Остров страсти - Робардс Карен - Страница 16
- Предыдущая
- 16/74
- Следующая
Хейл обнял ее за талию и притянул вплотную к себе. Кэти напрасно пыталась освободиться, вырываться из его объятий было напрасно Она чувствовала, как его руки ощупывают, ласкают и гладят ее тело.
— Я .. мы… ты не можешь! — наконец шепотом возразила она. — Два раза в день… нет!
В темноте она смутно различила, как его рот изогнулся в улыбке.
— Могу и гораздо больше, глупышка, — сказал он ей на ухо и, прижав губы к нежной девичьей шейке, начал облизывать ее кончиком языка.
Кэти задрожала. Она знала, к чему ведет эта ласковая прелюдия, и была уверена, что не сможет выдержать надругательства во второй раз. Однако у нее не было выбора. Она была пленницей Хейла, и он мог насиловать ее, когда захочет.
Подумав об этом, она опять залилась слезами и порывисто отпрянула назад. Он схватил ее за ягодицы и снова привлек к себе. Стоило ему лишь коснуться уязвимого места, и Кэти болезненно застонала.
— Черт, — пробормотал Хейл, выпустив Кэти. Затем он поднялся с койки и зажег свечу.
Когда он повернулся к ней лицом, Кэти уставилась на него расширенными от страха глазами. Наверное, он опять рассердился из-за ее неповиновения. Но не мог же он думать, что она растает в его объятиях! Неужели он опять станет пороть ее?
— Ляг на живот, — коротко приказал он.
У Кэти внезапно пересохли губы. Он собирался ее наказывать — снова. О Господи, пожалуйста, не надо! Ее кожа уже горела от предыдущей порки.
— Пожалуйста, не бей меня, — затравленно прошептала она, не шелохнувшись, чтобы выполнить приказ Хейла.
Хейл увидел струящиеся по ее щекам слезы, и у него резко оборвалось дыхание.
— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он и сам перевернул ее на живот, несмотря на слабое сопротивление девушки.
Кэти вжалась в матрас, чувствуя, как Хейл задирает подол халатика, но, пока он ее осматривал, она лежала покорно и неподвижно. С ним нельзя было справиться — он слишком силен, намного сильнее, чем она сама, и к тому же она так устала! Она должна вытерпеть все, что бы он ни замыслил. Это не может быть хуже того, что он уже сделал!
Хейл посмотрел вниз на нежные полушария, которые час назад он подверг безжалостной расправе, и проклял свою горячность. Как бы вызывающе ни вела себя эта девушка, она не заслужила таких страданий. Мраморная плоть ее зада и ляжек покраснела и воспалилась и была усеяна темно-желтыми синяками. Это, должно быть, чертовски больно! Он порывисто отошел к одному из своих сундуков и, порывшись в нем несколько секунд, извлек оттуда небольшой ящичек с лекарствами. Присев на край койки рядом с Кэти, он почувствовал себя величайшим негодяем, только что избежавшим виселицы. Когда он начал втирать целебную мазь в ее кожу, она замерла, не издавая ни единого звука. Чувствуя прикосновение его пальцев, Кэти едва подавляла в себе желание вырваться и забиться под одеяло. Ощущать на себе его руки было хуже, чем терпеть боль, так горько думала девушка. То, что она — капризная, избалованная, привыкшая к комфорту и роскоши — пала так низко, казалось невероятным. Однако это случилось.
— Так лучше? — мягко спросил Хейл после нескольких минут массажа.
Кэти хотелось сказать ему какую-нибудь язвительную гадость, но это требовало слишком больших усилий. Она вяло кивнула.
— Ты вся в синяках, — продолжил он с легкой укоризной, словно кровоподтеки на ее теле являлись в какой-то степени виной самой девушки. Кэти ничего не ответила. Тогда он грубовато произнес: — Ты, наверное, думаешь, что если будешь дуться достаточно долго, то я извинюсь.
Извинюсь! Кэти подавила нечеловеческое желание захихикать. Он и впрямь думал, что несколько ничего не значащих слов могут утешить ее попранное самолюбие! Впрочем, Кэти резонно рассудила, что это будет определенным достижением. Первым шагом на пути к усмирению самонадеянного американца.
— Не беспокойся. Я хорошо знаю, что извинения от тебя не дождешься, — выдавила из себя Кэти. Услышав, как Хейл, лязгнув зубами, сомкнул челюсти, она задрожала.
Хейл заметил девичью дрожь и мысленно обозвал себя дураком и ослом. Видит Бог, он не хотел обойтись с нею так жестоко! Но как иначе можно было сладить с этой девчонкой, когда даже у святого лопнуло бы терпение, а он — Джонатан Хейл — далеко не святой. Он и понятия не имел, что у нее такая нежная кожа.
Он задул свечу и вернулся в постель. Растянувшись на спине, он не делал никаких попыток вновь притронуться к девушке.
— Ладно, прошу прощения, — неохотно произнес он после долгой паузы.
Эти слова несказанно удивили Кэти. Она никак не ожидала, что Хейл в конце концов извинится. Может ли она обернуть его раскаяние в свою пользу? Что, если она притворится, будто прощает его…
— Ч-ч-что? — осторожно переспросила она.
— Черт возьми, я сказал, что прошу прощения, — он говорил сквозь зубы.
Кэти скрыла улыбку. Было ясно, что это признание далось ему с огромным трудом. Если она сумела вырвать у Хейла извинение, то сумеет — это лишь вопрос времени — прибрать негодяя к рукам, чтобы он пресмыкался у ее ног. Однако это не удовлетворит ее мести. Ее не удовлетворит ничего, кроме смерти Хейла!
— Ты получила все, что просила, — сказал он, как будто был вынужден оправдывать свои поступки.
— Что просила? — возмутилась Кэти, позабыв о своем намерении «простить» Хейла. — Чушь собачья! Я не просила, чтобы ты меня изнасиловал.
— Я тебя не насиловал, и ты это понимаешь не хуже меня, — резко произнес Хейл, приподнявшись на локте, чтобы взглянуть на ее лицо, — Не насиловал?!
— Ты этого хотела. В тех местах, откуда я родом, не говорят о насилии, если сама леди была не против.
— Не против! Я этого вовсе не хотела! Ты заставил меня! У меня не было выбора.
— Я признаю, что, если бы мне пришлось заставлять тебя силой, я бы так и сделал. Но мне не пришлось. С того самого раза, как я поцеловал тебя на «Анне Грир», я знал, что ты мне отдашься. Ты очень страстная женщина, Кэти. По крайней мере, ты станешь такой, когда узнаешь обо всем этом немножко больше.
— Чудовище! — крикнула Кэти, выпрямившись. Слова Хейла задели ее больное место. — Я ненавижу все, что ты со мной сделал! Я ненавижу, когда ты ко мне прикасаешься! Я ненавижу тебя самого! Ты изнасиловал меня, подонок, а теперь пытаешься облегчить свою совесть этими разговорами!
— Значит, ты не хотела? — коварно спросил он.
— Нет! — безапелляционно заявила Кэти.
— А если я докажу обратное? — спросил он, и его мускулистая рука, обвив ее талию, потянула ее вниз, на матрас.
— Но ты… ты же только извинился! Ты не можешь сделать это снова, раз попросил прощения за первый раз.
— Ты меня не так поняла, милая. Я извинился за то, что отшлепал тебя, хотя, говоря по правде, ты это и заслужила. Я вовсе не жалею, что взял у тебя то, что ты сама хотела отдать.
— Отпусти меня, лживая свинья! — возмутилась Кэти. — Заруби наконец на своем подлом носу, что я тебя ненавижу! Я сказала — пусти!
Хейл прижал ее вплотную к себе, и ее голос превратился в пронзительный крик.
— Не бойся, милая. Я тебе уже говорил, что во второй раз получится лучше. Тебе не будет больно, только расслабься и дай мне… — он замолчал, погрузив свои губы в нежную, благоухающую ложбинку меж ее грудей.
— Ничего я тебе не дам, — придушенно прошептала Кэти вцепилась обеими руками в его волосы. — Тебе придется взять это силой. Ты можешь изнасиловать меня сто тысяч раз, все равно я не сдамся Я ненавижу тебя и скорее умру, чем тебе подчинюсь.
— Сомневаюсь, милая. Умирать тебе еще рановато.
Он пробормотал эти слова, приподнявшись, чтобы отвести в сторону ее руки. Пока Кэти извивалась под его тяжестью, он с наслаждением облизывал ее тугие соски, сначала один, а потом другой. Ее тело пронизывали странные ощущения, и Кэти боролась с отчаянным желанием покориться и замереть. Она знала, чего именно добивается Хейл, и не хотела вновь ощутить ту острую кинжальную боль, которая была готова расщепить ее на две половинки.
- Предыдущая
- 16/74
- Следующая
