Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 78

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая

Заметка появилась в понедельник. Через два часа после того, как в киосках появились газеты, Свинку сбила мамина.

Я брился перед зеркалом. В апрельском воздухе чувствовалось приближение весны. В окно заглядывало солнце, и я, как последний дурак, что-то весело насвистывал. Положив бритву, побрызгал лицо лосьоном с приятным прохладным запахом ментола. Причесался, вышел из ванной и надел рубашку.

Потом решил заказать по телефону роскошный завтрак. Я здорово проголодался.

— Это Кейн, — сказал я телефонистке. — Пусть принесут что-нибудь поесть.

— Хорошо, мистер Кейн. Кстати, с вами хочет поговорить доктор Кэбелл и его сестра.

— Пусть поднимаются, — сказал я. — Закажите завтрак на троих.

Через несколько минут в дверь постучали. В коридоре стояли Мартин и Рут. Я улыбнулся и протянул руку Мартину.

— Входи, приятель. Рад тебя видеть.

— Фрэнки, — взволнованно произнес он и пожал мне руку.

Кэбеллы вошли.

— Как раз к завтраку, и никаких возражений.

Мы сели, и я закурил. В комнате царил беспорядок. Воскресенье было единственным днем, когда у меня не убирали.

— Не обращайте внимания на беспорядок. — Я обвел жестом гостиную. — Холостяцкая квартира.

— Фрэнки, ты отлично выглядишь, — улыбнулся Мартин.

— Ты тоже, малыш. Судя по всему, ты идешь в гору.

— Ерунда, — пренебрежительно пробормотал он и слегка покраснел. — Мне нравится моя работа.

Принесли завтрак, и мы принялись за еду. Рут весь завтрак промолчала.

— Что-нибудь знаете о миссис Скотт? — поинтересовался я.

— Она умерла, — ответил Мартин.

— Жалко...

— Да. Это она посоветовала мне стать психиатром. Если бы не миссис Скотт, я бы никогда не занялся этим делом.

— Отличная женщина, — вставил я.

— Миссис Скотт всегда хорошо отзывалась о тебе, — заметил Мартин. — Ты был в некотором роде ее любимчиком. Она многого от тебя ждала... — Он слегка смущенно замолчал.

Я рассмеялся и повернулся к Рут.

— А ты что думаешь?

— Она единственный человек, который понимал тебя, Фрэнки, — серьезно ответила девушка.

Я задумался. Возможно, но сейчас все изменилось.

— Прошло столько лет, — пожал я плечами.

Я закончил есть яйца и потянулся к кофейнику. Рут перегнулась через стол и налила мне кофе. Наши руки коснулись, когда я брал чашку, и мы испуганно взглянули друг на друга. Я посмотрел в бездонные голубые глаза и опустил взгляд в чашку.

Мартин хотел что-то сказать, но промолчал. Мы просидели молча несколько минут.

— Молодцы, что зашли, — сказал я.

— Это была моя идея, — похвалился Мартин. — Я хотел повидать тебя. Прошло столько времени. Мне было интересно, и Рут...

— Что Рут?

— Я хотела, чтобы он поговорил с тобой, — объяснила Рут. — Он твой друг. Он ничего не выиграет от откровенного разговора.

Я встал и подошел к окну.

— Мне нужны друзья, а не советы.

Рут подошла ко мне и взяла за руку.

— Друзья обязаны не только всегда слушать и соглашаться. Они иногда должны говорить и то, что тебе не нравится, ради твоей же пользы. Пожалуйста, выслушай нас.

Я обнял ее, не обращая внимания на Мартина.

— Бэби, если ты любишь меня, остановись. Зачем надрываться и говорить то, что я не хочу слушать?

Девушка на мгновение прижалась ко мне.

— Если бы я не любила тебя, Фрэнки, мне было бы наплевать, что с тобой произойдет.

Мартин внимательно и серьезно смотрел на нас.

— Ты серьезно говорила со мной? — спросил он сестру.

— Да, — кивнула Рут и посмотрела на брата.

— Можешь теперь спокойно выбрасывать на ринг полотенце, Фрэнки, — улыбнулся он. — Маленькая леди давно приняла решение, и тебе никуда не деться.

Я удивленно посмотрел на брата и сестру, которые таинственно улыбались.

— О чем вы говорите, черт побери?

— Сказать? — улыбаясь, поинтересовался Мартин.

— Нет. — Рут внезапно посерьезнела. — Пусть догадается сам. — Она подвела меня к дивану.

Мы сели, и я обнял ее за плечи. Девушка удобно положила голову ко мне на плечо и посмотрела в глаза.

— Несколько лет назад Мартин был в Европе и кое-что там увидел. Я хочу, чтобы он рассказал тебе об этом.

— Что? — Я с любопытством взглянул на доктора Кэбелла.

— Это долгая история. — Мартин откашлялся.

— Ничего. Мне все равно нечего делать. — Я крепче обнял Рут.

Сейчас он мог бы всучить мне даже Бруклинский мост, если бы захотел.

— В 1935 году я был в Германии. Я видел, что там происходило... что случается со страной, когда к власти приходят гангстеры.

— Ты говоришь о Гитлере? Какое он имеет ко мне отношение? — Я достал сигарету и вспомнил, что происходило в июне, когда, пала Франция. Люди на улицах шептались, и у многих были мрачные лица. Все только и говорили, что о войне с Германией. На несколько дней деловая активность спала, но потом все быстро вернулось в нормальную колею. По-моему, деловая активность даже немного увеличилась. В войну мы тогда не вступили и не думаю, что вступим сейчас, особенно, если принять во внимание, что нас это совсем не касается.

Мартин продолжил рассказ, не обращая внимания на мой вопрос:

— В 1935 Гитлер взял страну в железные руки. Он безжалостно подавил всех тех, кто осмеливался возражать ему. Вспомните его слова: «Сегодня Германия, завтра весь мир». И вот пришло его «завтра», то «завтра», которое он обещал Германии. Он уже, как обещал, захватил весь континент, за исключением России и Англии. После них он обратит свои взоры через океан на нас. — Кэбелл замолчал и потянулся за сигаретой. Я до сих пор не мог понять, к чему он клонит. Мартин сунул сигарету в рот, но не зажег ее, и продолжил рассказ:

— Вначале все твердили, что он долго не протянет. Я тоже так думал. Но я добавлял при этом, что он протянет столько, сколько люди будут отказываться видеть в нем угрозу.

Я думал, когда мир увидит и поймет, кем он является на самом деле, ему придет конец. Сейчас это как раз начинается. Англия держится, Россия тоже держится. Гитлера остановят обычные люди с улицы. Они остановят его стенами, сложенными из их тел, своей решимостью и упорством. Когда человек с улицы решает, что от вас один вред, вам придется туго. Что бы вы ни делали, он найдет способ остановить вас. Человека с улицы невозможно победить.

— Хорошо, значит, они остановят этого сукиного сына! — заметил я, поднимая руку. — Все равно никак не пойму — я-то тут при чем?

— Поймешь, Фрэнки. — Мартин остановился передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. — Человек с улицы и против тебя. И если он говорит, что ты должен уйти, ты должен уйти!

Я расхохотался. Куда бы я ни пошел, все целовали меня в зад. Если они все против меня, почему я этого не вижу? Я сказал Мартину, что думаю по этому поводу.

— Вот именно, Фрэнки. Это я и пытаюсь тебе втолковать. Когда Гитлер появляется на улицах, они целуют землю перед его ногами, но они делают это от страха... они боятся того, что с ними произойдет; если они не будут делать этого. Поэтому они и перед тобой гнутся. Они боятся тебя. Твое имя стало синонимом ужаса, убийств, ограблений... Они боятся твоей репутации, твоих дел, о которых все только и говорят. Сделал ты их или нет, не имеет никакого значения. Главное, они верят в то, что ты их совершил. И они намерены уничтожить тебя так же, как когда-нибудь уничтожат Гитлера.

— Какая-то бессмыслица! — расхохотался я. — Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. Если меня никто не будет беспокоить, я тоже никого не буду трогать.

— Ты постепенно превратишься в волка, — покачал головой Мартин.

— Тут я ничего не могу сделать.

— Ты можешь все это бросить, пока еще не поздно, — вмешалась Рут.

— Я вас выслушал, теперь вы выслушайте меня. — Я погасил сигарету в пепельнице и зажег новую. — Долгие годы я пытался жить по-вашему. Много работал, мало получал и знаете, чем все закончилось? Больницей! Я попал туда после голодного обморока на улице, потому что все, о чем пишут слюнявые романисты — полное дерьмо, потому что, как бы ни вкалывали герои, какими бы честными они ни были, как бы яростно ни боролись, никогда ничего не добьются без унизительной экономии на всем или женитьбы на дочери босса. Мне дочь босса не попалась.

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая