Громобой - Стюарт Пол - Страница 38

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая

Прутик взглянул на железную перчатку и тонкий слой бурой пыли.

— Но в чем секрет? — прошептал он. — Я не понимаю.

Профессор вздохнул и собрал остатки сил.

— Разве ты не видишь, Прутик? Того, на что у Сумеречного Леса уходят сотни лет, мы можем достигнуть одним ударом. Но этот удар можно и должно нанести только точно в момент…

— Сумерек! — воскликнул потрясенный Прутик. Профессор сделал долгий протяжный вздох.

— Скажи… Профессору Темноты, — прошептал он. — Ты можешь… доверять… ему…

Профессор замолчал. Прутик выпрямился и взглянул на старое мудрое лицо.

Профессор Света был мертв. Снаружи уже громко кричали белые вороны. Прутик слышал, как они скребутся, царапая дерево; он видел, как самые отчаянные из них просовывают головы в пробоину в корпусе корабля, высматривая жертву.

— А ну пошли отсюда! — заорал Прутик. Птицы отступили, но лишь на некоторое время и не очень далеко. Прутик понял, что ему придется похоронить тело Профессора сразу. Когда он вытащил тело наружу, стая воронов закружилась над ним, яростно каркая.

— Он вам не достанется! — крикнул Прутик. Солнце уже низко опустилось над горизонтом, и он следовал за своей длинной тенью по тропинке, направляясь к трясине. Там, на ее краю он положил Профессора на землю. Белые вороны хлопали крыльями и кружились над ним в яростном возбуждении. Прутик изо всех сил старался придумать какие-нибудь слова, подходящие для торжественной минуты.

— Профессор Света, — прошептал он. — Достойный Академик Санктафракса. Мудрый и благородный человек. Это место недостойно быть твоим последним пристанищем… — Он запнулся, затем глубоко вздохнул. — Покойся с миром.

С этими словами он толкнул тело вперед. Сначала грязь засосала ступни, затем ноги и туловище. Белые вороны вне себя от ярости падали камнем вниз и пикировали, но не могли добраться до мертвого тела. Руки. Кончики пальцев. Грязь была уже по грудь. Слезы катились по лицу Прутика. Когда голова Профессора исчезла, он прошептал:

— Прощайте!

На какое-то время единственным, что указывало на место захоронения Профессора, была ветка, которую Прутик прикрепил к его шее. Затем и она исчезла. Пузырек воздуха булькнул на поверхности. А затем — тишина. Неподвижность. Покой.

Прутик опустился на колено, протянул вперед руку в железной перчатке и коснулся ею Топи в знак почтения. Как только он это сделал, трясина внезапно изменилась. Прутик обомлел. Прямо на глазах густая блеклая грязь превратилась в воду — кристально чистую воду, как в журчащем ручейке, бегущем по извилистому лону Дремучих Лесов. Глубоко внизу он увидел тело Профессора, опускающееся в крутящемся водовороте все ниже и ниже в свою водяную могилу.

Прутик присел на корточки и стал внимательно рассматривать тяжелую перчатку. Бурая пыль, такая мелкая, что переливалась, как жидкость, скользила по гладкой серебряной поверхности.

— Пылефракс, — благоговейно прошептал он, поднимаясь и оглядываясь.

Далеко-далеко он смог различить огни Санктафракса, мерцающие в небе. Под ними, укрывшись под одеялом из грязного коричневого дыма и копоти, лежали кварталы Нижнего Города. Содержимое ящика из стекла и железного дерева принесет пользу жителям обоих городов. Грозофракс восстановит равновесие летучей скалы, в то время как пылефракс очистит гниющие воды реки Края.

«Цель и средства» — так сказал Профессор. Прутик не знал, смогут ли жизни людей, которые будут спасены в Санктафраксе и Нижнем Городе при помощи этих кристаллов, когда-либо оправдать зверства Скрида. Но в чем он твердо был уверен, так это в том, что, если ему не удастся вернуться с грозофраксом, погибнут все.

«Я должен попытаться, — сказал он себе. — Ради живых. И ради мертвых».

Внезапно он услышал беспокойные стоны. Это был, без сомнения, Каменный Пилот. Он наконец-то пришел в себя.

Первое, что сделал Прутик, вернувшись на корабль, — это зажег фонарь, который висел у Скрида возле пробоины. Теплый янтарный свет наполнил мрачное помещение, и Прутик увидел, что Каменный Пилот сидит на полу.

— Слава небу, ты жив! — воскликнул он. Каменный Пилот кивнул.

— Но лишь отчасти, — раздался робкий приглушенный голос из тяжелого костюма. Потом пауза. — Я совсем не чувствую правой ноги. — Прутик уставился на него в изумлении. — На меня напал наш так называемый проводник, — продолжал Каменный Пилот. — Должно быть, он оглушил меня. Я не знаю, каким чудом я здесь.

— Я… Я принес тебя сюда, — объяснил Прутик.

Каменный Пилот снова кивнул.

— А Скрид?

— Скрид мертв, — ответил Прутик. — Погиб от моего меча. Он… Я… — Он в смущении присел перед Каменным Пилотом. — Так ты умеешь говорить, — сказал он.

— Умею.

— А я и не знал… Я всегда думал, что ты немой.

— Я не трачу слов понапрасну, — ответил Каменный Пилот. — Мир огромен и коварен. Эта одежда и молчание — моя защита. — Он остановился. — Твой отец это хорошо понимал.

— Мой отец? — удивленно переспросил Прутик. — Он знал, что ты можешь говорить?

— Он все знал, — сказал Каменный Пилот и с этими словами начал изгибаться и извиваться, пока ему не удалось вытащить правую руку из рукава. Прутик увидел изящные пальчики, вертевшие внутренние застежки, при помощи которых капюшон прикреплялся к плечам. Одна за другой застежки щелкали и открывались.

Каменный Пилот не только признался, что может говорить, но сейчас впервые собирался показать свое лицо! Прутик затаил дыхание. От какого уродства или недуга страдает это несчастное создание, если оно до такой степени скрывает его под этой громоздкой кучей одежды?

Когда капюшон поднялся, стала видна бледная и тонкая шея. Прутик закусил нижнюю губу. В следующий миг каскад густых оранжевых волос упал на лицо. Каменный Пилот поднял руку и откинул волосы.

Прутик обомлел:

— Ты… ты…

— Девушка, — ответила Каменный Пилот. — Ты удивлен?

— Еще бы! Конечно удивлен! — взорвался Прутик. — Такое я меньше всего предполагал! Я думал, что увижу какое-нибудь… чудовище…

Каменный Пилот помрачнела и посмотрела в сторону.

— Наверное, было бы лучше, если бы я была чудовищем, — спокойно сказала она. — Самое уродливое и отвратительное существо в Дремучих Лесах не может быть таким же потерянным и одиноким, как я теперь, когда потеряла Облачного Волка и мой корабль. Это единственное место, где я чувствовала себя в безопасности, хотя даже там мне нужно было все это. — Она похлопала по скинутому капюшону.

— Не унывай, — старался подбодрить ее Прутик. — Мы выберемся отсюда!

— Нет, — заплакала Каменный Пилот. — Мы умрем в этих проклятых Топях. Я знаю, мы умрем.

— Ты не должна так говорить, — твердо сказал Прутик. Затем, стараясь отвлечь девушку от печальных мыслей, он переменил тему разговора: — Согласно истории, которую как-то рассказал мне отец, ты присутствовала при моем рождении: это случилось на борту небесного корабля, капитаном которого был тот самый печально известный…

— Мултиниус Гобтракс, — подхватила Каменный Пилот. — Я хорошо это помню. — В ее голосе были слышны слезы. — Мы были над Дремучими Лесами в центре ужасной бури, когда у Марис, твоей матери, начались схватки. — Она покачала головой. — Мне больше никогда не случалось попадать в такой переплет. Корабль засосало в ураган над лесом, прежде чем кто-либо успел бросить большой якорь или хотя бы дрек.

— И все же тебе удалось спасти воздушный корабль, — заметил Прутик. — Отец рассказывал, как ты погасила горящие конфорки, сбросила противовесы и спустилась по борту, чтобы ослабить летучий камень.

Каменный Пилот уставилась в пол.

— Я сделала лишь то, что нужно было сделать, — невозмутимо ответила она.

— И я все-таки рад, что ты это сделала. В противном случае меня бы сейчас здесь не было!

Каменный Пилот с трудом улыбнулась:

— А кто бы спас меня от Скрида, если бы не ты? Мы в расчете, не так ли?

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая