Пророчица (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 23

Подсознательно я готовилась к поражению, несмотря на положительные прогнозы. Филипп же, напротив, выглядел воодушевленным.

Хозяин не встречал нас на пороге, но дверь была распахнута настежь. Я вышла из машины, положила руки на капот. Вдох. Еще один. Соберись, Полина!

— Ты в порядке?

Подняла глаза — на меня смотрел Глеб. Обеспокоенно, почти заботливо.

Я кивнула.

— Скоро все закончится, — сказал он уверено. — Если Филипп станет вождем, Влада Вермунда будут судить, обещаю.

Я вновь кивнула и шагнула к двери. Побыстрее со всем покончить.

Вошла в дом вслед за Филиппом, Глеб шествовал сзади, будто страхуя, а может, боялся, что убегу. Убежать, и правда, хотелось.

Сердце стучало гулко и часто, дыхание сбилось. Бог мой, как же душно! Я вся взмокла то ли от жары, то ли от волнения.

Кирилл сидел на диване, а рядом с ним — Лара. Защитница смеялась, но когда мы вошли, тут же посерьезнела и отвернулась. Да уж, с Ларой мы точно не подружимся. Плевать! Если все закончится плачевно… Нет, пока не нужно об этом думать, я достаточно размышляла вчера. Спортивная сумка Матвея с моими вещами стояла у порога квартиры Филиппа, рядом — пакет с совятами. Если что пойдет не так, уеду сразу. Все равно куда. Не пропаду.

Влад спустился через несколько минут в сопровождении Риты. Сестра выглядела лучше, сразу преобразившись из испуганной девчонки в элегантную женщину. Без лишних слов подошла и обняла меня. В груди разлилось тепло и зародилось незнакомое чувство. У меня не было родственников по крови, и вот есть она. А еще атли.

Влад посмотрел пронзительно, глубоко, усиливая тепло в районе желудка, и я отвернулась. Ни к чему лишние эмоции — нужно оставить рассудок холодным.

Вскоре появилась Оля, поздоровалась, обняла меня. Сегодня все будут меня обнимать? Или это жалость? Надеюсь, оно того стоило, иначе я напрасно пожертвовала гордостью.

— Сегодня большой день, — благожелательно улыбаясь, произнес Влад. Я не заметила на его лице ни волнения, ни тревоги — то ли хорошо маскировался, то ли знал, что победит. — Сегодня у очага мы воссоединим атли.

Мир онемел. В одночасье шорохи и перешептывания стихли, и гостиная погрузилась в напряженное молчание. Скорее всего, это длилось несколько секунд, но мне показалось — вечность.

— Прежде чем волновать предков своим присутствием, нужно разрешить кое — какие разногласия. — Голос Глеба ворвался в сознание, и окружающий мир хлынул со всех сторон шорохами, звуками, ярким светом люминесцентных ламп и удушающим запахом дорогих женских духов.

Влад слегка улыбнулся, кивнул.

— Да, ваши… хм… претензии. Что ж, я готов созвать совет.

— Замечательно! — воинственно прошипел Глеб.

— Ох, Измайлов, ради бога! Оставьте вы свою вражду, помиритесь и не морочьте нам голову! — воскликнула Лара и театрально поморщилась. — Все уже давно забыли ту историю, и тебе пора.

— Я не спрашивал твоего мнения, Домбровская! — рявкнул Глеб и сжал кулаки. Смотрел прямо на Влада, словно готовился ударить.

— Грубиян, — сказала она и отвернулась. — Ты подговорил Филиппа и девчонку?

— Не вижу повода отказывать им, милая, — спокойно произнес Влад. — Сейчас все так любят демократию… Голосуем и побыстрее. Хотелось бы успеть к очагу до темноты. Ну, кто против того, чтобы поклониться сегодня вождю и воссоединить племя атли?

Глеб поднял руку и взглянул на меня. Боялся, что передумаю? Хотел поддержать, подбодрить? Сам искал поддержки? Думаю, все сразу. Я повторила его жест, на Влада больше не смотрела. Считала секунды до того момента, когда смогу уйти из этого дома.

— Ты пытался, Глеб, — тихо сказал Влад.

Я оглянулась. Филипп, бледный с опущенными глазами. На лице — досада и злость. Глеб с шумом выдохнул, глаза блеснули злостью.

— Кирилл!

Кирилл не поднял руки. Сидел, мрачно глядя на нас, с каменным выражением лица.

— Извини, друг, но я, правда, считаю, что племя должно чтить закон крови.

Оля, наоборот, не смотрела в нашу сторону. И не нужно было — я все поняла и так… Обида защипала слезами, но я заставила себя сдержать их — сама виновата! Использовать личное в политических целях всегда неприятно, и я готовилась к последствиям. Еще один урок жизни: жалость никогда не приносит уважения.

Глеб молчал. Глядел в пол, хмурился.

В моей голове постепенно прояснялось, и все происходящее привиделось нелепым, безрассудным действом. Уйти. Постучаться к Вике, плакать у нее на плече, напиться до беспамятства.

— Спасибо, — сказал Глеб. — За то, что сдержала слово.

Я подняла на него глаза.

— Это мало помогло.

Голова все еще кружилась, но я приказала себе не раскисать. Нужно на свежий воздух, собраться, решиться…

На что? Ты серьезно сделаешь это?

— Полина!

Резкий оклик полоснул, как ножом. Я остановилась у самой двери, повернула голову. Влад смотрел на меня. Колючий, холодный взгляд, будто мы вовсе не знакомы.

— Ты не можешь уйти.

— Вот как?

Голос — дрожащий, неуверенный. Только бы не расплакаться перед ним, только бы не расплакаться… Они все смотрят… Сбежать отсюда, и побыстрее!

— Ты — атли, и должна присягнуть мне на верность.

— Я ничего тебе не должна! — почти выкрикнула я.

— Она уйдет, Вермунд, — спокойно сказал Глеб, подходя ко мне. — Ты ведь не армию рабов создаешь. Нельзя заставить человека принять тебя в свою жизнь.

Влад опустил глаза, задумался, но через секунду снова поднял их.

— Она останется. Я не намерен бегать за каждым из вас. Сегодня мы воссоединим атли.

— Извини, но придется делать это без нее. — Глеб выглядел спокойным, даже расслабленным, в то время как меня всю трясло от напряжения. Вот она — дверь. От свободы отделяет пара шагов.

— Отойди, Измайлов! Я устал от попыток меня уколоть. Сегодня не тот день, и я не в том настроении…

— Мне давно плевать на то, в каком ты настроении! — рявкнул Глеб. — Она уйдет.

— Глеб, пожалуйста, — Филипп подошел и положил руку ему на плечо. — Мы попытались. После драки кулаками не машут.

Глеб даже не взглянул на него. Стоял прямо, оставаясь единственной преградой, что разделяла меня и Влада. Его твердость и мою ненависть.

— Отойди, Измайлов! Это последнее предупреждение! — прорычал Влад.

— Нет.

Влад резко взмахнул рукой, и Глеб, словно безвольная кукла, опровергая все законы физики, приподнялся над землей. Рванул вправо и, гулко ударившись о дверной косяк, осел на пол. Я всхлипнула. Посмотрела на Влада — его лицо буквально дышало злобой, а в тишине, последовавшей за волшебным ударом, выглядело зловещим.

Мои подошвы словно прилипли к полу. Боковым зрением я увидела, как Кирилл осторожно подошел к Глебу и помог подняться.

— Никто больше не будет плести заговоры в племени атли, — сказал Влад, глядя прямо мне в глаза. — Никто и никогда. Это ясно?!

Я молчала. Молчали все, но было понятно, что именно я должна ответить. Влад сделал несколько шагов навстречу, и через секунду уже стоял так близко, что я ощущала запах его одеколона.

— Я спрашиваю, это ясно?!

Слезы уже практически невозможно было сдержать, и я отвернулась. Не хотелось, чтобы он видел их. Накатила жгучая обида, опалила затылок, спустилась в легкие, затрудняя дыхание. Вдох — выдох. Я — как мышка, загнанная в угол. Противное чувство.

Подняла глаза. Пусть ниже падать уже некуда, но один козырь у меня еще спрятан в рукаве.

— Я отрекусь, — прошептала дрожащим от слез голосом. — Прямо здесь, перед твоим племенем. И да, я помню твои угрозы, но слова отречения выучила назубок. Так что, проверим, Влад?

Он опустил глаза. Несколько секунд о чем‑то думал, затем кивнул.

Что? Я победила?

Неуверенно попятилась к двери, осознав внезапную свободу, вышла. Спустилась по ступеням крыльца.

Свинцовые тучи были уже почти совсем черными, изредка срывались крупные теплые капли. Где‑то далеко, у самого горизонта небо разорвала яркая вспышка молнии. Раскат грома опоздал на секунду.