
– Давай, Сабо. Говори, что думаешь.
Он перебирал плетеные красные поводья. На коротких пальцах блестели перстни.
– Господин Тигр, я должен предупредить тебя, что мой хозяин совсем не мягкий человек. Не скажу, что он жесток, но он ревнивый. Он уже не молод и с каждым годом все больше боится потерять свою мужественность. Силы у него уже не те, и он пытается скрыть это, держа самый большой гарем в Пендже, чтобы все думали, что он еще молод, силен и полон желания, – глаза тревожно смотрели на меня из темных впадин. – Я заговорил об этом, господин Песчаный Тигр, потому что вынужден. Дело касается госпожи Эламайн.
– И следовательно меня.
– И следовательно тебя, – он смущенно пожал толстыми плечами и золотая отделка его белого бурнуса заблестела на солнце. – Я не должен вмешиваться в дела тех, кто стоит выше меня, но у меня нет выхода. Я хочу предупредить тебя, что мой господин Хаши будет в бешенстве, когда узнает, что его невеста уже не девственница.
– Она и до меня не была девственницей, Сабо.
– Я знаю, – он смущенно крутил кольца на пальцах. – Я уверен, что господин Хаши знает об этом… но он никогда этого не примет. Никогда.
– Ему просто не нужно обращать внимания, на то, что у его невесты чуть больше опыта, чем он ожидал, – улыбнулся я. – Поверь, жаловаться ему будет не на что. Если кто-то и возродит его силу, то это Эламайн.
– Но если она не сможет? – Сабо был перепуган не на шутку. – Если она не сможет, и у него ничего не получится, он разозлится. Взбесится. И во всем обвинит госпожу, а не себя. И будет искать способ наказать ее. Но… она госпожа высокого происхождения, и у нее богатый отец. Господин Хаши не может убить ее, и он будет искать человека, на которого обрушит весь свой гнев и разочарование. И скорее всего, он прикажет найти мужчину, который ответит за «погубленное целомудрие» его невесты, – Сабо пытался извиниться. – Все в Саскаате, я думаю, знают о репутации госпожи, но никто об этом не скажет господину, потому что он танзир. И он накажет тебя. Может даже убьет, и никто даже не попытается остановить его.
Я улыбнулся и повел левым плечом, чтобы качнулась рукоять меча.
– У нас с Разящим договор. Он заботится обо мне, я забочусь о нем.
– Тебе не позволят оставить оружие в присутствии танзира.
– Значит я не пойду к танзиру, – я посмотрел в глаза Сабо. – Доверенный слуга танзира может сказать ему, что я помог вам, и предложит передать мне награду через него.
Сабо опешил.
– Ты доверишь мне взять твою награду?
– Конечно. Ты достойный человек, Сабо.
Коричневое лицо Сабо светлело, пока он не стал похож на больного желтухой ребенка. Я испугался, что его хватил апоплексический удар.
– Никто… – начал он, замолчал и снова продолжил. – Никто еще не говорил мне такое. «Сабо туда. Сабо сюда. Протряси свои жирные складки, евнух». Я не человек для них, даже для господина Хаши, а он не такой плохой как другие, – Сабо замолчал, сжав зубы.
– Люди бывают жестокими, – тихо сказал я, – я знаю. Я не евнух, Сабо, но я тебя понимаю. Я испытал жизнь в аидах.
Он посмотрел на меня.
- Предыдущая
- 34/60
- Следующая
