Рассказы о привидениях (антология) - Кроуфорд Фрэнсис Мэрион - Страница 44

— Могу я узнать — вы проделали долгий путь? Он ответил ей печальным взглядом.

Да… я проделал долгий путь.

— В таком случае, если вы пройдете в дом, муж наверняка примет вас прямо сейчас. Вы найдете его в библиотеке.

Она и сама не понимала, почему добавила последнюю фразу — по-видимому, из желания искупить свое негостеприимство. Незнакомец хотел было поблагодарить ее, но в этот момент она заметила садовника, идущего ей навстречу с человеком, который полностью соответствовал ее представлениям о специалисте из Дорсетшира.

— Туда, — махнула она рукой в сторону дома; и тотчас забыла о нем, поглощенная встречей с мастером по бойлерам.

Осмотр привел к таким далеко идущим результатам, что инженер в итоге счел необходимым пропустить свой поезд, и остаток утра Мэри провела в увлеченной беседе среди цветочных горшков. Когда совещание закончилось, она с удивлением обнаружила, что уже наступило время обеда, и, торопясь домой, думала, что муж выйдет ей навстречу. Но во дворе никого не было, кроме помощника садовника, разравнивающего гравий. В холле тоже стояла тишина, и она решила, что Бойн еще работает.

Не желая его беспокоить, она завернула в гостиную и, усевшись за письменный стол, погрузилась в подсчет новых затрат, образовавшихся в результате утреннего совещания. Мысль о том, что она может позволить себе заниматься такими глупостями, еще не утратила своей новизны; и в противовес ее недавним смутным страхам это занятие казалось ей составной частью ее возродившейся уверенности в том, что все будет хорошо, как говорил Нед.

Она все еще наслаждалась увлекательной игрой с цифрами, когда ее отвлекла горничная, спрашивавшая с порога, пора ли подавать обед. Они постоянно подшучивали между собой над тем, как Тримл объявляла обед, — словно разглашала государственную тайну — и Мэри, погруженная в свои бумаги, лишь рассеянно кивнула в ответ.

Краем глаза она заметила, что Тримл с сомнением топчется в дверях, словно упрекая ее за необдуманное согласие; потом в коридоре раздался звук ее удаляющихся шагов, и Мэри, отодвинув от себя бумаги, пересекла холл и подошла к библиотеке. Дверь была закрыта, и она в свою очередь остановилась в нерешительности — ей не хотелось отрывать мужа, и в то же время она беспокоилась о том, чтобы он не перегружал себя работой. Пока она колебалась, появилась Тримл и объявила обед, и Мэри ничего не оставалось делать, как открыть дверь в библиотеку.

За столом Война не оказалось, и она осмотрелась вокруг, надеясь увидеть его у книжных полок или где-то поблизости; ее зов остался без ответа, и наконец она поняла, что в библиотеке его нет.

Она повернулась к горничной.

— Мистер Бойн, вероятно, наверху. Сообщите ему, пожалуйста, что обед готов.

Тримл, казалось, колебалась между обязанностью подчиниться и убежденностью в неразумности данного ей поручения. Внутренняя борьба завершилась словами:

— Прошу прощения, мадам, но мистера Война наверху нет.

— Нет? Вы уверены?

— Уверена, мадам. Мэри взглянула на часы.

— Где же он в таком случае?

— Он ушел, — сообщила Тримл с видом превосходства того, кто почтительно ждал вопроса, который следовало задать в первую очередь.

Значит, ее предположение оказалось верным; по всей видимости, Бойн искал ее в саду, и раз она его не заметила, то он прошел коротким путем через южную дверь вместо того, чтобы идти в обход по двору. Она подбежала к двустворчатому окну, выходящему в тисовый сад, но горничная после очередного минутного колебания решилась высказаться:

— С вашего позволения, мадам, мистер Бойн ушел другой дорогой.

Мэри обернулась к ней.

— Куда он пошел? И когда?

— Он вышел через парадную дверь и пошел по дорожке, мадам. — Тримл из принципа никогда не отвечала на два вопроса одновременно.

— По дорожке? В такой час?

Мэри сама подошла к двери и выглянула во двор, всматриваясь в липовую аллею, но никого не увидела вдали.

— Мистер Бойн просил что-нибудь передать?

Тримл вступила в последний бой с силами хаоса.

— Нет, мадам. Он просто ушел с джентльменом.

— С джентльменом? Каким джентльменом? — Мэри резко развернулась, словно приготовилась броситься в атаку на вновь открывшийся фактор.

— С джентльменом, который явился с визитом, мадам, — сдержанно ответила Тримл.

— Когда приходил джентльмен? Объяснитесь, наконец, Тримл!

Мэри была страшно голодна и очень хотела посоветоваться с мужем по поводу теплиц — только этим объяснялось столь необычное раздражение в разговоре с прислугой; однако она сразу почувствовала поднимающийся в Тримл дух неповиновения, характерный для почтительного слуги, которого довели до крайности.

— Не могу сказать точно, в котором часу, мадам, потому что не я открывала ему дверь, — ответила она, благоразумно игнорируя непоследовательность своей хозяйки.

— Не вы?

— Нет, мадам. Когда прозвенел звонок, я одевалась, а Агнес…

— Значит, пойдите и спросите Агнес.

На лице Тримл застыло выражение терпеливого великодушия.

— Агнес не сможет вам ответить, мадам, потому что она обожгла руку, когда подрезала фитиль у новой лампы из города… — Мэри знала, что Тримл никогда не нравилась новая лампа, — поэтому миссис Докет послала судомойку.

Мэри снова взглянула на часы.

— Третий час. Спросите у судомойки, не оставлял ли мистер Бойн сообщение.

Она отправилась в столовую, вскоре вернулась Тримл и доложила, что, по словам судомойки, джентльмен пришел около одиннадцати часов, и мистер Бойн ушел с ним, не оставив никакого сообщения. Судомойке неизвестно даже имя посетителя, поскольку он написал его на клочке бумаги и велел ей немедленно передать его мистеру Войну.

Мэри пообедала, пребывая в замешательстве, и, когда Тримл подала кофе в гостиной, к замешательству добавилась легкая тревога, Бойн никогда не уходил из дома в столь неурочный час, не объяснив своего отсутствия. Его исчезновение казалось еще более странным оттого, что она никак не могла выяснить, кто этот загадочный посетитель, который, по всей видимости, и заставил Война уйти вместе с ним. Мэри имела богатый опыт жены загруженного работой инженера, которого часто вызывают по делу в самое неподходящее время, поэтому она научилась философски относиться к неожиданностям; однако с тех пор как Бойн ушел из бизнеса, он находил особое удовольствие в размеренном образе жизни бенедиктинского монаха. Он культивировал строгую пунктуальность и монотонность, словно пытаясь восполнить беспорядочные и суматошные годы с обедами и ужинами под стук колес в вагонах-ресторанах. Он не разделял склонность жены к сюрпризам, заявляя, что человек с утонченным вкусом находит безграничное удовольствие в привычном однообразии.

Поскольку человек не может предусмотреть все, никто не застрахован от непредвиденных случайностей, и рано или поздно однообразие жизни Война должно было быть нарушено, поэтому Мэри решила, что, желая прервать скучную беседу, он пошел проводить своего гостя до станции.

Придя к такому выводу, она немного успокоилась и продолжила совещание с садовником. Потом отправилась на почту в деревню, расположенную в километре от поместья, и, когда возвращалась домой, уже начали сгущаться сумерки.

Она шла по тропинке вдоль холмов, а Бойн, вероятно, вернулся со станции по шоссе, поэтому они не могли встретиться по дороге. Однако она была уверена, что он добрался до дома раньше нее, настолько уверена, что едва перешагнув через порог, прямиком направилась в библиотеку. Но в библиотеке по-прежнему никого не было, ничего не изменилось с тех пор, как она приходила звать мужа к обеду, даже бумаги лежали в том же порядке.

Внезапно ее охватил неясный страх перед неизвестностью. Она закрыла за собой дверь и, стоя в длинной молчаливой комнате, почувствовала, как ее страх обретает форму, дышит и прячется в темноте. Она вглядывалась в тени близорукими глазами, ей казалось, что в библиотеке присутствует нечто реальное, нечто чужое, которое наблюдает и все знает; от ужаса перед этим неосязаемым присутствием она схватилась за колокольчик и резко позвонила.