Книга теней - Риз Джеймс - Страница 136
- Предыдущая
- 136/197
- Следующая
— Молодец, — сказал Асмодей, чьи руки бродили по моему телу куда более уверенно. Я сгорала от стыда, все более и более цепенела от его близости, от касаний его сильных рук у меня перехватывало дыхание.
— Пожалуйста, — взмолилась я, когда мне показалось, что я не смогу переносить противную тяжесть жаб ни мгновением дольше, — пожалуйста, возьми их. — С этими словами я протянула их ему. — И, будь так добр, убери свои руки с…
— Они мне и не нужны сейчас, — сказал Асмо, быстро вставая и поднимая руки, как бы капитулируя. — Нет, нет, нет. — По крайней мере, я освободилась от его ползающих пальцев. — Тебе разве не нравятся твои новые друзья?
— К сожалению, нет.
— Не имеет значения. Тебе не придется терпеть их слишком долго. Кстати, — добавил он, глядя на каминные часы, — прошло уже несколько минут после того, как ты выпила чай. Твое сердце, должно быть, так стучит, словно вот-вот разорвется!
— Да, это так, — сказала я, чувствуя, что к глазам подступают слезы. — Что ты… — Я не смогла закончить фразу, положила жаб обратно в коробку и плотно закрыла крышку. Что-то пристало к моим рукам, похожее на древесный сок или… яд с жабьей кожи.
— Bufo vulgaris или родственный ему вид, — злорадно произнес Асмо, расхаживая перед камином. — Ужасная маленькая тварь, омерзительная на ощупь. — Задрав рубаху, чтобы показать пару холщовых перчаток, заткнутых за пояс, он добавил: — И требующая чрезвычайно умелого обращения… Мне понадобилось много часов , чтобы извлечь достаточно яда из этих маленьких гадин, очень, очень аккуратно развести огонь — а то сваришь их ненароком, — о, какое невероятное терпение необходимо для того, чтобы ждать, ждать, наблюдая, как медленно стекает яд в чашку… Я глаз не сомкнул! Да, моя милая, жабы, как видно, подействовали на тебя и снаружи, и изнутри. — Этот смех, похожий на лязганье холодного железа. — Еще немного — и твое сердце внезапно взвоет…
— Но Себастьяна? — прервала я его.
Мое горло распухало. Скоро я лишусь речи. Потом дыхания. А потом и жизни.
— Твоя названая сестра спит в своих покоях рядом с потайной комнатой, откуда выползли твои липкие убийцы… Ты ведь не видела ее логово, не правда ли? Жаль, теперь уже и не увидишь. Совершенно фантастическое, его содержимое может сравниться с тем, что хранится в логовищах фессалийских ведьм. Сам не знаю, откуда она берет такие диковины. Куски засоленной плоти. Клювы птиц, этих предвестников беды. — Он дурачился, как мальчишка, сопровождая свои слова жестикуляцией. — Склянки с рассолом, в котором хранятся носы распятых людей. Хранятся носы, каково?..
— И противоядия, глупец! — В мастерскую из-за гобелена, прикрывавшего дверь в коридор, вошла Себастьяна, неприбранная после сна, с растрепанными волосами. — У меня есть противоядия от любого зелья, какое бы ты ни попытался использовать.
В руке ее был стеклянный флакон. Она подошла и вылила густой черный сироп в мои сложенные пригоршней ладони, приказав натереть им запястья, за ушами и… язык, как можно глубже, насколько удастся, не задохнувшись.
— Ты, — бесстрастно произнес Асмодей, — ты…
И я поняла, что это недосказанное обвинение (в предательстве? измене?) было обращено к Ромео, наполовину скрытому гобеленом. Себастьяна велела Ромео войти и вручила ему фарфоровую чашу с крышкой, словно голубь угнездившуюся в его загрубевшей ладони.
— Сделай то, что я велела, — сказала она мальчику. — И быстро!
Ромео подошел ко мне сзади и, пробормотав слова извинения, разорвал мою красную ночную рубашку. Я была настолько ошеломлена, что даже не сопротивлялась (от все более охватывающего меня стыда? или просто оттого, что мне стало жалко рубашки?), когда он открыл чашу и припудрил мою грудь, шею, соски резко пахнущим порошком, как мне показалось, истолченным из кости, долго пролежавшей в земле.
Мое сердце перестало бешено стучать, в горле полегчало. Я услышала, что Себастьяна сказала:
— Дьявольское отродье!.. Я все знала еще до того, как мальчик пришел ко мне: когда моя сестра в опасности, мне известно и без предупреждения смертного! О чем ты думал? Мне следовало знать, что ты попытаешься…
— Сделать что? — парировал ее выпад Асмо. — Проучить ее, такую ведьму, это чудовищное отклонение от нормы? Тебе следовало бы знать, что я не потерплю такую, как она, среди нас. — Он негодующе махнул рукой в мою сторону. — Должен сказать, что единственное, на что я рассчитывал, это взять сию ведьму тепленькой. Инкуб с таким восхищением говорил о ее свойствах. А если ей суждено умереть, пусть умирает.
Все это время Ромео трудился надо мной, поэтому слова Асмодея не произвели желаемого эффекта.
— Скотина! Знала, что ты способен на самые грязные проделки, но напасть здесь, в моем доме, на одну из наших сестер!
— Ты хочешь, чтобы я признал ее одной из наших сестер?
— Животное, отвратительное, завистливое животное! — Голос Себастьяны перешел на шепот: — Неужели ты забыл, что я могу сделать с тобой?
— Нет, — ответил он, приближаясь к дивану. Себастьяна встала между нами. Я съежилась от страха. — А ты неужели забыла, что я имею над тобой абсолютную власть, моя дорогая? Разве не была ты сама не своя от любви все эти долгие годы?
— Ты льстишь себе, — ответила Себастьяна. — Ты теперь не более чем пес в моем доме, некогда любимое животное, для которого не осталось ничего иного, как умереть. Повиноваться и незаметно исчезнуть, когда придет твой смертный час!
— Пес, говоришь?.. Ну, если я пес, то ты моя сука!
— Arrete! [90] — воскликнул Ромео, подойдя ближе. — Прекратите оба! А ты, — обратился он к Асмо, — уходи!
— Ты опозорил себя, — добавила Себастьяна. — Удались, пока Мадлен не узнала, что ты пытался сделать, отнять у нее последнюю надежду…
— Я уйду, — согласился Асмодей, — но вернусь. И тогда, надеюсь, не увижу больше эту…
Сказав такие слова, он быстро наклонился над диваном, взял меня рукой за подбородок, чтобы я не могла отвернуться, приблизил свое лицо… и квакнул, как жаба. Довольный собой, — его смех прозвучал как взрыв в тишине студии, — он вышел через дверь, ведущую в сад, и скрылся среди роз.
- Предыдущая
- 136/197
- Следующая
