Улыбка святого Валентина - Рич Лейни Дайан - Страница 41

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая

Она всхлипнула и высморкалась.

– Он так по вас скучал! Но все не решался набрать ваш номер, глупый упрямец!

– Он мне позвонил, – сказала я, ощутив потребность заступиться за своего отца.

– В самом деле? Мне он ничего не сказал. Впрочем, теперь, когда вы с ним наконец-то нашли друг друга, это уже не важно. Мы с вами можем увидеться?

Тут мои нервы сдали, и затаенная обида прорвалась наружу, словно лава из жерла вулкана.

– Уж если он действительно по мне тосковал, то почему вам пришлось ему внушать, чтобы он позвонил мне? – спросила я.

– Да потому что он упрямец и тугодум! – послышался тяжелый вздох. – Это я в сердцах его так обозвала, девочка. А вообще-то ваш папа добрейшей души человек. Вот только очень ранимый и обидчивый. После того как ваша мама выгнала его и начала возвращать ему письма, которые он вам писал, Джек вбил себе в голову, что ему лучше держаться от вас подальше, раз он малообразованный человек и не говорит по-французски...

– Что? – крикнула я в трубку. – Моя мама запретила ему общаться со мной?

Я почувствовала, что мое сердце дает сбои, а руки начинают холодеть.

После продолжительной паузы я услышала встречный вопрос:

– А вы ничего об этом не знали?

– Он мне писал?

И снова ответом мне стало долгое молчание.

– Я сожалею, что рассказала вам об этом, Порция. Извините меня, – наконец промолвила моя собеседница. – Спросите об этом лучше у своей мамы, это ваше семейное дело. Как жаль, что наше знакомство началось с досадного недоразумения. Но я была уверена, что вам все известно. Я так и не научилась держать язык за зубами. Выходит, Джек прав, называя меня глупой болтушкой... – Она тяжело вздохнула.

Но я не сердилась на нее, потому что почувствовала искренность и неподдельное сочувствие в ее голосе. Чего не ощущала со стороны Мэгс, казавшейся мне воплощением лицемерия, манерничанья и притворства. Внутри у меня закипала злость.

– К сожалению, детали размолвки моих родителей мне неизвестны, – наконец каким-то чужим голосом объяснила я.

– Мне искренне жаль, девочка, – сказала она.

– Благодарю вас за все, мне пора идти... Простите, но я не спросила, как вас зовут...

– Марианна, – тихо сказала женщина. – Меня зовут Марианна.

– До свидания, Марианна!

– Порция, не сердитесь на меня за то, что я вас расстроила, пожалуйста!

– И вы тоже на меня не обижайтесь.

– Порция! – сказала Марианна, шмыгнув носом. – Не волнуйтесь за меня, у меня всегда ручьем льются слезы, когда я режу лук. – Она рассмеялась. Но мне смеяться не хотелось. – Я могу передать Джеку, что вы ему позвоните? Или скажите номер, по которому он сможет вас застать.

– Я сама ему перезвоню, – сказала я, не желая впутывать в эту историю «барышень». – Обязательно.

– Вот и чудесно! – обрадовалась Марианна. – Берегите себя, Порция!

Я машинально кивнула, ничего не ответив, и положила трубку, ощущая легкое головокружение и тошноту. Мои руки сжались в кулаки, внутри у меня все бурлило от злости.

Раздался звон дверного колокольчика, и тотчас же торговый зал наполнился звонким смехом Мэгс и басовитым голосом Бев. Я встала и вышла из конторы, намереваясь закатить им обеим грандиозный скандал.

Одетая в платье василькового цвета, с аккуратной прической и безупречным гримом, Мэгс о чем-то разговаривала с Верой, стоящей по другую сторону прилавка. Увидев меня, она раскрыла рот, собираясь мне что-то сказать, но передумала, поскольку выражение моей перекошенной физиономии не сулило ей ничего хорошего. Без всякого вступления я воскликнула, приблизившись к ней:

– Так, значит, это ты выставила его за порог?

Бев остолбенела. Но я продолжала испепелять взглядом Мэгс и обрушивать на нее все новые и новые вопросы:

– Как ты смела скрывать от меня его письма? Зачем ты возвращала их ему? Почему ты мне ничего об этом не сказала? Какое вообще ты имела право так поступать?

Мэгс затравленно огляделась по сторонам, посторонних в зале не было, не считая Питера, который невозмутимо варил себе в баре кофе, притворяясь, что ничего не замечает.

Бев шагнула вперед и прикрыла собой Мэгс.

– Не смей разговаривать подобным тоном со старшими! – напустилась она на меня. – Веди себя прилично!

– Черта с два! – вскричала я, трясясь от праведного гнева. – Это вам давно пора вспомнить о правилах хорошего тона. Как она посмела помешать мне переписываться с моим отцом? И вообще, Бев, это тебя не касается, так что лучше не вмешивайся в наши дела.

Лицо Бев побагровело, из-за прилавка вышла Вера и сказала, положив ладонь мне на плечо:

– Порция, ты расстроена, лучше поднимись к себе и приляг.

– Ну уж нет, Вера! – прошипела я. – На этот раз я никуда не пойду и выясню все до конца.

Питер молча подошел к входной двери магазина и, заперев ее, повесил на ручку табличку «Закрыто». Я впилась взглядом в Мэгс. Она отвернулась, явно не желая мне отвечать. По щекам ее бежали слезы, но ее голова была гордо поднята.

– Ступай наверх и остынь, Порция! – строго сказала Бев.

– Не вмешивайся! – огрызнулась я. – Это тебе лучше отсюда уйти, бабуля! Ты ведь доводишься мне бабушкой, не так ли? Так какого дьявола я должна называть тебя Бев? Я сама за тебя отвечу! Ты просто не хочешь быть моей бабушкой. Равно как и матерью Мэгс. Тебе хочется приятно проводить время в компании подружек! Вот что я тебе скажу, бабуля! Мне такая подружка не нужна. Мне нужна настоящая бабушка. И мне нужна мать!

Я скинула с плеч красный жакет и скомкала его, глядя в покрасневшие глаза Мэгс.

Она выхватила у меня свою любимую кофту и взвизгнула:

– Не смей портить мои вещи!

– Ты мне не только не мать, – с дрожью в голосе сказала я, – но даже не подружка! Как ты посмела скрыть от меня, что папа хочет поддерживать со мной отношения?

Мэгс промолчала, закусив губу. Повернувшись, я выбежала из магазина через черный ход, резко захлопнув за собой дверь. И не заметила, что следом бежал Питер, так что он получил удар дверью по лбу. Вторую шишку я чуть было не набила ему, когда захлопывала дверь своей квартиры.

– Уйди, Питер! – вскричала я, увидев его на пороге.

– Нет, Порция! – потирая ладонью ушибленное место, сказал он. – В таком состоянии я тебя не оставлю.

– Ладно. В таком случае уйду я!

Я поставила на кровать свой саквояж.

– Куда ты собралась? – спросил Питер.

– Уезжаю в Тускалусу! – заявила я и принялась швырять в саквояж все подряд. – Все эти годы Мэгс убеждала меня, что отец сам ушел от нас! А как выяснилось, она его прогнала! Значит, это она во всем виновата!

– Ты сейчас слишком взвинчена, прими прохладный душ, – заметил Питер.

– Взвинчена? Да я вне себя от ярости! Из-за ее вранья, ее постоянной лжи я столько лет не имела возможности общаться со своим отцом! – Взмахнув от отчаяния руками, я стала доставать свои вещи из платяного шкафа.

– Не заводись, Порция, приди в себя! – Питер смотрел на меня с плохо скрытым беспокойством.

– Не волнуйся за меня, Питер! Лучше пойди успокой Веру, – сказала я, с трудом сдерживая раздражение. – Передай ей, что завтра к вечеру я вернусь. – Я бросила в саквояж косметичку.

– Подожди меня! Я соберусь за полчаса! – попросил Питер.

– Неужели тебе непонятно, что твое общество сейчас для меня нежелательно? – с силой захлопнув дверцу шкафа, буркнула я. – Мне не до пустых разговоров!

Питер схватил меня за плечи и заговорил, глядя мне в глаза:

– Я тоже настроен очень серьезно, Порция! Ты не должна садиться за руль автомобиля в таком состоянии. И тебе лучше не ехать на встречу со своим отцом одной. Жди меня здесь, я быстро переоденусь, уложу дорожную сумку и заеду за тобой. В конце концов, тридцать минут ничего не изменят, позволь мне хотя бы раз тебе помочь!

Я сложила руки на груди и молча взглянула на него. А что, если он действительно стал другим человеком? Может, не стоит снова отталкивать его?

– Ладно, – сдалась я. – Даю тебе ровно полчаса на сборы.

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая