Чудо-камень - Сотников Иван Владимирович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/36
• Следующая

На беду лодка оказалась дырявой. Чуть осела в воду и сразу засочилась. А вычерпать нечем. Сдуру не захватил с собой черпак. Да ладно, течет пока несильно. Жаль, не клюет. Сколько можно сидеть. Поплавки по-прежнему мертвые. Заснуть можно.

Наконец, все же клюнуло. Азат встрепенулся, припустил конец удилища, дал окуню (он не сомневался, это окунь) повести за собой лесу. Затем косо подсек и рванул удочку. Ого! Большущий окунь выскочил из воды и засеребрил в воздухе. Здорово получилось!

Теперь надо искать окуневую стайку, как наставлял лесник. Окунь — рыба общинная и редко бродит в одиночку. Найди стайку — тогда лови сколько хочешь. Взял нитку метра два длиною. Один конец прикрепил к запасенному гусиному перу; а другой — к хвосту окуня. И пустил его в озеро. Пусть плывет к своим. Белое перо медленно заскользило по глади озера. Потом остановилось. Задрожало на месте. Крутится вокруг да около. Опять заскользило вдоль берега. Наконец остановилось. В погоне за ним пришлось отплыть метров сто. Дались они трудно. Весло одно, и то плохонькое. Неужели под его лодкой днюют окуни? Закинул удочки и радостно заулыбался. Сразу клюнуло. Не успел вытащить одну, как клюнуло на второй, на третьей. Одновременно. Нет, такого клева Азат еще не видел. Он тащил окуня за окунем и за какой-нибудь час с небольшим его мешок кишел живой рыбой. Вот это уха! Ребята пальчики оближут.

Половил бы еще, да лодка полна воды. Пригоршнями ее не вычерпаешь. А осела под тяжестью — стала сочиться еще больше. Да так, что вот-вот ее всю зальет водой. Знать, поверху рассохлась сильнее. Нужно скорее к берегу. Только поздно уже. Лодку заливало. Весел она не слушается. Промерил глубину — ого-го! Дна веслом не нащупаешь.

Лодку вдруг захлестнуло, и она стала тонуть. Бросив удочки, Азат схватил лишь мешок с рыбой. Не упустить бы! Держаться на воде трудно. Выбиваясь из сил, поплыл к берегу. На худой конец бросит и рыбу. Плавает он хорошо. К счастью, скоро нащупал ногами и дно, вязкое, илистое. Выбрался все же. И рыбу сберег.

Оставив ее на берегу, поплыл за удочками. Не бросать же их. Лодка перевернулась и всплыла вверх дном. Кое-как дотолкал ее до берега. Собрал и удочки.

Возвратился он возбужденным: все-таки удача!

У Альды пылал большой костер, заготовлена вода, продукты. Горшок с медом она поставила в холодную воду. Лучше застынет и пусть будет погуще. Осталось сходить за молоком.

Азату она обрадовалась: одной скучновато.

— Ой, сколько рыбы! — радовалась она, перебирая в руках красноперых окуней. — Правда, сам поймал? А может, лесник?

Азат разобиделся. Лесник! Сам, своими руками. Дай ему время — он закормит ребят рыбой.

— А чего ты мокрый?

— Лодка тонула, — отмахнулся Азат, не объясняя подробностей, — вот и вымок.

— Ладно, ты чисть ее, а я схожу к леснику за молоком, — сказала Альда. — А приду — станем варить уху.

Азат охотно взялся за рыбу. Еще живые окуни выскальзывали из рук, царапали пальцы. Он сноровисто чистил одного за другим, и скоро с полведра очищенной рыбы было готово. Варить уху недолго. И чтобы окунь не разварился, нужно не спешить.

Приладив ведерко с водой на костер, он начистил и картофеля. Положил в воду соли, луку с перцем, лаврового листа. Пусть пока закипит. А рыбу и картофель он опустит, как станут подходить ребята. Уха поспеет быстро.

Поставил ведро с рыбой в тени и прилег на траву. Небо над ним такое высокое и такое чистое, что слепило глаза. Он то закрывал их, то открывал снова. Хорошо!

Все видишь сам, все делаешь сам. Сам, сам, сам… Ласково пригревало солнце. Пьянил пряный воздух. Усталость смежала веки. Одолевала дремота. И уже сквозь сон в сознание проник сорочий стрекот. Сначала резкий, едва различимый, затем все сильнее и сильнее. Откуда тут столько сорок? Взглянуть бы на них, что они сорочат без умолку? Но веки вовсе отяжелели, не открывались. Им овладела сладостная истома, и не хотелось шевельнуться. Откуда он, этот сорочий стрекот?..

— Ух, насилу донесла! — расслышал он голос Альды и с удивлением протер глаза. Выходит, уснул, и снились ему сороки.

— Ты чего сорок собрал? — удивилась Альда.

Он поглядел вокруг и сам изумился. На деревьях вокруг тьма-тьмущая сорок.

Ого, сорок-сорок! Сорок сорок! Откуда они налетели? Потому, видать, и снился ему сорочий стрекот.

— Вычистил рыбу?

— Вон она, в ведре.

— Видишь, наши идут, — указала Альда на гору, где виднелась цепочка ребят, спускавшихся по дальнему склону. — Давай варить. Сбегай к ручью за «жидким льдом». Я сейчас высвобожу тебе ведро. Слушай, а где рыба? Ты что, начал варить уже? Разварится.

— Да нет же, в ведре.

— Тут ее нет.

Ведро было пусто. Азат огляделся вокруг. Сороки! Они растаскали рыбу! Вот-те и уха!

— Эх ты, засоня! — возмутилась Альда. — Что теперь делать?

Уцелели лишь три рыбины, видимо, выроненные сороками. А какая уха из трех окуней?

— Ладно, будет все же уха. Какая ни уха, а уха. Давай-ка сюда тарань!

— Ты что надумал?

— Давай скорее! Что за уха из одного окуня. Приготовим ассорти.

Он быстро очистил несколько рыбин тарани, добавил их к трем окуням и все опустил в кипящую воду…

Когда ребята заявились на бивак, уха-ассорти еще кипела.

В лагере несколько минут стоял шум и гвалт. Показывали друг другу новые камни, спорили, пересказывали приключения в горах. Радовались скорому обеду. Все проголодались изрядно. Дивились, как ловко Азат наловил окуней. На ужин ему тоже заказывали уху. Не то уйдут на новое место, и прощай свежая рыба…

Обедать расселись на лужайке. Уха дразнила аппетит, и ребята постукивали ложками по кружкам. Тарелок не было, и обедали из кружек.

— Такой ухи вы еще не едали! — дразнил Азат.

Альда не находила себе места, стыдилась глядеть ребятам в глаза. Что сейчас будет?

Сначала Азат налил Платону Ильичу. Затем Биктимеру. Им попали свежие окуни. Затем Азат выждал. Как уха? Если хороша — тогда и другим. А нет — ухи никому не будет.

— Уха отменная! — ободрил Платон Ильич. — Лишь с пересолом.

Похвалил уху и Биктимер.

— Тогда даю всем, пожалуйста! — развеселился Азат. — Давай, Юра, налью. Хоть знаю, тебе не угодишь, сейчас же начнешь корить.

— Ладно, давай, — нетерпеливо торопил Юрка. — Кому не понравится уха из окуней!

Азат налил ему кружку и положил в нее тарань.

— Что-то больно соленая ваша уха? — поморщился Юрка. А попробовал рыбину завопил: — Это же обман! Не окуней ловил он, а тарань из мешка.

— Ох, и притвора ты! — рассердился Биктимер. — Окуня с таранью спутал.

— У меня тоже тарань! — воскликнул Петька.

Теперь уже нечего было скрывать, и Азат повинился. Не оставлять же ребят без ухи! Вот и пришлось пустить в ход тарань. Зато ассорти!

— А окуни, были ли окуни?

— Говорю же, сороки! Чуть вздремнул, а тут сорок сорок! Незачем горевать, будет уха к ужину. Тут уйма окуня.

Юрка не верил, что были окуни. Поймал двух-трех, а ведра не было, и сорок не было. Все выдумка. Нет, Альда сама видела. Были окуни, честное слово, были. Но сороки разлетелись. Лишь несколько еще сорочили изредка на ветвях елей и пихт, и их не спросишь.

Все же уха из тарани пришлась по вкусу. Съели ее с удовольствием, хоть и казалась она довольно солоноватой.

Так закончился этот незадачливый обед.

— А мед у тебя сороки не съели! — съехидничал Юрка.

— Сороки не медведи, что им мед. Вон он, в холодной воде у ручья.

Мед был на месте, и все успокоились.

Час отдыха был тих и безмятежен. Ребята разлеглись на мягкой густой траве и забылись в сладком сне. А Альде и Азату не до сна. Нужно готовить ужин. Азат все же решил удивить ребят ухой и собрался на озеро. Взял мешок, удочки и тронулся было в путь, как его окликнул Юрка:

— Ты куда, рыбачить?

— Угу, — буркнул Азат.

— Пойдем вместе, только без обману. Если нет окуня, не пойду.

— Идем, сам увидишь.

• Предыдущая
• 10/36
• Следующая