Медленная смерть - Хоум Стюарт - Страница 41

Грэхем вышел наружу и сел посреди дороги. Он облил себя бензином и достал из кармана зажигалку. Хорошо бы фотограф пришёл побыстрее, он промок, а от огня станет так тепло! Через минуту из окна на втором этаже высунула голову женщина с камерой.

— Отодвиньтесь чуть-чуть назад, чтобы хороший кадр получился, вот так! Не поджигайте себя пока. Всё, я готова, но постарайтесь корчить рожи пострашнее, словно вы в агонии! Я попробую с увеличением запечатлеть выражение вашего лица, получится отличная передовица!

Едва Джок запалил одежду, как его голову увенчал язык пламени. Огонь пожирал его тело, оставляя лишь кучу гротескно обугленных останков. Пару секунд Грэхему казалось, что он горит в аду, но он ершу убедил себя, что возносится на небеса. Потом на его чувства обрушилась невыносимая агония, казалось, что прошла целая вечность, и, наконец, арт-критик перестал чувствовать что бы то ни было. Лишившись всех инстинктивных желаний, Джок остался грудой мёртвой материи.

Карен Элиот была пронырой еще той, она не брезго* вала испачкать руки, если получалось сделать это безнаказанно. Поэтому-то она и оставила Джонни Махача в своей квартире в Блумзбери дрыхнуть на полу, а сама отправилась в Мейфэр. Элиот относилась к людям, появляющимся на арт-сцене, едва ли лучше, чем к уличным отбросам. Они были иной версией паразитов, и заслуживали того же презрения, какое любой нормальный человек испытывает к джанки, отщепенцам т алкашам. Эту мразь надо уничтожать с полным безразч личием, как давят каблуком таракана. К сожалению,; репрессивная терпимость Британского государства означала, что массовые расстрелы на повестке дня пока¹ не стоят. Так что Элиот временно занялась игрой на нервах врага.

В руках опытного бойца баллончик с краской становится оружием не хуже, чем АК-47. Карен изрисовала лозунгами Неоистов окна каждой галереи, на улице. Остановившись на пару секунд, прежде чем отправить-; ся на встречу за завтраком с сэром Чарльзом Брюстером, Элиот окинула взглядом свою работу. ПОТРЯСЕНИЕ, НИСПРОВЕРЖЕНИЕ, ПОРАЖЕНИЕ, сообщала эпиграмма из ранних дней движения. НЕО-

-Йо! — воскликнула Элиот, одновременно поднимая ладонь правой руки.

ИЗМ ЯВЛЯЕТСЯ ВОПЛОЩЁННЫМ ПРИНЦИПОМ ИНФЛЯЦИИ В ТВОРЧЕСКИХ ИСКУССТВАХ, шла надпись по фасаду галереи, специализирующейся на работах концептуалистов и минималистов. А классическая формулировка УНИЧТОЖИМ СЕРЬЁЗНУЮ КУЛЬТУРУ сверкала люминесцентной краской на каждом здании по улице.

— Карен, дорогая! — пропел сэр Чарльз, когда дворецкий ввёл её в гостиную его особняка в Мейфэр. — Я так рад вновь видеть твою улыбку!

Дворецкий наливал кофе, а Карен тем временем развалилась на пышном диване. Она взяла круасан, поскольку знала, что Брюстер предпочитает завтраки в европейском стиле и выбора у неё нет. Арт-звезда размазала по горячему круасану щедро посоленное масло, но от варенья отказалась.

— Эта тема с Неоистами разрастается шире и быстрее, чем любое другое дело, в котором я участвовал, — улыбнулся Брюстер, — Похоже, что это самая успешная исторификация общепризнанно маргинального авангардного арт-движения за всю эпоху!

— Возбуждение от Неоизма ни с чем не сравнимо! — понесла Карен. — Он делает как щенков футуризм, дадаизм, сюрреализм, флуксус и ситуационизм!

— Ты права! — согласился сэр Чарльз. — Хотя на первый взгляд он кажется лишь пародией на классический авангард, его абсолютная бесполезность придаёт ему трансцендентное качество! Работы Неоистов настолько лишены содержания, что это потрясает! И в довершение всего прямо перед твоим приходом мне сообщили новость, что Джок Грэхем совершил самоубийство перед зданием «Кроникл»!

— Великолепно! — присвистнула Элиот. — Вы зна* ете, что лозунг ПОПЫТАЙСЯ УБИТЬ СЕБЯ широко эксплуатировался ранней группой Неоистов; Смерть Джока означает, что его крестовый поход на Неоизм породит новую волну заголовков. С таким освещением в прессе ценность работ Неоистов должна удваиваться каждую минуту!

—Думаю, она скорее утраивается каждую секунду! — чирикнул Брюстер.

Фронт Семиотического Освобождения проводил воскресную утреннюю встречу в «Галерее Отпечатка Пальца», потому что по воскресеньям выставка «Новый Неоизм» не работала. Члены группы радовались успеху «Попларскош Хеппенинга», и в частности тому, что он попал на первые страницы национальной прессы. Между собой они не упоминали о том, что беспорядки спровоцировало пиратское телевещание, организованное их таинственными вождями.. Впрочем, расползшееся по заголовкам известие о бойне, устроенной обезумевшим арт-критиком Джоком Грэхемом, тоже нечасто всплывало в разговоре.

— Святой Дух повеял и сделал меня Богом, — объявил Дональд Пембертон в энный раз, — и я думаю, это нечестно, что мы зависим от неких абстрактных руководителей ФСО. Посмотрите, чего мы вчера добились, «Попларский Хеппенинг» вошёл в число самых значимых арт-событий за всю мировую историю. Мы это сделали — мы с вами, не какие-то там тайные вожди, которым мы якобы служим. Я хочу контракт с галереей, и хочу его сейчас!

— Ага, — вставил Юджин Де Фрейд. — Дон прав, мы вызвали вчера охуенный шум, а наши имена даже не попали в газеты! Мы заслуживаем доверия и определённого признания. Здорово, что мы обеспечили движению Неоистов такое паблисити, но пока имя Фрейда остаётся за рамками истории, моя карьера топчется на месте!

— Вы должны веровать! — взревел Стивен Смит. — Тайные вожди помогли мне с контрактом, и вам всем обязательно помогут!

— Тебе хорошо! — хныкнула Пенелопа Эпплгейт. — У тебя есть контракт с «Флиппер Файн Артс». Люди, стоящие за ФСО, не требуют, чтобы ты демонстрировал покорность, прежде чем въехать на волне рекламы в гламурный мир модных тусовок и художественного признания!

— Ой, да ладно! — возразил Спартак. — До сих пор всех дел было, что Эмма отобрала пару моих работ на следующую групповую выставку во «Флиппере». У меня будет собственная выставка в Уэст-Энде хорошо если в начале следующего года! К тому моменту вы все давно будете с контрактами!

— В пизду всё! — скривился Пембертон. — Скажешь Хираму, хрен я чего для него сделаю* прежде чем всех нас подпишут крупные галереи! Я устал делать людям одолжения, я хочу награды за свои труды!

— Этот спор ни к чему не ведёт, — сплюнул Смит. — Давайте поговорим о чём-нибудь важном! Почему бы нам не утрясти детали вечерней акции на кладбище Банхилл?

— Я не собираюсь раскапывать могилу Блейка! — зарычал Дон. — По крайней мере, пока Хирам не решит вопрос с галереями!

— У меня нет возможности связаться с Хирамом, — принялся убеждать Смит, — и вряд ли он до вечера свяжется со мной. Тайные вожди взъярятся, если мы не оскверним могилу Блейка, как было приказано. Если вы откажетесь сейчас, вам никогда не попасть в арт-мир. Если вы согласитесь принять участие в этом деле, я обещаю в следующий раз обсудить с Хирамом вопрос ваших карьер!

— А что случится, если мы не согласимся с твоим планом? — поинтересовался Пембертон.

— Мне придётся выгнать вас из ФСО и набрать на ваше место других людей! — заорал Спартак.

— Ладно, я пойду на сегодняшнюю акцию, — уступил Дои, — но потом я пальцем о палец не ударю, пока не получу контракт на руки!

— Аналогично! — пропели остальные в унисон.

Джонни Махач и Атима Шиазан встретились, в «Гербе», рок-н-ролльном отстойнике в дебрях переулков в Кэмдене. В соседней комнате ска-группа играла обеденный концерт, но влюблённая парочка пропустила его, потому что после нескольких дней врозь им надо было многое сказать друг другу. Атима в кожаной мини-юбке и обтягивающем красном топике, с помадой и лаком для ногтей в тон, выглядела потрясающе. Джонни надел туфли, «ста-престы» и «шер-ман», и поэтому мало чем отличался от прочих скинхедов в пабе. Он считал, что музыка в ямайском стиле лучше «Ой!»⁵⁵ не только из-за заразительного ритма, но и потому, что на неё ходят правильно одетые скинхеды, а не придурки, порочащие весь культ, и по сути являющиеся не более чем лысыми панками!