Выбери любимый жанр

Наследники - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 27


Изменить размер шрифта:

27

— Держи. Тебе надо выпить.

— Не хочу.

Он поставил один стакан на стол, вновь закружил по комнате, изредка прикладываясь к своему. А потом скрылся в спальне. Оттуда донесся какой-то шум. Я не сдвинулся с места. Но четверть часа спустя не выдержал и последовал за ним.

На полу лежала груда одежды. Сэм появился из ее гардеробной и добавил еще охапку платьев.

— Что ты делаешь? — завопил я. — Это же одежда Барбары!

— Я знаю, — он тяжело дышал, непривычный к физическим усилиям. — Но зачем они тебе? Или ты собираешься их носить?

Я наклонился и начал собирать юбки, блузки, платья.

Сэм вырвал их у меня из рук и грубо толкнул. Я попытался ударить его, но он перехватил мои руки, сначала одну, потом — вторую, и крепко зажал в своих.

— Она умерла! Умерла, и ты должен с этим смириться. Умерла, и тебе не вернуть ее к жизни. Так что незачем пытаться лечь рядом с ней в могилу.

— Ее убил я! Если б я не отослал ее, она бы не умерла.

Я был бы рядом с ней, когда это случилось.

— Возможно, ты ничего не смог бы изменить. Умирают все, каждый в положенное ему время.

— И это тебе известно, — с горечью бросил я. — Вы, евреи, похоже, знаете все на свете. Даже о смерти.

— Да. Даже о смерти, — голос его помягчел. Он выпустил мои руки. — Мы, евреи, общаемся со смертью шесть тысяч лет. И научились жить рядом с ней. Пришлось.

— И как же вы с ней живете?

— Мы плачем.

— Я забыл, как это делается. Последний раз я плакал в далеком детстве. Теперь я вырос.

— Попробуй, — упорствовал Сэм. — Тебе это поможет.

— Тебе придется научить меня.

— Я научу.

Он открыл дверь моей гардеробной, заглянул внутрь, взял шляпу, надел, повернулся ко мне.

Такой нелепый в шляпе, едва держащейся на макушке, с блестящим от пота, мясистым лицом, в очках в черной роговой оправе. Я едва не рассмеялся, но что-то остановило меня.

Передо мной стоял другой человек.

— На каждых похоронах и раз в год, на Йом-Киппур[18] , День всепрощения, мы произносим особую молитву. Она называется Каддиш.

— И она заставляет вас плакать?

— Да, — кивнул он — Потому что молитва эта не только о твоих мертвых, но и о всех тех, кто умер со времен оных, — он взял меня за руку. — А теперь повторяй за мной: Yisgadal, v'yiskadash…

Он подождал, пока я повторю.

— Yisgadal, v'yiskadash…

Я увидел слезы, выступившие за стеклами очков. Он открыл рот, чтобы продолжить, но голос изменил ему.

— Sh'may rabbo…

Я почувствовал наворачивающиеся на глаза слезы.

Закрыл лицо руками.

— Барбара! — воскликнул я.

И разрыдался.

Я рыдал.

Рыдал.

Рыдал…

27
Перейти на страницу:
Мир литературы