Пират - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 43
- Предыдущая
- 43/100
- Следующая
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.
— Спасибо. — Она улыбнулась.
— Как прошел полет?
— Я спала всю дорогу. Они зарезервировали для меня специальное отделение.
— Отлично. Нам предстоит непростой день.
Вместе с секретаршей появился Юсеф в слегка измятом темном пиджаке. Бадр поздоровался с ними, пока представитель Эр Франс собирал их паспорта. Он отвел Иордану от толпы, чтобы поговорить с глазу на глаз.
— Я сожалею, что не смог вернуться этим летом, — сказал он.
— Мы тоже. Особенно мальчики. Они передали мне послание для тебя.
— Да?
— Они хотели бы сообщить тебе, что делают большие успехи в арабском. Так что тебе не придется краснеть за них.
— В самом деле? — спросил он.
— Думаю, что да. Они настаивают, что будут говорить только по-арабски, не считаясь с тем, понимают их или нет.
Он улыбнулся, довольный.
— Я рад. — Их глаза встретились. — А ты? Чем ты занималась?
— Ничем особенным, все как обычно.
— Выглядишь ты прекрасно.
Она не ответила.
— В этом году было много приемов?
— Приемов всегда много.
— Что-то запомнилось?
— Не особенно. — Она посмотрела на него. — Ты похудел. И стал стройным.
— Я буду есть больше, — сказал он. — Я не могу позволить себе вернуться на Ближний Восток в таком виде. Они могут подумать, что для меня настали тяжелые времена.
Иордана улыбнулась. Она понимала, о чем он говорит. Арабы по-прежнему оценивали успехи человека в зависимости от его жировых отложений. Толстяка всегда ценили больше, чем худого.
— Ешь хлеб и картошку, — сказала она. — И побольше баранины.
Он расхохотался. Она-то знала, насколько его вкусы соответствуют западным стандартам. Он не любил жирную и переперченную пищу, предпочитая бифштексы.
— Я это запомню.
К ним подошел Хансен.
— Все в порядке, — сказал он. — Машина, которая ждет на поле, сразу же доставит вас на вертолетную площадку.
— Тогда мы можем идти, — сказал Бадр. Он сделал знак Юсефу, который подошел к ним.
— Винсент живет в отеле «Беверли-Хиллз», — сказал ему Бадр. — Проведите с ним уик-энд и точно выясните состояние наших дел. Я свяжусь с вами в понедельник.
Юсеф попытался подавить свое разочарование. Он терпеть не мог, если его оставляли в стороне от чего-то, что он считал заслуживающим внимания.
— Вы считаете, у нас будут проблемы с Винсентом?
— Я не знаю. Но мне кажется, что за три месяца он мог хотя бы начать.
— Предоставьте это мне, шеф, — доверительно сказал Юсеф. — Он будет у меня крутиться как на вертеле.
— Нам потребуется около получаса, — сказал пилот вертолета, когда они поднялись в воздух, — и мы будем на месте.
— Как надо одеваться к вечеру? — спросила Иордана. — Сколько времени мы здесь пробудем?
Бадр посмотрел на часы.
— Коктейль в восемь, обед в девять. Черный галстук.
Иордана посмотрела на него. Она знала, как Бадр ненавидит вечерние костюмы.
— Ты будешь одет строго по форме.
— Это верно, — сказал он. — Я должен произвести хорошее впечатление. Я чувствую, они будут обижаться на меня за то, что я взял контроль над банком.
— Я уверена, что стоит им познакомиться с тобой, они откажутся от предубеждения.
— Надеюсь, — серьезно сказал Бадр. — Но не знаю. Они здесь держатся одним кланом.
— Так они и будут держаться. Я очень хорошо знаю эту публику. Экспатрианты из Пасадены. Но ничем не отличаются от всех прочих. Они имеют дело с деньгами.
Огромный букет красных роз, преподнесенный Иордане президентом банка Джозефом Э. Хатчинсоном III и его женой Долли, когда они появились на встрече, дал понять, что они не очень ошибались в своих оценках.
Раздался мягкий стук в дверь и вслед за ним приглушенный голос Джаббира.
— Пятнадцать минут восьмого, хозяин.
— Спасибо, — отозвался Бадр.
Он встал из-за маленького столика, где изучал последние банковские сообщения. У него еще было время принять душ. Быстро сбросив рубашку и брюки, он оказался в своей ванной, которая располагалась между спальней его и Иорданы.
Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда она вставала из ванны, благоухая шампунем. Мгновение он стоял, глядя на нее.
— Прошу прощения, — эти слова непроизвольно сорвались с его губ. — Я не знал, что ты еще здесь.
— Все в порядке, — сказал она с легкой ноткой иронии в голосе. — Извиняться не стоит.
Он молчал.
Потянувшись за простыней, Иордана обмотала ее вокруг себя. Он протянул руку, останавливая ее. Иордана вопросительно посмотрела на него.
— Я едва не забыл, как ты хороша, — сказал он. Медленно он вытянул полотенце из ее рук. Оно сползло на пол. Его пальцы скользнули по линиям ее щек, по темным отвердевшим соскам, от крохотной раковины пупка до мягких завитков на лобке.
— Прекрасно, — прошептал он.
Она не двигалась.
— Посмотри на меня, — с внезапной настойчивостью в голосе сказал он.
Она взглянула ему прямо в лицо. В глазах его была мягкая печаль.
— Иордана.
— Да?
— Иордана, что произошло между нами? Почему мы стали чужими?
Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
— Не знаю, — прошептала она.
Обняв ее, он прижал ее голову к своему плечу.
— Мы сделали так много глупостей, — сказал он. — И я не знаю, с чего начать, чтобы исправить их.
Она хотела что-то сказать ему, но не могла найти слов. Они оба были родом из разных миров. В его мире женщина была ничто, а мужчина — все. И скажи она ему, что у нее те же самые потребности, как у него, и сексуальные, и социальные, он воспримет это как угрозу своему мужскому превосходству. И будет думать, что она не отвечает своему назначению жены. Но ведь именно эти потребности с самого начала и толкнули их друг к другу.
Прижавшись к его груди, она тихо всхлипывала.
Он нежно погладил ее волосы.
— Я соскучился по тебе, — сказал он. Взяв за подбородок, он поднял ее голову и посмотрел ей в глаза. — Для меня нет никого, кроме тебя.
«Тогда почему ты отстраняешься от меня? Почему появляются другие?» — подумала она про себя.
Он словно читал ее мысли.
— Они ничего не значат, — сказал он. — Это всего лишь времяпрепровождение.
- Предыдущая
- 43/100
- Следующая
