Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 52

• Предыдущая
• 52/88
• Следующая

Она опустилась на стул, похоже, злясь на саму себя.

— Извините, что я солгала. Я не его жена. — Девушка с вызовом посмотрела на меня. — Но я очень хотела бы быть ею. Жаль, что у меня не хватило наглости женить его на себе!

Я смотрел в ее глаза до тех пор, пока она не начала опять краснеть. Тем не менее она так и не отвела взгляд в сторону. Я бросил пальто на стул.

— Хорошо вы принимаете гостей. Хоть бы накормили чем-нибудь! Я умираю от голода, мисс...

— Мэрианн Ренуар.

— Как насчет того, чтобы что-нибудь съесть, Мэрианн?

— Яйца устроят? В любом случае придется соглашаться, больше у меня ничего нет. — Она направилась на кухню. — Всмятку или крутые?

Десятью минутами позже мы сидели за столом и ели, вернее, ел я один, а она говорила.

— Джерро не понравится, что я вам сказала. Он не любит, когда я вру, что мы муж и жена. Говорит, что правда всегда проще.

Я кивнул. Мэрианн закурила.

— Мы с ним познакомились еще в колледже на первом курсе. Знаете, как все это происходит? Начинаешь говорить об учебе, а через пару минут выясняется, что существуют более важные темы для разговора.

Храброй оказалась я. Я предложила бросить вызов обществу, наплевать на приличия. Какое нам дело до того, что подумают люди? Мы им еще всем покажем! А Джерро постоянно молчал, только улыбался своей доброй и честной улыбкой и не говорил ни слова.

Наверное, уже тогда он понимал, что все эти мои разговоры преследуют одну цель — не смотреть правде в лицо. Мои родственники никогда бы не согласились на наш брак. Я родилась на Гаити, и хотя во мне есть какая-то капля негритянской крови, они страшно гордятся своей белой кожей. У Джерро семья такая же, как у меня, только наоборот.

Джерро всегда хотел стать писателем, вернее, журналистом. Он в колледже изучал журналистику, но призрачность его мечтаний была очевидна ему самому. Потом он ударился в политику, считая, что, если он станет политиком, люди начнут его воспринимать так же, как белого. Поэтому, по-моему, то, что произошло сегодня, должно особенно его обидеть.

У него было столько дел, что он не приходил ко мне чаще раза в неделю. Первым делом садился за машинку и начинал печатать такие чудесные и проникновенные статьи, что, думаю, их нельзя было читать без слез. Он изливал на бумагу свою душу. Закончив, Джерро улыбался и давал мне читать. Пока я читала, он нервно ходил по комнате и курил сигарету за сигаретой, ожидая мой приговор.

Когда я начинала хвалить, он выхватывал у меня листы бумаги, тряс ими перед моим носом и спрашивал: «Правда, Мэрианн? Правда?»

Правда, голая бескомпромиссная правда. Правда — несчастье души человека, стремление к правде делает человека уязвимым. Но правда — это факел, яркий огонь в туманной ночи, переполненной предрассудками и глупостью. — Мэрианн Ренуар встала и взяла маленький портрет Джерро. — Я нарисовала его однажды за работой. Он заметил, что я его рисую только тогда, когда закончил писать статью. Я улыбнулась и показала портрет. Знаете, что он сказал?

Он сказал: «Господи, дорогая, ты сделала меня таким красавцем!» Будто я могла сделать урода красавцем, будто я могла искусственно сделать красавцем человека, доброго и красивого от природы. — Девушка поставила портрет и несколько минут смотрела на меня. Я доел яйца и поднял глаза. — Господи! Как я сейчас жалею, что мы не поженились!

Я начал что-то говорить, но меня прервал голос Джерро. Он стоял в дверях спальни и улыбался.

— Вижу, вы уже познакомились. Но, как всегда, Мэрианн рассказала только часть нашей истории. Она тебе не сообщила, что завоевала премию Росса по живописи? Не сообщила, что ее семья одна из богатейших на Гаити? Она тебе не рассказывала, что, если бы мы поженились, нам бы не на что было жить?

Мэрианн Ренуар бросилась к Джерро.

— Джерро! Я так испугалась за тебя.

— Испугалась, Мэрианн? — нежно улыбнулся Джерро Браунинг. — Как ты могла испугаться? Это я испугался, а не ты.

— Послушайте, — сказал я, вставая из-за стола. — Я устал. Суд объявляет перерыв до утра. Утром, Джерро, я выслушаю твои показания. А теперь давайте спать.

Я лег на диване. Не успел я заснуть, как в комнате послышались легкие шаги.

— Он уснул, Мэрианн? — прошептал я.

— Ты не спишь? — Она подошла ко мне.

— Нет.

— Он рассказал мне, что ты сделал. Я хотела поблагодарить тебя. — Неожиданно она рассмеялась.

— Над чем ты смеешься?

— Знаешь, о чем я подумала, когда вошла и увидела тебя на стуле? Я подумала, что разбудила взломщика. Что-то в твоем лице словно смеялось и говорило: «Ну ладно, я влип. Ну и что вы теперь будете делать?» Я боялась войти, но не могла и уйти. Я стояла в дверях и не знала, что делать. Когда-нибудь я напишу твой портрет, хотя я и сейчас знаю, какой ты молодец.

Я молчал. Мэрианн нагнулась и поцеловала меня в щеку. Меня сразу окутал залах ее духов, аромат какой-то особой женственности.

— Это за Джерро.

Я обнял и притянул ее к себе.

— А это за меня! — Я поцеловал Мэрианн в губы.

Сначала она настолько удивилась, что не остановила меня, затем ответила на поцелуй, обняв меня за шею и прижавшись к моим губам. Когда мы оторвались друг от друга, я прошептал:

— Для кого была произнесена речь за ужином: для тебя или для меня?

Мы посмотрели в глаза друг другу. Затем Мэрианн выпрямилась.

— Собака! Грязная собака! — спокойно прошептала она. — Теперь я ни за что тебя не нарисую. Ты вор. Я с самого начала была права. — Она подошла к двери и решительно заявила: — Мы больше не увидимся.

Я перевернулся на живот и посмотрел на нее.

— Мэрианн, ты бы сказала это, если бы я не был другом Джерро?

Она молча скрылась в спальне. Я перевернулся на спину и, улыбаясь, уставился в потолок. Она была права. Я больше не увижу ее до тех пор, пока Джерро Браунинг будет оставаться моим другом. Это будет слишком опасно для нас обоих. Мэрианн нравилась мне, нравилась больше всех остальных женщин, вместе взятых. В ней было что-то, вернее, в нас обоих было что-то, что влекло нас друг к другу. Я почувствовал это сразу, как только увидел ее. Я знал, что и она чувствует это. Мне нравился ее голос, ее выразительное лицо, руки с длинными тонкими и чувствительными пальцами. Мне нравились ее губы, то, как уголки рта двигались, когда она целовала меня. Но я никогда не увижу ее до тех пор, пока Джерро является моим другом.

Я ушел рано, прежде чем они проснулись. Выскользнул из квартиры тихо и осторожно, как настоящий взломщик. Начался понедельник, и я должен был идти на работу.

Едва мы успели открыться, как в магазин вбежала сердитая Терри.

— Ты же обещал зайти ко мне ночью! — яростно прошептала она.

— Я не мог. — Гарри Кроштейн с любопытством посмотрел на нас. — Джерро ранили, и мне пришлось провести с ним ночь. Что случилось после того, как мы смылись?

— Не знаю. — Терри быстро успокоилась. — Я позвонила копам, как ты просил, и отправилась домой. Наверное, клуб весь разгромлен. Как Джерро?

— Все в порядке. Мы ушли через крышу.

— Что будет с клубом?

— Не знаю.

Мы вышли на улицу и подняли головы. В клубе не осталось ни одного целого окна. Потом поднялись наверх. Повсюду валялись обломки мебели, стены были исписаны ругательствами. Когда спустились на улицу, на лице Терри появилось странное выражение.

— Похоже, клубу пришел конец, — медленно проговорила девушка.

— Кто знает? Трудно сказать... Если он что-то значит для людей, он еще откроется.

— Если он что-то значит для людей!..

— А что он для тебя значит? — с любопытством поинтересовался я. — Что ты от него получала?

— Ну, я там встречалась с людьми, — после небольшой паузы ответила она. — Знакомились, беседовали. Там я находила друзей.

— Неужели для тебя клуб всего лишь место для развлечений?

— Наверное, — неуверенно проговорила девушка.

Я оказался прав. Большинство членов клуба даже не знали, зачем они туда ходят. Нужно куда-то идти, вот они и шли! Кроме Джерро Браунинга там не было ничего стоящего. Рядовые члены так и не поняли, насколько важен для них клуб. Я попрощался с Терри и вернулся в магазин.

• Предыдущая
• 52/88
• Следующая