Крестный отец (др.перевод) - Пьюзо Марио - Страница 3
- Предыдущая
- 3/98
- Следующая
— Он творит чудеса для чужих.
В начале 1945 года Майкл был ранен; его демобилизовали и поместили в госпиталь, но он не догадывался, что демобилизация была организована доном. Он пробыл дома несколько недель, а потом, опять не посоветовавшись с отцом, поступил в Дортмутский колледж в Ганновере и оставил отцовский дом. Свадьбу сестры он собирался использовать для того, чтобы познакомить домашних со своей будущей женой — этой бесцветной американкой.
Майкл Корлеоне развлекал Кей Адамс рассказами о нескольких самых живописных гостях. Она, со своей стороны, тоже заметила, что гости очень экзотичны и, как всегда, он был очарован ее непосредственностью и интересом ко всему новому и чуждому. В конце концов, она обратила внимание на группу мужчин, собравшуюся возле бочки с домашним вином. Это были Америго Бонасера, пекарь Назорине, Антони Копола и Лука Брази. Она заметила, что эта четверка не выглядит слишком счастливой. Майкл улыбнулся.
— Верно, — сказал он, — у них нет особого повода для радости. Они хотят встретиться с отцом наедине. Они хотят просить его об одолжении.
Легко было заметить, как все четверо непрерывно следили за каждым движением дона.
Дон Корлеоне только собирался выйти навстречу гостям, когда в отдаленном конце аллеи остановился большой «шевроле». Двое мужчин на переднем сиденьи вытащили из карманов пальто записные книжки и, не таясь, начали записывать номера машин, стоящих по обочинам дороги. Сонни повернулся к отцу и сказал:
— Нет сомнений, эти ребята — полицейские.
Дон Корлеоне пожал плечами.
— Улица мне не принадлежит. Они имеют право делать все, что им вздумается.
Тяжелое лицо Сонни покрылось красными пятнами:
— У этих грязных выродков нет ничего святого.
Он спустился по лестнице и направился к месту, где стоял «шевроле». С выражением гнева на лице посмотрел на шофера, но тот спокойно показал Сонни зеленое удостоверение. Сонни отошел, не сказав ни слова. Он надеялся, что шофер выйдет из машины и пойдет за ним следом, но этого не случилось. У лестницы он сказал отцу:
— Это ребята из ФБР. Они записывают номера машин. Сопляки!
Дон Корлеоне знал, кто это. Ближайшим друзьям он посоветовал приехать на свадьбу на чужих автомобилях. Он был не в восторге от идиотского поведения сына, но переполох пойдет на пользу непрошеным гостям. Поэтому дон Корлеоне не сердился. Он давно понял, что общество часто наносит обиды, которые надо уметь стерпеть, потому что в этом мире беднейший из беднейших способен однажды открыть глаза и отомстить сильнейшему из сильнейших.
В саду за домом заиграл оркестр. Все уже собрались. Дон Корлеоне выбросил из головы мысли о незванных гостях и повел двух своих сыновей к праздничному столу.
В огромном саду сотни гостей. Некоторые танцуют на украшенной цветами деревянной сцене, остальные сидят за длинными столами, заставленными всевозможной снедью и кувшинами с домашним вином. Невеста, Конни Корлеоне, сидит за особым столом на возвышении, рядом с женихом, дружками и подружками. Все в традициях старой доброй Италии. Это не совсем по вкусу Конни, но она столько раз огорчала отца при выборе мужа, что на этот раз решила порадовать его, согласившись на свадьбу «по-итальянски».
Жених, Карло Ричи, был сыном сицилианца и итальянки с севера, от которой унаследовал светлые волосы и голубые глаза. Его родители жили в Неваде, а самому Карло пришлось оставить этот штат из-за незначительного столкновения с законом. В Нью-Йорке он познакомился с Сонни Корлеоне, а через него — с Конни. Дон Корлеоне послал, разумеется, верных друзей в Неваду, и те доложили, что столкновение с законом состояло в излишне поспешном использовании пистолета, что дело несерьезно и его очень просто изъять из книг, сделав тем самым прошлое юноши безукоризненно чистым. Они вернулись с разрешением открыть азартные игры в Неваде, в котором дон Корлеоне был очень заинтересован. Он умел извлечь выгоду из любого дела, и это было то самое, что привело дона к вершине его величия.
Конни Корлеоне была не слишком красивой девушкой, очень худой и нервной и наверняка, должна была в будущем превратиться в сварливую бабу. Но сегодня, в белом подвенечном платье, она казалась почти красавицей. Ее рука покоилась под деревянным столом на мускулистом бедре жениха.
Он казался ей необычайно красивым. На самой заре своей юности Карло Ричи тяжко трудился в пустыне под открытым небом, и теперь у него были могучие руки, а плечам было явно узко в свадебном фраке. Его согревали восхищенные взгляды невесты, и время от времени он наполнял ее рюмку вином. Они были так церемонны и вежливы друг с другом, что казались водевильными актерами. Но его глаза, не отрываясь смотрели на огромный шелковый кошель, переброшенный через плечо невесты. Он был уже доверху завален желтыми конвертами. Сколько в нем денег? Десять тысяч? Двадцать? Карло Ричи улыбнулся. Это только начало. Он вступает в королевскую семью. Теперь им придется заботиться о нем.
В толпе гостей еще один человек не отрывал взгляда от кошелька. Это был молодой человек с гладкой беличьей головкой. Просто в угоду привычке Пауло Гатто размышлял, как он мог бы схватить этот жирный кошелек. Мысль забавляла его, но он знал, что это безнадежное дело, пустые мечтания, детский сон, подобный тем, в которых танк подбивают пистолетом, заряженный горохом. Он посмотрел на своего босса, Петера Клеменца, тучного пожилого господина, который кружил молодых девушек в вихре деревенской тарантеллы. Громадный Клеменца танцевал с несомненным изяществом, и гости с удовольствием рукоплескали ему. Женщины наперебой тянули его за рукав, предлагая себя в качестве следующей партнерши. Молодые парни сошли со сцены и теперь хлопали в ладоши, стараясь угнаться за бешеным ритмом мандолины. Когда Клеменца плюхнулся, наконец, в кресло, Пауло Гатто поднес ему стакан холодного, как лед, черного вина и вытер ему лоб своим шелковым платком. Клеменца хлебал вино и дышал, словно кит. Но вместо того, чтобы поблагодарить Пауло, он коротко произнес:
— Нечего глазеть на танцы, делай свое дело. Пройдись по кварталу и посмотри, все ли в порядке.
Пауло смешался с толпой. Оркестр ушел на перерыв. Молодой человек по имени Нино Валенти поднял мандолину, поставил левую ногу на стул и запел неприличную песенку о любви. Красивое лицо Нино Валенти распухло от беспробудного пьянства. Он закатывал глаза, и язык его произносил одно ругательство за другим. Женщины визжали от восторга, а мужчины выкрикивали последние слова каждого припева вместе с певцом.
Жена дона Корлеоне визжала вместе со всеми, но сам он был слишком скромен, чтобы выслушивать непристойности и потому скрылся в доме. Заметив исчезновение отца, Сонни проложил себе дорогу к столику невесты и уселся рядом с Люси Манчини. Теперь они были в безопасности. Его жена делала последние приготовления перед подачей на стол свадебного торта. Сонни прошептал несколько слов на ухо молодой женщине, и она встала. Подождав несколько минут, Сонни пошел за ней следом, останавливаясь для короткой беседы то с одним, то с другим гостем.
Десятки глаз провожали их. Подружка невесты, которая за три года учебы в колледже успела основательно американизироваться, была зрелой девицей, «с именем». Во время репетиций она флиртовала с Сонни Корлеоне, полагая, что действует в допустимых рамках: ведь они как бы напарники на свадьбе. Теперь Люси Манчини подобрала свою розовую юбку, с наигранно веселой улыбкой вошла в дом, легко взбежала по лестнице, вошла в ванную и задержалась там несколько минут. Выйдя, она заметила на верхней площадке Сонни, который знаками предлагал ей подняться.
Томас Хаген наблюдал за весельем, стоя у закрытого окна кабинета дона Корлеоне. Стены кабинета были уставлены книгами по юриспруденции. Хаген был адвокатом и исполняющим обязанности консильори (советника) и в качестве такового владел важнейшей должностью в семейном деле. Здесь, в этом кабинете, они с доном решили немало сложных проблем и теперь, видя, что крестный отец покидает гостей и входит в дом, он понял: свадьба — не свадьба, сегодня будет работенка. Потом Хаген заметил, как Сонни Корлеоне прошептал что-то на ухо Люси Манчини и всю комедию, разыгравшуюся после этого. Хаген состроил гримасу, пораскинул мозгами, стоит ли докладывать об этом дону и решил, что не стоит. Он подошел к столу и взял в руки список людей, которым разрешили встретиться с доном Корлеоне. Когда дон вошел в комнату, Хаген подал ему список. Дон Корлеоне покачал головой и сказал:
- Предыдущая
- 3/98
- Следующая
