Наш мир — тюрьма - Ривендж Алекс - Страница 3

• Предыдущая
• 3/52
• Следующая

— Братья, бросьте его — это же робот, андроид! Людей искать надо!

Заключенные с некоторым недоумением осмотрели свою находку. Андроид был чудовищно растерзан: нижняя часть тела от пояса вообще отсутствовала, одна из рук вырвана вместе с плечом, снесена левая половина лица… Неужели он так разбился при посадке? А если раньше — то зачем экипаж корабля вообще таскал его с собой, кому нужен этот хлам?!

— Бак, отойди, кому сказано!

Но Бака вывел из оцепенения не окрик директора, а тот факт, что откуда-то сверху свалился, мокро шлепнув его по бритому затылку, какой-то комок переплетенных трубочек, измазанных не то в слизи, не то в какой-то липкой жидкости. Что это — деталь жизнеобеспечения системы анабиоза? Или чьи-то выпущенные внутренности? Бр-р-р!.. Бак брезгливо вытер рукавом голову и отодвинулся подальше.

— Эй, начальник, здесь вроде кто-то живой еще!

— Давай, давай, тащи, осторожнее. Кто там рядом — помогите же ему! Да уберите свою проклятую собаку!!!

Последнее восклицание относилось к тюремному ротвейлеру по кличке Спайк: тот стоял рядом со шлюпкой, время от времени порываясь ринуться внутрь, и лаял так истошно, что закладывало уши. В лае его проскальзывали какие-то злобно-испуганные нотки, что удивило директора: прежде этот пес иногда злился, но бояться ему не случалось ни разу в жизни. Нечего было собаке бояться на Ярости. Эндрюс проследил, куда направлен собачий взгляд, но ничего не смог различить в полумраке.

— А кассету бортжурнала брать? — крикнули ему из этого полумрака.

— Берите, пригодится. Ну что, зацепили? Пошел!

Огромная стрела заводского крана повернулась и как мячик подняла шлюпку, повисшую на натянутых тросах. Продолжая поворот, кран медленно повел свою ношу в сторону складского помещения, прочь от набирающих силу вихрей и крепчающего мороза. И на всем пути это движение сопровождал неумолкающий лай собаки…

Заместитель директора сидел перед главным компьютером. То есть это лет пять назад данный компьютер был главным, а сейчас он стал вообще единственным, и только на нем можно было прочитать данные бортжурнала таинственной шлюпки. По правилам полагалось для просмотра дождаться Эндрюса, но на Ярости давно уже ничего не делалось по правилам. К тому же директор сейчас в госпитале — лично пошел вместе с врачом относить туда единственного из уцелевших. Странное дело, почему бы не поручить это заключенным? Аарон недоуменно пожал плечами. Потом он надавил клавишу ввода — и экран осветился.

… Робот, оказывается, был серии «Бишоп», номер 341-б. Неплохая модель — правда, уже устаревшая.

Молодой парень, чье раздавленное тело нашли под обломками одного из саркофагов, оказался из корпуса звездных коммандос. Фамилия его была Хигс, личный номер 65341. Конечно, эти данные ничего не говорили Аарону Смиту.

О следующем из погибших в журнале не оказалось вообще никаких данных. Это была девочка лет примерно двенадцати. Она, конечно, не могла входить в состав экипажа — особенно экипажа, набранного из звездных коммандос. Случайный пассажир? Похоже, что так и есть, — поэтому ее и не внесли в бортжурнал. Но на рейсовых звездолетах ведь не бывает случайных пассажиров, это же не допотопные калоши, перевозящие эмигрантов на предназначенные для колонизации планеты… впрочем, все равно.

Кто там еще?! Лейтенант Рипли? Ага, это тот, кого отнесли в лазарет. Ну-ка, проверим…

На экране показалось лицо — женское лицо. Еще довольно молодое, красивое, но с застывшим страданием в уголках глаз.

Лейтенант Элен Скотт Рипли. Личный номер 0456170.

Аарон Смит чуть не выпал из кресла.

Общее собрание проходило в подсобном помещении одного из цехов, слишком маленьком для двух с половиной десятков взрослых мужчин. Поэтому те, кому не хватило стульев, разместились где попало. Кто-то, чтобы лучше слышать, даже забрался на стеллажи, где были грудой свалены запасные части станков. Обычно официальное выступление тюремного начальства не вызывало такого ажиотажа (по правде говоря, оно вообще никогда не вызывало никакого ажиотажа). Впрочем, последнее выступление имело место несколько лет назад и было посвящено заурядному случаю: нарушению техники безопасности, из-за чего в кипящем олове заживо сгорел один заключенный. Обычное дело. Правда, потом возникли некоторые сомнения, действительно ли он свалился в плавильный чан только по собственной неосторожности, но если и нет — то это тоже было здесь самым обычным делом.

Однако сейчас человеческая масса слитно гудела, обсуждая недавние события. И действительно, не каждый день на голову валятся космические гости. На Ярости уже начинали забывать, что обитаемый мир не ограничивается стенами их «исправительного заведения», затерянного в студеных пустынях планеты…

— Итак, мы — как это в правилах нашей администрации — излагаем все факты с предельной точностью, чтобы пресечь возможные домыслы. Кое-кто из вас уже знает, что во время работы утренней смены на контролируемой нами территории произошло аварийное приземление одного из спасательных судов, а именно — шлюпки №26-50. Не составляет секрета и то, что два человека из трех, находившихся в шлюпке, погибли, а андроид разбит, и починить его в наших условиях невозможно. Подозреваю, что это известно даже не части из вас, а всем вам, так как слухи в наших условиях распространяются с немыслимой скоростью. Однако кое-чего вы еще не знаете.

Эндрюс сделал паузу и самодовольно усмехнулся, предчувствуя реакцию слушателей.

— Оставшийся в живых член экипажа — женщина!

— А-а-а! — выдохнула толпа.

Один из заключенных — тот, что устроился на стеллаже, — чуть не сорвался оттуда на головы сидящих внизу, как получасом ранее Аарон Смит едва не упал со своего сиденья.

Несколько мгновений в подсобке стояла потрясенная тишина. Первым нарушил молчание тот, что повис на стеллажах:

— Женщина? А я вообще-то дал обет безбрачия. — Он вдруг пакостно усмехнулся. — Я хочу сказать, что это женщин тоже касается!

Только сейчас директор узнал его, выделив из наголо обритой и одинаково одетой человеческой массы. Это был Ян Голик, один из самых жестоких и непредсказуемых субъектов в колонии. Впрочем, Эндрюс умел справляться с такими типами — иначе не быть бы ему директором. Однако сейчас его вмешательство даже не понадобилось: Голик явно пошутил в недобрый для себя час, затронув одну из наиболее болезненных проблем тюрьмы. В ответ сразу изо всех углов подсобки на него разом яростно рыкнули несколько глоток с недвусмысленным предложением заткнуться, а не то, мол, они решат вопрос с «обетом безбрачия» за его счет, причем прямо сейчас и все вместе одновременно. Быть может, эту угрозу тут же и попытались бы реализовать, но из рядов сидящих поднялся, блеснув стеклами очков, рослый широкоплечий негр в потертой зеленой робе. Он решительным движением поднял руку, показывая, что собирается говорить, и в подсобке тут же стихли крики, замерло движение.

• Предыдущая
• 3/52
• Следующая