Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 21
- Предыдущая
- 21/110
- Следующая
– Солиндский солдат, – спокойно сказал я. – Убей его ради меня, арфист.
Глава 7
– Прошу простить меня, господин мой, – тихо проговорил Роуэн, – но разумно ли тебе отправляться туда – тем более, в одиночку?
Я сидел на трухлявом пеньке на пригорке за фермой Торрина. Приемный отец Аликс был все еще жив – и весьма удивился тому, что я тоже выжил, когда я несколько недель назад добрался до его дома. Он рассказал мне историю нападения Айлини на Обитель – почти ничего не добавив, впрочем, к рассказу Лахлэна подтвердив, что те из клана, кто остался в живых, ушли за реку Синих Клыков, на север. Теперь ферма Торрина стала моим временным штабом, я старался собрать хоть какую-то армию. Здесь я был в безопасности, а армия моя разбила лагерь в лесу на холмах неподалеку: там мои люди обучались владению мечом и кинжалом.
Я пошевелился и принялся сбивать снег с сапог, постукивая каблуками о пенек. День был чистым и ясным, таким светлым, что мне приходилось щурить глаза от солнца.
– Достаточно разумно – если никто меня не узнает.
Я бросил взгляд на Роуэна, который почтительно стоял поодаль, как и положено верному слуге, возможно, со временем это пройдет, и он станет служить мне не из преданности, а из любви.
– Я не рассказывал о своем плане никому, кроме тебя и Торрина.
Роуэн кивнул и слегка покраснел – еще не привык к тому, что я настолько доверяю ему. Сколько бы раз я не повторял ему, что для меня он более, нежели просто слуга, он никак не мог поверить в это.
– Но есть еще и арфист, – быстро проговорил он. Я хмыкнул:
– Лахлэн полагает, что доказал свою верность, убив солиндского солдата.
Что ж, пусть думает. В какой-то мере так оно и есть… но не до конца, – я поднял камешек и забросил его в сторону деревьев – так, от нечего делать. Скажи, что у тебя на уме, Роуэн. Я прошу тебя.
Он кивнул – вернее сказать, склонил голову, заложив руки за спину, смотрел не на меня, а на утоптанный снег у своих ног:
– Ты по-прежнему не доверяешь арфисту, потому что недостаточно хорошо знаешь его. Но, господин мой… меня ты знаешь немногим лучше.
– Я знаю достаточно, – ответил я. – Я помню, тринадцатилетнего мальчишку, попавшего в плен к атвийцам вместе со мной. Я помню мальчика, которого заставили прислуживать самому Кеуфу и который получал за это только затрещины и тычки. Роуэн поднял на меня потрясенный взгляд.
– Я тоже был в шатре, Роуэн. Ты наверняка помнишь это. И я видел, что они с тобой сделали.
Он передернул плечами, поежился, словно бы от удара хлыста. Я понимал его
– я тоже иногда вспоминал кандалы на своих руках и непроизвольно касался запястьев.
Так было и сейчас. Я снова ощутил под пальцами рубцы старых шрамов, кольцами охватывающие обе руки.
– Я знаю, как это было с тобой, Роуэн, – против воли мой голос дрогнул. Человек, переживший такое, никогда не станет по доброй воле служить врагу. Тем более когда вернулся его законный властитель.
Роуэн снова уперся взглядом в снег:
– Я сделаю все, чего ты ни потребуешь. Его голос был очень тих, но слова звучали отчетливо.
– Я требую только, чтобы ты оставался здесь, покуда я отправлюсь в Жуаенну, и чтобы ты был осторожен и внимателен, – я улыбнулся. – В конце концов, Лахлэн может одурачить нас – если окажется именно тем, кем, по его словам, является – но я предпочитаю знать, не враг ли он, прежде чем подставлю ему спину. Я полагаюсь на тебя и на Торрина. проследите за тем, чтобы арфист не отправился в Мухаару и не сообщил Беллэму о том, где я нахожусь. Проследите за тем, чтобы он никого не выдал.
Из-за деревьев доносились звон оружия и раздраженные крики мастера меча.
Мои люди упражнялись до полного изнеможения, проклиная эти занятия, хотя все они прекрасно осознавали их необходимость. Слишком давно они не брались за оружие – а некоторые и вовсе никогда не воевали. Люди приходили из городов, из деревень и даже с отдаленных ферм в долинах, услышав шепотом передававшиеся слова вести.
Кэриллон. Кэриллон вернулся…
Я поднялся, снег уже стал влажным, липким – я подумал, что скоро должна наступить оттепель. Но не теперь. Я молил богов о том, чтобы это случилось не теперь. Мы все еще были далеки от того, что хоть как-то напоминало бы армию – а весной я уже собирался начать свою кампанию против Беллэма.
Я улыбнулся. Да, весной – во время сева, когда никто не будет Ожидать военных действий. Беллэм будет ожидать летней кампании, и наше раннее выступление сломает его планы.
По крайней мере, я так надеялся.
– Он узнает, – проговорил Роуэн, – солиндский король. Он пошлет своих людей. Я кивнул:
– Уведи армию дальше в леса. Не оставляй с Торрином никого, я не хочу подвергать его ни малейшей опасности. Я не хочу сейчас никаких сражений. Лучше уж прятаться, чем отдаться на милость солдат Беллэма теперь, когда мы не готовы к бою. Проследи за этим, Роуэн.
Он скрестил руки на груди, словно бы внезапно ощутил холод.
– Мой господин… береги себя. Я усмехнулся:
– Сейчас мне еще слишком рано умирать. Если уж я и встречу смерть, я встречу ее в бою.
Я повернулся к коню и отвязал повод от тоненького молодого деревца. Я выбрал своего старого приятеля – мышастого пони-степнячка, страшненького и лохматого. Ничем не похожего на того боевого скакуна, которого подарил мне отец пять лет назад.
На лице Роуэна обозначились морщины – он действительно тревожился за меня.
Я мог прочитать все его мысли по его глазам: он боялся, что я умру, и на том придет конец восстанию.
Я взобрался в седло и натянул поводья, – Она – моя мать и госпожа. Я хочу, чтобы она знала, что я жив, Он еле заметно кивнул:
– Да, но отправляться туда, где полно солдат…
– Они ожидают армию, но не одного человека, – я коснулся обмотанной кожей рукояти меча, притороченного к седлу. – Со мной ничего не случится.
И, не оборачиваясь, поехал прочь, оставив позади молодого человека, которому научился доверять. Я знал, что он стоит у кромки леса, щуря глаза от яркого солнечного света и глядя мне вслед.
Краска, приготовленная из каштанов, сделала мои волосы тусклыми, темными и жесткими. К тому же, они были покрыты изрядным слоем жира. На левое ухо спускалась одна прядка, перевязанная кожаной тесьмой. Борода тоже стала темной – к тому же никто здесь еще не видел меня с бородой.
- Предыдущая
- 21/110
- Следующая
