Matador поневоле - Ривера Луис - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

Время шло. Постепенно сердце Рафи перестало колотиться о ребра. Он сидел в полной тишине, лишенной запахов, и медленно считал вдохи и выдохи. Ничего не происходило. Через некоторое время его начало клонить в сон. Он устроился поудобнее, насколько это было возможно, и закрыл глаза.

Ему показалось, что он уснул. Глубоко и крепко. Но в то же время он прекрасно слышал, что происходит вокруг.

Рядом, над самым ухом, раздался тихий голос.

— Зачем ты здесь?

Если бы Рафи не спал, он подскочил бы до потолка. Но в этом состоянии полусна-полуяви он мог лишь слушать и понимать, что говорят ему. Он попытался повернуть голову, но это ему не удалось. Словно она была приклеена к стене. Или он был погружен в какой-то густой вязкий кисель, в котором, однако, существовала возможность дышать.

— Зачем ты здесь? — повторил голос.

Рафи не мог понять, кому он принадлежал. Мужчине или женщине, вообще непохоже было, чтобы так мог говорить человек. Он открыл рот, чтобы ответить, но из горла вырвалось невразумительное бульканье.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил голос.

Рафи неимоверным усилием удалось все-таки повернуть голову туда, откуда доносился голос. Но тут же вопрос прозвучал совсем с другой стороны.

— Что ты хочешь от меня?

— Ничего. Кто ты? — одними губами сказал Рафи. Звука собственного голоса он не услышал.

— Ты искал меня.

Непонятно было, спрашивает голос или утверждает.

— Кто ты? — спросил юноша.

— Что тебе нужно от меня, матадор?

— Я не знаю, кто ты. Как я могу знать, что мне от тебя нужно? — все так же одними губами возразил Рафи.

Он по-прежнему не знал, сон это или реальность. Но старался мыслить здраво. Пока ему это удавалось.

— Я тот, кого ты искал. Зачем?

Тот, кого он искал… Неужели старик, о котором говорил Мигель? Очень похоже. Еще днем, разговаривая со старухой, Рафи предположил это. Но тогда у него не было уверенности. Сейчас он был почти убежден в этом— Если только все происходящее не сон.

— Я хочу снова видеть, — сказал он, не слыша своего голоса. — Я всего лишь хочу видеть. Видеть!

Наверное, он кричал. Но в том густом киселе, в который превратился воздух, из его горла не вырвалось ни единого звука.

— Я хочу видеть! Видеть!!!

— Видеть!!!

— Эй, что с тобой? Что ты так кричишь?

Над ухом голос старухи. Встревоженный, но заботливый и мягкий. На лбу чья-то прохладная рука... Наверное, рука Марии. Старой Марии…

Рафи открыл глаза и рывком сел на постели.

— Ну ты и орать! Перепугал нас со стариком, — сказала старуха.

Ничего не понимая, Рафи повертел головой. Запахи. Да, они вернулись… И звуки…

Неужели это был всего лишь сон?

— Что со мной? — спросил он.

— Откуда мне знать. Приснилась поди страсть какая-нибудь.

— Я спал?

— Ну да, уснул вчера, как убитый. Добудиться не могла. Так и спал одетый. Под утро начал что-то бормотать. Потом закричал. Я тебя пыталась разбудить, но ты ничего не слышал… Кричал и кричал. Жуть.

Значит, это был сон. Рафи не знал, смеяться ему или плакать. Сон, всего лишь сон. Ничего удивительного. Он был настолько поглощен мыслями о старике, который ему поможет обрести зрение, что тот ему приснился.

Странным было только то, что он совершенно не помнил, как заснул. Рафи попытался восстановить в памяти цепочку вчерашних событий. Сначала он до темноты сидел на берегу в ожидании старика. Тот так и не появился. Рафи отправился в хижину. И едва вошел туда, сразу почувствовал, что куда-то пропали все запахи. Видимо, это было начало сна. Но когда же он все-таки лег и закрыл глаза? Когда? Там, на берегу? Или сам берег ему тоже приснился?

Рафи почувствовал, что голова у него идет кругом.

— Ну что, пришел в себя? — спросила жена рыбака. — Хочешь есть?

Рафи покачал головой. Ему было не до еды.

— Скажи, а твой муж вчера вернулся? — спросил он.

— Конечно. Куда же ему деться? Море-то сейчас спокойное. Пришел, родимый… Только что без улова, — ворчливо добавила она.

— Я уснул до того, как он пришел?

— Не помню, — ответила старуха.

Рафи показалось, что она все прекрасно помнит, но по какой-то причине не хочет говорить. Может быть, это было всего лишь его предположение. Но в последнее время он привык доверять своим чувствам куда больше, чем голосу разума.

Старуха говорила уж слишком гладко. Будто заранее выучила текст.

— Как ты можешь не помнить, заснул я до прихода твоего мужа или после?

— Как, как… Так. Делать мне больше нечего, как только ерунду всякую запоминать. Ох, говорила я ему, чтобы всяких проходимцев не волок домой. Одни неприятности от вас Ну что ты сидишь, будто тебя по голове мешком с отрубями стукнули? Если есть не хочешь, иди погуляй. Погода хорошая… А мне домом заняться надо. Ты только под ногами мешаться будешь. Давай, давай, иди.

Она почти силой подняла Рафи с постели и вытолкала на улицу. Он, как вчера, нашел подходящий камень на самом берегу и сел на него. Ему вдруг вспомнилось, как он сидел вот так же, на большом валуне, там, в родном городке, на берегу быстрой реки. И как к нему пришла первый раз Мария.

Мария... Что же имела в виду цыганка, когда говорила, что ее нет ни среди живых, ни среди мертвых? Как было бы хорошо сейчас снова услышать ее голос! Снова почувствовать рядом человека, которому можешь довериться. Рафи нагнулся взять горсть отшлифованной морем и годами гальки, и принялся неторопливо кидать маленькие камешки в воду. Они падали без всякого всплеска. Шум волн заглушал его.

Что же делать дальше? У Рафи не было никаких мыслей на этот счет. Со старой жизнью он распрощался. А вот новой как-то не успел заиметь. Он не хотел больше убивать быков. Но что он хотел делать? Как он мог заработать себе на хлеб? Куда идти? К какой цели стремиться?

Цыганка? Затея найти гадалку, чтобы разузнать у нее о таинственном старике, о котором говорил Мигель, показалась вдруг Рафи пустой. Там, в столице, он обманывал себя, чтобы найти хоть какой-то смысл в ее словах. Что сможет сказать простая цыганка? Да и почему она должна быть именно там, где они встречались? Цыгане — народ кочевой. На одном месте не задерживаются надолго. И не знают границ… Где теперь ее искать? Может быть, на другом конце света? С тем же успехом можно искать и старика.

Нет, определенно, идти некуда. Все ремесла, которыми он овладел, когда был мальчишкой, требовали глаз. Конечно, он мог бы стать и слепым кузнецом, и слепым кожевником, и слепым крестьянином… Раз уж смог стать слепым тореро. Но Рафи понимал, что быть матадором он смог лишь благодаря тому, что этот путь был его страстью. Его жизнью… Это помогло ему преодолеть слепоту. Но к труду кузнеца он ничего, кроме уважения, не испытывал. Чего он добьется на этом пути?..

Как ни крути, а делать ему совершенно нечего. Пустота позади, пустота впереди. Мало отказаться от своего прошлого. Мало завоевать свободу от него. Куда важнее знать, для чего нужна эта свобода. Как можно ею распорядиться. Вот этого Рафи как раз и не знал. Он был в положении человека, заблудившегося в пустыне и изнемогающего от жажды, которому неожиданно дали горсть золотых монет. Само по себе золото — вещь ценная. Но что с ним можно сделать в пустыне, где даже за гору золота не раздобудешь и глотка воды?

Рафи решил все-таки дождаться старика и поговорить с ним. Пусть это вовсе не тот человек, о котором говорил Мигель. Но, быть может, ему нужен помощник в лодку. Рафи показалось не самым худшим вариантом какое-то время побыть здесь. Приобщиться к нелегкому труду рыбака. Тем более что с простой работой матроса он мог бы справиться и без глаз. Во всяком случае, Рафи на это надеялся.

Пожить здесь недолго, помогая старику, чтобы не быть нахлебником, а потом наверняка придет решение. Оно всегда приходит, если его правильно ждать. Рафи был в этом уверен.

Он сидел на нагретом шершавом валуне, пока голод не погнал его обратно к хижине. Судя по тому, как усилился ветер, и стало холодать, близился вечер. Сегодня Рафи решил быть особенно внимательным, чтобы не заснуть и поговорить с рыбаком.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая