Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 137

• Предыдущая
• 137/152
• Следующая

Морис Боннер вошел в голливудский ресторан «Браун Дерби», держа подмышкой толстую голубую папку со сценарием. Швейцар поклонился ему.

– Добрый день, мистер Боннер, мистер Пирс уже здесь.

Боннер подошел к отдельной кабинке в задней части ресторана. Дэн оторвал взгляд от номера «Голливуд Репортер» и положил газету на стол рядом со стаканом.

– Привет, Морис.

Боннер уселся в кресло напротив него.

– Привет, – сказал он и бросил взгляд на газету. – Читаешь похвалу нашей девочке?

Дэн кивнул.

– Это еще что, – сказал Боннер. – Петрочелли рассказывал мне, что никогда не видел ничего подобного. Сначала они не отпускали ее со сцены, а потом почти раздели, когда она пробиралась к машине. Хоуп первым делом позвонил мне сегодня утром и сказал, что хотел бы включать ее в программу каждый раз, когда она сможет.

– Это еще раз доказывает мою правоту, – сказал Пирс. – Считаю, что сейчас она даже более популярна, чем в свое время Рина Марлоу. – Он бросил внимательный взгляд на собеседника. – Все еще бываешь там раз в неделю?

Боннер усмехнулся, в этом городе не было секретов.

– После премьеры «Грешницы» в Нью-Йорке Корд порвал старый контракт и дал ей новый.

– Я не знал об этом.

– Все очень просто. В то утро, когда она получила новый контракт, она пришла ко мне в кабинет, взяла мою ручку и подписала его. Потом посмотрела на меня и сказала: «Отныне я не обязана ни с кем трахаться. Даже с тобой». Взяла контракт и вышла.

Пирс рассмеялся.

– Я ей не верю, шлюха всегда останется шлюхой, просто ее загнали в угол.

– Да, загнал Джонас Корд. У меня такое предчувствие, что она собирается за него замуж.

– Так этому сукину сыну и надо, – зло сказал Пирс. – Он до сих пор не знает, что она была проституткой?

– Не знает.

– Ну и наплевать, как бы тебе ни нравилась девка, всегда найдется лучше. А как дела у Джонаса?

– Не делает ничего, кроме денег. Но ты же знаешь Джонаса, он чувствует себя несчастным.

– Почему?

– Хотел поступить на службу в военно-воздушные силы, но его не взяли. Даже не допустили на комиссию, объяснив, что он незаменим для авиационной промышленности. Он в ярости покинул Вашингтон, улетел в Нью-Йорк и записался там добровольцем.

– Но ведь он сейчас не в армии, – сказал Пирс.

– Конечно, нет. Он не прошел медкомиссию – пробита барабанная перепонка или что-то в этом роде. Поэтому его признали ограниченно годным, а Роджер Форрестер не мешкая вернулся в армию в звании бригадного генерала.

– Я слышал, что Дэвиду тоже скоро на медкомиссию? – спросил Пирс.

– Со дня на день. Этот дурень легко мог бы получить отсрочку: женат, имеет ребенка. Но он не захотел. – Боннер посмотрел через стол на Пирса. – Даже Невада, выступая со своим шоу «Дикий Запад», распространяет облигации военного займа.

– Это как раз и подтверждает, что они из тех людей, которые считают, что земной шар плоский. – Дэн сделал знак официанту, чтобы тот принес им еще по порции виски. – Я видел этих ребят в деле, они и сейчас заняты делом. А чем занимаюсь я? Все пытаюсь заключать сделки.

Боннер посмотрел на него. Жалости к Пирсу он не чувствовал – тот все еще оставался одним из наиболее преуспевающих агентов в Голливуде.

– Ах! – саркастически воскликнул Морис. – У меня просто сердце кровью обливается. Я пришел на этот завтрак не для того, чтобы выслушивать историю твоей жизни, Дэн.

Пирс был достаточно опытный агент, чтобы понять, что пора переходить к делу. Он прекратил жаловаться на жизнь и, понизив голос до доверительного шепота, сказал:

– Ты читал сценарий?

Боннер взял сценарий с соседнего кресла и положил его на стол.

– Да, я прочитал его.

– Великолепный, не правда ли? – в голосе Пирса звучало торжество.

– Неплохой, – Боннер чинно кивнул, – хотя и требует большой доработки.

– А какой сценарий не требует? – с улыбкой спросил Пирс. Он наклонился вперед. – Я думаю, для этого сценария нужен сильный режиссер, вроде тебя. Вагнер из «Юниверсал» с ним не справится, Цимбалист из «Метро» тоже. У них нет такого чутья и мастерства, как у тебя.

– Да не распинайся ты, Дэн. Мы оба понимаем, что этот сценарий хорош только для определенной актрисы, и мы с тобой знаем, для какой.

– Дентон, – быстро сказал Пирс. – Я тоже думал об этом, поэтому и принес его тебе. У нее же контракт с твоей студией.

– Но Джонас сам решает, в каком фильме ей сниматься, за ним последнее слово. И он уже отклонил несколько довольно хороших сценариев.

– Чего он добивается? – спросил Пирс. – Хочет запереть ее в шкафу и держать только для себя? Так нельзя поступать со звездой. Рано или поздно она выйдет в тираж.

Боннер пожал плечами.

– Ты же знаешь Джонаса, никто ему не задает таких вопросов.

– Но, может быть, ему понравится сценарий?

– Даже если и понравится, как только он узнает, что агентом являешься ты, вся сделка моментально рухнет.

– А что если девица нажмет на него и скажет, что она хочет сниматься в этом фильме?

Боннер пожал плечами.

– Я знаю столько же, сколько и ты. Но говорить ей об этом я не собираюсь, не хочу неприятностей: как бы ни был хорош сценарий, всегда найдется другой.

Губы Пирса были плотно сжаты.

– У меня есть идея, как заставить ее сделать это, – сказал он, – я кое-что...

– Не рассказывай, – оборвал его Боннер. – Если это случится, то пусть будет для меня приятной неожиданностью, а пока я ничего не хочу знать.

Дэн продолжал некоторое время смотреть на Мориса, потом расслабился и откинулся в кресле. Взял меню.

– Хорошо, Морис, – улыбаясь, сказал он, – что ты будешь есть?

Когда Дженни вернулась со студии, на маленьком столике в гостиной ее ожидала почта. Она села за столик.

– Мы будем обедать примерно в половине девятого, – сказала она. – Я сначала приму ванну и отдохну немного.

– Хорошо, сеньорита, – ответила служанка и удалилась.

Это были два конверта. Один большой, в котором, как догадалась Дженни, находился сценарий, второй обычный – с письмом. Сначала она распечатала письмо, в глаза бросилась надпись на фирменном бланке: Колледж медицинских сестер Святой Марии. Глаза быстро скользнули по тексту. Почерк принадлежал сестре Кристофер.

"Дорогая Дженни,

В этом коротком письме трудно выразить все чувства, которые охватили студенток и весь персонал колледжа Святой Марии после просмотра фильма, который ты так любезно прислала нам.

Преподобная матушка и сестры, включая меня, были восхищены той искренностью веры и любви к нашему Спасителю, Иисусу Христу, которую ты внесла в свое видение этого противоречивого и сложного образа. К сожалению, режиссер посчитал нужным включить в фильм некоторые сцены, без которых, по нашему мнению, можно было бы вполне обойтись, не нарушив при этом историю Марии Магдалины. И все-таки в целом мы очень довольны, так как полагаем, что в наше трудное время было очень благородно показать всем искупающее прощение, которое можно обрести в любви к нашему Господу.

Заканчиваю, потому что скоро мне надо идти на дежурство в хирургическое отделение. С тех пор, как началась война, все мы в колледже и больнице работаем по две смены, ведь медсестер не хватает. Но с благословением Божьим мы удвоим свои хрупкие силы, чтобы нести людям Его милосердие.

Преподобная матушка передает тебе свое благословение я будет молиться, чтобы ты была удачлива и счастлива в своей новой работе.

Храни тебя Господь,

Сестра Кристофер."

Строгое, внимательное лицо сестры Кристофер всплыло в памяти Дженни с щемящей ностальгией по годам, проведенным в колледже. Казалось, что это было так давно, что она уже не имеет ничего общего с той смущенной девушкой с большими глазами, которая в один прекрасный день пришла в кабинет преподобной матушки.

Дженни вспомнила тихие часы учебы, длительные часы практических занятий и изнурительные часы тяжелой работы в больнице. Бывали моменты, когда она плакала, искренне думая, что никогда не сможет научиться всему тому, чему ее обучают. И тогда строгость исчезала с лица сестры Кристофер, она ласково обнимала ее за плечи и говорила:

• Предыдущая
• 137/152
• Следующая