Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 37

• Предыдущая
• 37/88
• Следующая

Юноша молча снял пальто, и я надел его. Не думаю, что я смог бы отблагодарить его, даже если бы захотел. Мы вышли на улицу и присоединились к своей бригаде.

После обеда время тянулось немного быстрее, чем до обеда. Вечером, перед самым окончанием работы. Том спросил:

— Где ты остановился?

— Еще нигде.

— Пару ночей можешь переночевать у нас. По крайней мере до тех пор, пока не появятся деньги.

— У тебя может не хватить места, — слабо запротестовал я.

— Хватит! — заверил меня негр. — У нас большая квартира.

Рабочий день неожиданно закончился. Мы вернулись вместе с бригадиром в контору и сдали лопаты. Негр похлопал меня по плечу, и мы отправились на Сто двадцать шестую улицу. Он жил между Конвентом и Сэйнт Николас-стрит. В подъезде горела тусклая лампочка. Дома, в которых жили негры, чем-то отличались от остальных, может, тусклым освещением, может, запахом свинины. Мы поднялись на третий этаж и вошли в квартиру Харрисов.

В кухне стоял стол и несколько стульев. Около грязного деревянного шкафа на угольной печке томилась большая кастрюля.

— Мама, это Фрэнсис Кейн, — сказал Том седой негритянке лет пятидесяти. — Ему негде остановиться, и он переночует у нас.

Тогда я еще не знал, что эта ночь растянется на месяц. Мать Тома пару минут пристально смотрела мне в лицо. Не знаю, к какому выводу она пришла, но я понимал, что без ее разрешения я не смогу остаться.

— Садись, Фрэнки, — наконец сказала она. — Сейчас будем ужинать.

Я поблагодарил, и мы сели за стол. От тепла меня сразу потянуло в сон. Голова стала тяжелой и приходилось время от времени встряхивать ею, чтобы не уснуть.

После ужина старуха сказала:

— Том, вы идите спать. Вам ведь в пол-одиннадцатого на работу.

Я удивленно взглянул на Тома, и он объяснил:

— На углу Сто двадцать девятой и Третьей можно найти работу. Там никто не знает, что мы работали днем. Хочешь со мной?

— Да. Спасибо.

— Я тебя разбужу, — улыбнулся он.

Мы улеглись на большую двуспальную кровать. В комнате стояла еще кровать. Я разделся, лег и моментально отключился. Внезапно кто-то начал трясти меня за плечо.

— Вставай, парень, вставай! Пора на работу.

Я открыл глаза и сел. В комнате было темно, через трещину в стене виднелся свет в соседней комнате. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что на второй кровати кто-то лежит. С подушки на меня смотрели глаза, белеющие на фоне черного лица. Я безо всякого стыда оделся и, выходя из комнаты, пожелал ей спокойной ночи. Девочка ничего не ответила. Мать Тома приготовила пакеты с едой, и мы вышли на улицу. Расчищали снег до утра. В полшестого вернулись домой, завалились спать, а в полдевятого нас разбудила миссис Харрис, и начался новый рабочий день.

Прежде чем нас уволили, мы проработали два с половиной дня. Заплатили нам с Томом за пять дней по семнадцать с половиной долларов, потому что мы работали в две смены. Мне казалось, что весь мир у меня в кармане. Зарабатывать деньги или найти работу не так уж и трудно, думал я. Впервые за несколько последних недель я стал нормальным человеком, таким, как все. Я работал, как все, пусть и временно, но работал.

В лавке старьевщика приобрел за одиннадцать долларов костюм, две рубашки, пальто и туфли, все ношеное. Старую одежду оставил в лавке.

Вернувшись домой, я предложил миссис Харрис половину того, что у меня осталось, но она сказала, что деньги мне понадобятся самому.

Мы с Томом завалились спать часа в два дня и проспали почти до девяти вечера. Во время ужина я впервые разглядел сестру Тома Элли.

Ей было лет четырнадцать. Жесткие, прямые черные волосы, зачесанные за уши, продолговатое лицо, темно-коричневая кожа и ярко накрашенные, красные губы. У Элли были широкие плечи, тонкие руки и ноги. Она села за стол и спросила:

— Уволили?

— Угу, — буркнул Том.

— Что теперь будешь делать?

Том промолчал, и я вонял, что она имела в виду меня.

— Не знаю, — ответил я. — Пойду, наверное, искать работу.

— Черта с два ты ее найдешь! — воскликнула девчонка. — Здесь нет никакой работы.

— Разве? — удивился я. — Мы без труда нашли.

— Тебе повезло, но так везет только раз в жизни.

— Где мама? — спросил Том, тактично меняя тему разговора.

— Пошла с Сэмом на собрание. Она велела передать, чтобы мы тоже шли, как только ты проснешься.

— Тогда нам нужно спешить, — заметил Том. Он надел пальто, и они вышли.

Меня никто не позвал, потому что все мы знали, что меня туда не пустят. Примерно с час я читал газету, курил и уже начал дремать, когда вернулась Элли.

— Еще не спишь? — поинтересовалась она, усаживаясь за стол. — Они вернутся часа через два. Я устала и ушла раньше.

Я молча сел у окна и выглянул во двор. Окно было чуть приоткрыто, чтобы слушать соседское радио, но этой ночью радио не работало.

— Спокойной ночи, — попрощалась Элли.

— Спокойной ночи.

Девочка вышла в спальню, и я слышал, как она ходит по комнате. Потом Элли крикнула:

— Ты не устал? Почему не идешь спать?

— Не устал. Я дождусь Тома.

— Они вернутся поздно. Ты же знаешь эти собрания.

— Ничего, посижу. Я не устал.

Минут пятнадцать мы молчали. Потом Элли, набросив на ночную сорочку пальто, прошла через кухню в туалет, который находился в коридоре. Через несколько минут вернулась. Проходя мимо, она посмотрела на меня, но я отвернулся. Еще несколько минут в спальне царила тишина, затем Элли попросила:

— Фрэнки, принеся, пожалуйста, воды.

— Хорошо. — Я подошел к раковине, набрал воды и отправился в спальню.

Она села, прикрывшись одеялом, и выпила воду. Когда Элли вернула стакан, одеяло соскользнуло с плеч, и я увидел, что она сняла сорочку. На фоне серовато-белой простыни отчетливо виднелись черные плечи и грудь. Девчонка с вызовом посмотрела на меня.

Я повернулся, чтобы уйти, но она схватила меня за руку.

— Что с тобой, Фрэнк? Боишься?

— Нет... а может, и боюсь.

— Никто не узнает.

— Не в этом дело. — Я направился к двери, думая о Томе и не желая расплачиваться подобным образом за гостеприимство.

Абсолютно голая Элли спрыгнула с кровати и схватила меня за плечи. Она крепко прижалась ко мне. Я попытался оттолкнуть ее, но она не уступала. Теперь я уже боролся не с ней, а с собой. В конце концов, пришлось влепить ей пощечину.

Она отпустила меня, вся сжалась и пригрозила:

— Если уйдешь, я закричу и всем расскажу, что ты пытался изнасиловать меня.

Несколько секунд я смотрел на нее, потом развернулся и направился к двери. Она закричала. Я зажал Элли рот рукой и велел замолчать, пригрозив убить, но девчонка лишь укусила меня за руку. Я бросил ее на кровать и опять пошел к двери.

— Я закричу, — предупредила Элли.

— Ладно, ладно, — сдался я.

Около половины первого вернулись Харрисы. Элли спала, а я сидел на кухне и пытался читать в полумраке «Амстердамские вести».

— Ночь будет холодная, — сказал Сэм. — Поднялся ветер.

После паузы я кивнул.

— Да, похоже, похолодает.

— Хочешь чего-нибудь горячего? — спросил Сэм у матери.

— Нет. Может, Том с Фрэнки захотят кофе. Кофейник на плите.

Мы не стали пить кофе, а пошли спать. На следующее утро я отправился на поиски работы, но ничего не нашел. Даже места с жалованьем девять, десять долларов в неделю исчезли. Я зашел в агентство на Шестой авеню, но, как многие другие, и там ничего не нашел. Около семи вернулся домой и все рассказал.

— Ничего, найдешь что-нибудь, — успокоила меня миссис Харрис. — Не беспокойся, сынок. Бог нас не оставит в беде.

— Спасибо, ма, — улыбнулся я. — Но Бог и вам-то дает мало, а лишний рот это уж слишком!

— Не говори так, Фрэнки, — сказала старуха. — У нас достаточно денег.

• Предыдущая
• 37/88
• Следующая