Босс - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 41

• Предыдущая
• 41/90
• Следующая

— Я об этом слышал, — бесстрастно ответил Кертис.

— Он ничему от меня не научился, — продолжал Эрих, спиртное развязало ему язык. — Он меня игнорировал, полагая, будто я не знаю ничего такого, что следовало бы знать и ему. Но вот что я вам скажу. Все это уже было в нем заложено! Он такой же говнюк, как и я.

— Но стиль у него другой, вы должны это признать.

— Все так, только главное не стиль, а результат. И мой сын знает, как получить результат.

После обеда Барбара Трейси, рыжеволосая красотка, подошла к Бетси.

— Эрих говорит, что Энн — вторая жена Джека, но первая была такая же красивая и утонченная. Как ее звали?

— Кимберли.

— Эрих говорит, что Кимберли его недолюбливала.

— Я думаю, антипатия была взаимной, — ответила Бетси.

— Мне кажется, что и отец с сыном на ножах, хотя стараются этого не показывать.

— Каждый из них с радостью убил бы другого, — зловеще, но с легкой улыбкой на устах ответила Бетси.

В Париже Энн наткнулась на две взаимосвязанные гравюры Марио Тозина. Обе изображали обнаженных юных, только что достигших половой зрелости юношу и девушку. На одной девушка томно улыбалась, приглашая юношу исследовать пальчиком таинства ее полуоткрытой «дырочки». На второй улыбался уже юноша: девушка одной рукой ухватила его за пенис, а второй приподнимала мошонку. Энн приобрела обе гравюры, и теперь они висели в спальне.

Приняв вместе душ, Энн и Джек лежали в постели и разговаривали.

— Мне не хочется отзываться плохо о Бэзиле, но он бы творчества Тозина не оценил. Он придерживался старомодных вкусов и не оценил бы и это…

Она показала, что именно, нежно лаская пенис Джека длинными, аристократическими пальцами.

— У англичан есть несомненные достоинства, — ответил Джек. — Из них получаются прекрасные солдаты, вышколенные дворецкие. Любовники, правда, они не очень. Англичанки, с другой стороны…

— Негодяй! — Энн засмеялась, наклонилась и поцеловала головку его члена. Лизнула язычком. Большего она пока не делала, а Джек решил, что ничего не будет ей говорить. Если додумается… он возражать не будет.

Энн тем временем улеглась на спину и широко развела ноги. Пальчиками она раздвинула половые губы, явив Джеку нежно-розовые складки, и улыбнулась, наблюдая, как он не может оторвать глаз от ее «персика».

Ни одна женщина не проделывала с ним ничего подобного. В тот вечер впервые в жизни Джек наклонился вперед и поцеловал то, что Энн выставила напоказ. Не мог не поцеловать. Прошелся языком по складкам, по маленькому бугорку клитора. Энн застонала.

— Скорее, Джек! Скорее! Я тебя хочу. Эй, никаких презервативов. Давай сделаем ребенка! Нам пора обзаводиться детьми!

1947 год

Джек полетел в Новый Орлеан. Кэп Дуренбергер настаивал на том, что дело важное, а Джек привык доверять мнению Кэпа. Джек взял с собой Кертиса. В шесть вечера они сидели втроем в гостиной «люкса», снятого Кэпом. Тот разлил виски.

— В чем суть сделки? — спросил Джек Кэпа. — Давай по существу. Мы можем сразу приобрести девять радиостанций?

— Не приобрести, — уточнил Кэп. — Присоединить. У них девять станции: Даллас, Шривпорт, Мемфис, Лексингтон, Канзас-Сити и так далее. Радиостанции не продаются. Компания не продается. Но они могут выслушать предложение о слиянии. Они транслируют много блюграсс[60] и кантри[61], а также массу биржевой информации: стоимость свиных желудков, бычков, пшеницы и хлопка. В некоторых городах они теряют слушателей, потому что население желает слушать не только блюграсс, но и что-то еще. С другой стороны, они не хотят слияния, даже если бы получили такое предложение, потому что тогда им придется отдать чужим программам больше эфирного времени, чем им бы того хотелось. Мы можем предложить им тесное сотрудничество. Они…

— Но о чем пойдет разговор сегодня? — прервал его Джек. — Как мы можем…

— Если бы вы прилетели раньше, они пригласили бы вас встретиться в конторе их адвокатов. Но поскольку вы прибыли только в четыре пополудни, они решили, что целесообразно встретиться вечером, в клубе, где вы сможете лучше узнать друг друга.

— В каком клубе?

— Рей Ленфант отвезет нас в свой клуб. На обед и… прочее.

— Какое такое «прочее»? — спросил Кертис.

— Точно сказать не могу. Короче, он приедет за нами в семь.

Ленфант прибыл за ними в «линкольн-континентале» с шестнадцатицилиндровым двигателем. Компанию ему составлял Билли Боб Коттон.

Поскольку никто, кроме Рея, города не знал, они понятия не имели, куда он их везет. Какое-то время они ехали вдоль реки, Ленфант весело болтал о погоде, а через открытое окно на них накатывал уникальный запах, который возникает только при контакте соленой воды с пропитанным нефтью илом Миссисипи. Потом они повернули в квартал, застроенный старинными особняками. Каждый стоял вдали от дороги, надежно укрытый от посторонних глаз высоким забором, каменной стеной или кронами дубов, увитых испанским плюшом. Тут уже густо пахло цветочными ароматами южной ночи.

— Это страна мифов и легенд, — заметил Ленфант. — Говорят, в некоторых особняках поселилась всякая нечисть… и это не только призраки.

— А кто же еще? — спросил Джек.

Ленфант хохотнул:

— Зомби. Вампиры. Вервольфы. Все жуткие создания, которые только может представить себе человек, услышав странный шум или увидев что-то непонятное.

— Наверное, вы о христианах, — засмеялся Кэп. — Когда они не могут что-либо объяснить, то называют это проделками Сатаны.

— Я отношусь к христианству более серьезно. — В голосе Билли Боба Коттона слышался упрек.

Билли Боб Коттон прибыл на встречу в светло-сером костюме, стетсоне цвета шампанского и сапогах из змеиной кожи. Если какому-нибудь приезжему с Восточного побережья он и мог показаться деревенским олухом, нескольких произнесенных им слов хватало, чтобы изменить первоначальное впечатление.

— Сегодня мы не увидим призраков или дьяволов, вампиров или святых, — заверил их Ленфант.

Раймонд Ленфант по возрасту был моложе всех сидящих в автомобиле. Высокий, стройный, со следами ожога на левой щеке и на руке. Как узнал Джек, во время войны Ленфант пилотировал «П-47 Тандерболт», а ожог получил, когда посадил свой подбитый зенитками самолет на поле во Франции. Его наградили крестом «За выдающиеся заслуги», и на лацкане он носил ленточку участника боевых действий.

Чуть притормозив, Ленфант свернул с дороги, остановил автомобиль перед коваными железными воротами и несколько раз мигнул фарами.

Здоровяк-негр вышел из тени.

— Добро пожаловать, мсье Ленфант.

Ленфант вылез из кабины и знаком предложил остальным последовать его примеру. Негр сел за руль и задним ходом вырулил на дорогу, видимо, чтобы припарковать автомобиль в отведенном для этого месте.

Пятеро мужчин зашагали по дорожке, обсаженной аккуратно подстриженными кустами, и поднялись по деревянным ступеням на широкую веранду.

Женщина, вероятно, предупрежденная негром, распахнула двойную дверь особняка.

— Господа…

— Bonsoir[62], Антуанет, — поздоровался Ленфант. — Мы сядем в большом зале и посмотрим шоу.

Антуанет, женщина лет пятидесяти в облегающем красном платье, провела их в обеденный зал с двадцатью столиками. Квартет — труба, саксофон, рояль и ударные — наигрывал новоорлеанский джаз, но негромко, не мешая разговору.

Большой круглый стол был накрыт на шестерых, однако шестой прибор убрали, едва пятеро мужчин заняли свои места. В центре стола, покрытого льняной скатертью, стояла хрустальная ваза с дюжиной белых роз.

Тут же появилась официантка.

— Я Полли. Что будете заказывать, господа?

• Предыдущая
• 41/90
• Следующая