Большая четверка. Смерть лорда Эджвера. Убийство в Месопотамии - Кристи Агата - Страница 19
- Предыдущая
- 19/131
- Следующая
– А что окно, оно было открыто? – спросил мой друг.
– Вот тут тоже загвоздка, честно говоря, – ответил Джепп. – Когда доктор вышел из этой комнаты, он просто притворил дверь за собой. Но на следующее утро она оказалась запертой на ключ. Кто ее запер? Мистер Пэйнтер? А Линг утверждает, что окно было закрыто и заперто на задвижку. Доктор Квентин, наоборот, считает, что окно было лишь прикрыто, но поклясться в этом не может. Если бы мог – это было бы совсем другое дело. Если хозяин дома действительно был убит, то кто-то должен был войти в кабинет через дверь или через окно. Если через дверь – это дело рук кого-то из домашних; если через окно – это мог быть кто угодно. Когда слуги ворвались в кабинет, они первым делом открыли окно, и горничная, сделавшая это, считает, что оно не было заперто, но она очень плохой свидетель – вспомнит все что угодно, только намекни!
– А что с ключом?
– И тут тоже никакой ясности. Ключ нашли на полу среди обломков двери. Он мог вылететь из замочной скважины, мог быть подброшен любым из вошедших в кабинет людей, мог быть подсунут под дверь снаружи.
– То есть по существу могло быть все, что угодно.
– Попали в точку, мсье Пуаро. Так оно и есть.
Пуаро с несчастным видом оглядывался по сторонам и хмурился.
– Я не вижу никакого проблеска, – пробормотал он. – Вот только что… да, я уловил лучик, но тут же снова наступила тьма. Я не вижу главного… я не вижу мотива.
– У молодого Джеральда Пэйнтера есть отличный мотивчик, – мрачно заметил Джепп. – Он был довольно диким существом в юности, могу вам сказать. И экстравагантным. Ну, вы знаете, каковы эти художники… никаких моральных устоев.
– Мой дорогой Джепп, возможно ли, чтобы вы нарочно пускали мне пыль в глаза? Я отлично знаю, что вы подозреваете китайца. Но вы слишком хитры. Вы хотите, чтобы я помог вам, – и все равно ставите палки в колеса.
Джепп взорвался хохотом.
– В этом весь вы, мсье Пуаро. Да, я ставлю на китайца. Признаюсь. Похоже на то, что именно он нахимичил с карри, а уж если он раз попытался избавиться от своего хозяина, то почему бы ему не взяться за дело и во второй раз, сразу, в ту же ночь?
– Я бы удивился, если бы он это сделал, – мягко сказал Пуаро.
– Но меня все равно смущает мотив. Может быть, хотел отомстить за какую-то обиду?
– Я бы удивился, – повторил Пуаро. – Ограбления не было? Ничего не пропало? Драгоценности, деньги, документы?
– Нет… ну, то есть в буквальном смысле – нет.
Я насторожился, Пуаро тоже.
– Это, я полагаю, вряд ли было пропажей, – пояснил Джепп. – Но погибший старина вроде бы писал книгу. Мы узнали об этом только сегодня утром, когда пришло письмо от издателя с просьбой прислать рукопись. Похоже, она должна быть закончена к этому времени. Молодой Пэйнтер и я обыскали тут все, но ни следа рукописи не обнаружили, – наверное, он спрятал ее где-то в другом месте.
Глаза Пуаро загорелись зеленым огнем, который я так хорошо знал…
– Как она называлась, эта книга? – спросил он.
– «Тайная Рука Китая», так было написано в письме издателя.
– Ага! – воскликнул Пуаро, судорожно вздохнув. Потом быстро сказал: – Мне нужно увидеть этого китайца, А Линга.
За китайцем послали, и через несколько минут он шаркающей походкой вошел в кабинет и уставился в пол, только покачивалась косичка на затылке. На бесстрастном лице не отражалось никаких чувств.
– А Линг, – спросил Пуаро, – тебе жаль, что твой хозяин умер?
– Моя очень жалей. Он хороший хозяин.
– Ты знаешь, кто его убил?
– Мой не знай. Моя говорил бы полиси, если знай.
Последовали новые вопросы и ответы. А Линг, все с тем же бесстрастным выражением лица, описал, как он готовил карри. Повар не прикасался к этому соусу, заявил китаец, ни одна рука не притрагивалась к нему, только его собственная. Я не знал, понимает ли китаец, что его слова служат ему не на пользу. Но он настаивал также на том, что окно в сад было в тот вечер заперто на задвижку. Если оно оказалось открыто утром, тогда, должно быть, хозяин сам его открыл. Наконец Пуаро отпустил А Линга.
– Да, вот еще что, А Линг, – окликнул Пуаро китайца, когда тот уже шагнул за порог. – Ты сказал, ты ничего не знаешь о желтом жасмине?
– Нет, что моя может знать?
– И ты ничего не знаешь о том, что было начерчено под этими словами?
Пуаро, уже подошедший к двери, быстро наклонился и что-то начертил на пыльной поверхности маленького столика. Я оказался достаточно близко, чтобы рассмотреть, прежде чем Пуаро все стер. Вертикальная черта, потом линия под прямым углом к ней и наконец еще одна вертикальная, завершившая изображение большой четверки. Китайца словно током ударило. На одно краткое мгновение его лицо исказилось ужасом. А потом столь же внезапно снова обрело бесстрастность, и, повторив, что он ничего не знает, А Линг ушел.
Джепп отправился на поиски молодого Пэйнтера, и мы с Пуаро остались одни.
– Большая Четверка, Гастингс! – воскликнул Пуаро. – Снова Большая Четверка! Пэйнтер был вечным путешественником. В своей книге он, без сомнения, излагал чрезвычайно важные сведения, касающиеся Номера Первого, Ли Чанг Йена, руководителя и направляющего ума Большой Четверки!
– Но кто… как…
– Тише, сюда идут.
Джеральд Пэйнтер оказался вежливым молодым человеком несколько субтильной внешности. Он носил мягкую каштановую бороду и оригинальный шелковый галстук. На вопросы Пуаро он отвечал с полной готовностью.
– Я обедал у одних наших знакомых, по соседству, это семья Уичерли, – пояснил он. – Когда я вернулся домой? О, около одиннадцати. У меня свой ключ, видите ли. Все слуги уже отправились спать, и я, естественно, подумал, что дядя тоже лег. Вообще-то мне показалось, что я заметил этого бесшумного китайского плута А Линга – вроде он как раз выскользнул из холла, но думаю, что я, скорее всего, ошибся.
– Когда вы в последний раз видели своего дядю, мистер Пэйнтер? Я имею в виду, до того, как переехали к нему жить.
– О! Мне было тогда лет десять, не больше. Видите ли, он постоянно ссорился со своим братом, моим отцом.
– Однако он без особого труда отыскал вас, так? Несмотря на то, что прошло довольно много лет?
– Да, тут мне просто повезло, я увидел в газете объявление адвоката.
Больше у Пуаро вопросов к племяннику не было.
Следующим нашим действием стал визит к доктору Квентину. Рассказанная им история в основном была той же самой, что он излагал на дознании, и ему почти нечего было к ней добавить. Он принял нас в своем хирургическом кабинете, поскольку как раз закончил прием пациентов. Доктор выглядел интеллигентным человеком. Некоторая чопорность манер вполне сочеталась с его пенсне, но мне показалось, что он должен использовать только современные методы лечения.
– Мне бы очень хотелось вспомнить, что там было с окном, – искренне сказал он. – Но это очень опасно – пытаться вникнуть в прошедшее, может появиться уверенность в том, чего никогда не бывало. Это вопрос психологии, не так ли, мсье Пуаро? Видите ли, я много читал о ваших методах и могу сказать, что бесконечно восхищаюсь вами. Да, полагаю, что почти наверняка именно китаец подсыпал опиум в карри, но ведь он никогда в этом не признается, и мы никогда не узнаем, зачем он это сделал. Но сунуть человека в огонь – нет, это не в характере нашего китайского приятеля, мне так кажется.
Я вернулся к этому последнему пункту, когда мы с Пуаро, возвращаясь обратно, шли по главной улице Маркет-Хэндфорда.
– Вы думаете, он в этом замешан? – спросил я. – Кстати, надеюсь, Джепп не забыл установить наблюдение за ним? (Инспектор как раз проследовал в полицейский участок по какому-то своему делу.) Эмиссары Большой Четверки обычно чрезвычайно увертливы.
– Джепп не спускает глаз с них обоих, – мрачно ответил Пуаро. – Причем с того самого момента, как был обнаружен труп.
– Ну, в любом случае мы знаем, что Джеральд Пэйнтер к этому не имеет никакого отношения.
- Предыдущая
- 19/131
- Следующая
