Подари мне радугу - Ривз Черил - Страница 34

• Предыдущая
• 34/75
• Следующая

Кэтрин посмотрела в выцветшие старческие глаза и серьезно кивнула. Бабушка могла не разбираться в медицинской премудрости, но она отлично понимала, что происходит.

– Я сделаю для вас прекрасный талисман, учительница. Я сделаю так, что солнце всегда будет светить к вам во двор.

– Немного солнечного света никогда не повредит, – улыбнулась Кэтрин.

– Мисс Холбен! – не выдержала Саша, и Кэтрин поспешила в палату, чтобы подержать девочку за руку.

– Мисс Холбен, мне ужасно больно! – Она тоненько застонала от новых схваток. – Наверное, Треже тоже больно, как и мне!

– Это скоро закончится, Саша. А теперь дыши, как я тебя учила, – будто запыхавшаяся собака!

Саша сделала слабую попытку дышать почаще, а тем временем в палату вошел Кларксон с новой медсестрой.

– Еще разок, Саша, – сказал врач, но девочка уже не обращала внимания на такую мелочь, как влагалищный осмотр. Она корчилась от боли, обливаясь слезами.

– Прекрасно, ребята! – сказал Кларксон, закончив осмотр. – Нам пора переезжать. Снимите каталку с тормозов. Где бабуля?

– Она пошла переодеться, – сказала Кэтрин.

– Ну, ей лучше поторопиться! А не то пропустит самое интересное!

Врач вместе с сестрой принялись выталкивать каталку в коридор. На повороте к родильному отделению он неожиданно воскликнул:

– А вот и она! Вперед, бабуля! – Кларксон продолжал толкать каталку, так что старушке пришлось догонять их вприпрыжку. – Классный прикид! – заметил врач, когда бабушка поравнялась с каталкой.

– У тебя тоже, – невозмутимо процедила старуха.

– А тебе нравится, Кэтрин? – нарочито игривым тоном осведомился он. Кэтрин озабоченно нахмурилась, потому что бабуля и не подумала расставаться ни с фетровой шляпой, ни с пузатой черной сумкой, зажатой под мышкой. Похоже, для нее было просто немыслимо осквернить свою прическу медицинской шапкой.

– Да, – отчеканила Кэтрин, сердито посмотрев на врача. – Замечательно. – Беспокойство за Сашу и ее ребенка начисто лишило ее чувства юмора.

– А когда моя Треже будет с нами, мисс Холбен? – поинтересовалась Саша.

– Осталось недолго, – ответила Кэтрин.

– С какой стати вы решили, что у нее родится девочка? – фыркнула акушерка. Она распахнула двойные двери, и каталка оказалась в родильном отделении.

– Это нам бабушка сказала, – невозмутимо отвечала Кэтрин.

Акушерка выразительно закатила глаза.

– Стой, Кларксон! На пару слов! – закричала другая акушерка, как только вся группа двинулась вперед.

– Некогда, Бекки…

– Сию же минуту, Кларксон!

– Бекки, мне не до разговоров…

– Одному из вас следует переодеться! – заявила акушерка, наверняка имея в виду пресловутую шляпу и черную сумку.

– Знаю, знаю, Бекки! – пропел врач, и не думая останавливаться. – Вот и разберись с этим сама, если тебе не нравится!

– Господи Иисусе, Пресвятая Дева Мария! – сокрушенно восклицала Бекки, толкая Сашину каталку к свободному столу.

– Вот-вот, и еще Будду не забудь!

– Я тебе покажу Будду!

– Всегда к твоим услугам, Бекки!

– Не думай, что это сойдет тебе с рук, Кларксон!

– Это уж точно. Саша, детка, тебе нужно перебраться с каталки на этот стол…

– Нет, не могу… – захныкала Саша. В этой пронизанной холодным светом гулкой комнате ее снова начала бить дрожь.

– Неправда, ты сможешь, потому что добрейший доктор Кларксон поможет тебе подняться! Ну, готова?

– Нет! Не могу! Не могу!

– Ну же, Саша, осталось совсем чуть-чуть! Оп-ля! Вот так, умница! Видишь, как ловко все получилось? Ну вот, а теперь мисс Кэтрин постоит вот тут, рядышком, чтобы успеть тебя поднять, если я ее попрошу. А бабушка встанет с этой стороны и тоже будет нам помогать. Да накройте же ребенка одеялом!

Акушерка уже держала одеяло наготове, и Кларксон довольно кивнул.

– Прекрасно, команда, готовы? А где мой халат?

– Как всегда, на месте, – отвечала акушерка.

– Ну, черт возьми, кто бы мог подумать!

И Кларксон быстро натянул стерильный халат и перчатки.

– А куда делся мой педиатр? Он вообще-то соизволит явиться или нет?

– Он уже идет.

– Кто сегодня дежурит?

– Мерчинсон.

– А его предупредили о сроке рождения ребенка?

– Я предупредила его обо всем, как вы велели.

– Может, ты его предупредила и о том, что теперь он отвечает за все?

– И об этом тоже. Кларксон довольно хмыкнул.

– Ладно, ребята! Кэтрин, ты не могла бы немного передвинуть вот эти подпорки? Понимаешь, Саша, ты маловата для этого стола. Какое давление?

– Выше нормы, – отвечала акушерка и показала врачу запись в истории болезни.

– Мисс Холбен, у меня опять болит живот! И никак не проходит! – воскликнула Саша, и Кэтрин взяла ее за руки. Бабушка гладила Сашу по голове и тихонько напевала мелодию, показавшуюся Кэтрин смутно знакомой – будто она слышала ее в далеком детстве.

И она вдруг вспомнила, что это не детская песенка, а старинный гимн. Этот же гимн пела и ее бабушка, когда старалась утешить кого-то из детей. На миг она представила себя Маленькой девочкой, сидевшей на коленях у бабушки. Кресло-качалка равномерно двигается на крыльце, а родной голос напевает гимн “Из глубины веков”.

Саша зажмурилась: схватки становились все сильнее и чаще. Она отчаянно цеплялась за Кэтрин. Наконец пришел педиатр. Взял с полки стерильный халат и деловито спросил:

– Ну как?

– Теперь уже недолго, – отвечал ему Кларксон. – Скоро представление закончится.

Кэтрин тихонько утешала Сашу, а бабушка продолжала петь. Треже Хиггинз родилась ровно в два часа тринадцать минут.

– Это девочка, Саша, – сказал Кларксон. Он ловко отрезал пуповину и передал новорожденную педиатру.

– Дайте посмотреть! – встрепенулась Саша. – Дайте мне посмотреть на Треже!

– Одну минуту, – сказал Кларксон. Внимательно следя, когда начнет отходить плацента, он едва встретился глазами с Кэтрин и тут же отвел взгляд.

– Эгей, Мерчинсон! – наконец не выдержал он. – Что там у тебя?

Мерчинсон возился с ребенком в дальнем углу палаты, повернувшись спиной ко всем остальным. Его медсестра поворачивала лампу так и этак, чтобы дать больше света. Кэтрин вся обратилась в слух, надеясь уловить хоть что-то за их бормотанием. Она слышала, как Мерчинсон перечисляет вполголоса предпринимаемые им меры. Врачи часто делают так, когда ситуация выходит из-под контроля и им надо успокоиться.

– Кэтрин, поправь немного лампу, – попросил Кларксон. Теперь он не скрывая тревоги, сменившей привычную напускную грубость. – Мерч! – снова окликнул он. – Что случилось?

– Она не дышит, – ответил Мерчинсон.

Когда Кэтрин вышла из больницы, на улице лил дождь. Судя по всему, он начался уже давно. Такси долго не было, и она стояла в одиночестве у главного входа за стеклянными дверьми, замечая лишь мутные потоки воды и брызги, разлетавшиеся от порывов ветра. Она замерзла, устала и понятия не имела о том, который час. Уже семь вечера? Или еще позже? Она позабыла дома свои наручные часы. Фрейд наверняка нашел бы объяснение этой глупой промашке. К примеру, она подсознательно не хотела идти на свидание с Джо д’Амаро и забыла часы, чтобы опоздать. Или наоборот – она так хотела с ним встретиться, что не стала брать часы, чтобы не знать, когда минует срок их несостоявшегося свидания. Теперь уже все равно, который час, но Кэтрин знала за собой эту привычку – забивать голову всякими глупостями, когда больше ни на что другое сил не остается.

“Она не дышит!”

Вот еще одна глупость, от которой никак не удается отделаться. Кэтрин даже зажмурилась, стараясь избавиться от назойливой фразы. Ведь это действительно казалось величайшей глупостью на свете: Треже Хиггинз, столь горячо желанная и столь легко ушедшая из жизни под странную фразу, на деле означавшую смерть.

К больничному крыльцу наконец-то подъехало такси. В пучках света от фар были видны густые струи дождя. Кэтрин поспешила в машину – не потому, что боялась промокнуть, а потому, что ей не терпелось поскорее очутиться дома. Она вся пропахла больницей, потом и страхом и мечтала избавиться от этой вони.

• Предыдущая
• 34/75
• Следующая