Наследники - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 16

• Предыдущая
• 16/95
• Следующая

— Сколько я доставил тебе хлопот, — я все еще смотрел на экран. Рекламный ролик никак не кончался. — Надеюсь, ты не очень устала.

— Совсем нет. Более того, мне показалось, что моими стараниями твой престиж поднялся на сто процентов.

— Только за счет цен бюро обслуживания. Обычно я обхожусь без их услуг.

— А ты внеси мои траты в расходный счет. Скажи отцу, что деньги потрачены на какую-то шишку, очень важную для компании. Крупного держателя акций. В конце концов, мама оставила мне пятнадцать процентов акций «Синклер бродкастинг».

— Ты меня уговорила. А теперь освобождай телефон.

Мне надо работать.

— Я тебя люблю, — и в трубке раздались гудки отбоя.

Я клал ее на рычаг, когда на экран вернулась Джана Рейнольдс. Фильм вышел на экраны пятнадцать лет назад, в пору ее расцвета, когда в свои двадцать пять она играла девятнадцатилетнюю и не казалась и годом старше. Жаль, конечно, что эта лафа кончилась.

Возраст взял свое. Возраст, плюс три неудачных брака, спиртное, наркотики, попытки самоубийства. Все это отнимало слишком много энергии. И не проходило бесследно.

В фильмах Джану больше не снимали. На экране блистали другие девятнадцатилетние. Но, несмотря ни на что, голос продолжал служить ей. А потому иногда она давала концерты и выступала в ночных клубах. Публика по-прежнему любила ее и стекалась толпами, чтобы увидеть своего кумира наяву, а потом обязательно случался скандал, подробности которого выплескивались на первые полосы газет. То она отключалась до выхода на сцену, то выходила-таки к микрофону, но падала в зал. Короче, писали о ней постоянно. Она оставалась звездой.

Я вздрогнул. Она все еще звезда. И потянулся к телефону, прежде чем идея оформилась окончательно. Звезда! Я же просил Джека найти мне именно звезду.

— Да ты просто псих! — завопил он.

— Кто ее агент?

— Нет у нее агента, — отрезал он. — Никто не хочет иметь с ней дело. Она судилась со всеми, кто с ней работал.

— А сколько получит агент, если ей положат сто тысяч за появление на экране раз в неделю?

— Десять процентов, — без запинки ответил Джек.

— А не сможешь ли ты вести ее дела за эти десять «кусков»?

Последовала короткая пауза.

— Ты меня уговорил. За десять тысяч долларов в неделю я готов работать хоть на Адольфа Гитлера.

Я, собственно, в этом не сомневался. Такую уж Джек выбрал профессию. А на обед, заказанный Барбарой, я не попал. Ночным рейсом улетел в Калифорнию.

А три месяца спустя я свернул в переулок у кинотеатра на Вайн-стрит, из которого через пять минут, ровно в пять по местному времени, мы начинали прямую трансляцию нашей новой передачи. Пять часов в Калифорнии — восемь в Нью-Йорке.

За кулисами царил бедлам. Воздух буквально гудел от внутреннего напряжения. Я с трудом протиснулся мимо рабочих сцены, перетаскивающих декорации, следуя последним указаниям режиссера. По полу змеились провода. Давно я уже не видел такого количества камер на крошечном пятачке.

Я выглянул в зал. Набит битком, ни одного свободного кресла. И все в ожидании уставились на еще опущенный занавес. Режиссер ходил по сцене, проверяя, все ли в порядке. Я ему кивнул, но он, похоже, даже не заметил меня.

Внезапно он застыл как вкопанный.

— Где Джана?

Его помощник завертел головой.

— Только что была здесь.

— Идиот! — заверещал режиссер. — Теперь-то ее нет. Немедленно привести!

— Я видел, как она шла в свою гардеробную, — подсказал кто-то из рабочих сцены.

— Привести ее! Привести! — режиссер разве что не бился в истерике.

— Две минуты до выхода в прямой эфир, — услужливо сообщили по громкой связи.

Помощник режиссера, сорвал наушники, бросил их на пол и помчался к гардеробной. За ним последовали несколько ассистентов и я.

Помощник режиссера постучал в дверь.

— Две минуты до выхода в эфир, мисс Рейнольдс.

Никакой реакции.

Он постучал вновь.

— Две минуты…

Я протолкался сквозь толпу у двери гардеробной.

— Откройте дверь.

Он толкнул ее. Повернулся ко мне.

— Не могу. Она заперта.

Я отстранил его, ударом ноги вышиб замок, вошел в гардеробную вслед за распахнувшейся дверью.

Джана уставилась на меня, с бутылкой в одной руке, полным стаканом — в другой.

— Убирайтесь отсюда! — взвизгнула она. — Я не выйду на сцену.

Она поднесла стакан ко рту, но я выбил его из ее руки, прежде чем она выпила хоть каплю. За стаканом последовала и бутылка. Джана едва не влепила мне пощечину, но я успел перехватить ее руку.

— Отпусти меня, сукин ты сын! — она вырывалась изо всех сил. — Я хочу выпить!

Но я держал ее крепко.

— Никакой выпивки. Так мы уговаривались. Вам пора на сцену!

— Не пойду, ублюдок ты этакий! — и плюнула мне в яйцо. — Не пойду. Ты хитростью заманил меня сюда. Они пришли не для того, чтобы слушать, как я пою! Они хотят съесть меня живьем! Они видят во мне чудовище.

Вот тут я врезал ей от души. Пусть и открытой ладонью. По правой щеке. В маленькой комнате пощечина грохнула, словно разрыв снаряда, а Джану отбросило на диван у дальней стены.

— Одна минута до выхода в прямой эфир! — донеслось из динамиков громкой связи.

Я пересек гардеробную и рывком поднял ее с дивана.

Она смотрела на меня полными ужаса глазами.

— Ты, сука, пойдешь на сцену! Я вытащил тебя из канавы не для того, чтобы занимать эфирное время заставками. Если ты меня подведешь, то твоим адвокатам не придется улаживать конфликт. Потому что прямо отсюда тебя увезут на кладбище.

И отвесил ей вторую оплеуху, чтобы она поняла, что шутить я не собираюсь. А затем поволок ее на сцену. Толпа у двери раздалась в стороны, давая нам пройти.

Когда мы дошли до кулис, операторы уже прильнули к окулярам телекамер. А диктор объявлял: «Эс-ти-ви представляет… „ДЖАНА РЕЙНОЛЬДС… С ВАМИ“

Она повернулась ко мне. Голос ее дрожал.

— Я не могу… не могу… Я боюсь!

— Я тоже, — развернул Джану спиной к себе и дал ей такого пинка, что она через все провода и кабели вылетела на середину сцены.

Не упала она только чудом. Взмахнув руками, удержалась на ногах, глянула на меня. Я улыбнулся и, подбадривая ее, показал кулак с поднятым большим пальцем. Она повернулась к залу, и тут же поднялся занавес.

• Предыдущая
• 16/95
• Следующая