Остров на птичьей улице - Орлев Ури - Страница 13

• Предыдущая
• 13/30
• Следующая

Вошли два человека.

— Вас кто-то видел? — недовольно спросил сторож. — Ведь я же говорил вам прийти ночью!

Они начали оправдываться. Я не слышал, что они там говорили. Стояли ко мне спиной. Говорили вполголоса. Потом сторож вошел в подъезд. Для большей безопасности я поднялся на последний этаж. Я слышал, как сторож открыл дверь на складе. Через некоторое время они начали выбрасывать тюки с веревками из окна на двор. «Воры», — подумал я. Потом увидел пустые мешки, которые полетели на двор. Втроем они вышли на улицу и начали запихивать веревки в мешки. Завязали веревкой каждый мешок. Это были хорошие веревки, толстые и тонкие. Точно такие, какие были нужны мне.

Они поволокли завязанные мешки к воротам. Мне не было видно, что они там делали. Слышал только, как открылась калитка и как она захлопнулась. Потом услышал их удаляющиеся шаги. Стало тихо. Я скатился по лестнице и помчался к воротам. Схватил мешок. Он был для меня слишком тяжелый. Тогда я поднял второй мешок, перочинным ножом развязал затягивающую его веревку и проверил содержимое. Потом снова завязал его и поволок за собой ко входу в здание и вверх по лестнице. С огромным усилием мне удалось поднять его по железной лестнице. Потом я поднял наверх саму лестницу. Точно такая лестница мне была нужна для того, чтобы подняться с нижнего пола на верхний. Я перенес мешок и лестницу к проходу, который выходил на крышу. Лестницу оставил здесь. Не хотел поднимать ее на крышу при свете дня. Это было просто невозможно — быстро пройти с такой тяжелой лестницей по доскам, на которых стояли трубочисты, когда работали на крыше. «Вернусь сюда как-нибудь ночью и заберу ее», — подумал я.

С мешком я добрался до нашей квартиры. Совсем не боялся. Еще раньше, проходя мимо, я хотел спуститься в квартиру и посмотреть, как там дела. Может, даже спуститься в бункер и попросить немного еды у господ Грин.

В нашей квартире все было перевернуто. Все более или менее ценное исчезло. Мебель была сдвинута с места. У меня просто заболело сердце. Квартира выглядела точно так же, как те квартиры, в которых я побывал до этого. Да и почему бы ей выглядеть иначе? Я зашел в уборную постучать, чтобы открыл кто-нибудь из семейства Грин. Как только я начинал думать о них, сразу же поднималась злость.

В гетто, еще до того, как начали высылать людей, я задерживал дыхание, проходя мимо тех, кто мне не нравился. Понятно, что я не был с ними знаком. Но это было видно. Они не были вонючими. Но я задерживал дыхание, чтобы не вдыхать «их» воздух. И не дышал до тех пор, пока они не проходили мимо. Когда мы знакомились с семейством Грин, я сразу задержал дыхание. Потом они не раз приходили к нам и сидели в нашей комнате. Мы даже построили вместе с ними бункер, и я был вынужден дышать рядом с ними. Но несмотря на это, я так и не полюбил их.

В уборной все было вверх дном. Стульчак был сдвинут в сторону, в полу зияла дыра. Сердце у меня сжалось от дурного предчувствия. Я даже пожалел о тех мыслях, которые всегда приходили мне в голову, когда я думал об этой семье. Бедный Йоси! Деревянная лестница, которую сделали папа и я из отпиленных ножек стульев, стояла на месте. Я спустился вниз. Внизу было темно и чем-то пахло. Никого не было. Пустота. Может быть, тогда, когда искали бункер у меня, искали по всей улице. Или кто-то донес. Не хотелось думать, когда это случилось. И вместе с тем я снова и снова вспоминал выстрелы, которые слышал. А потом женский крик. Может, это кричала другая женщина, не госпожа Грин?

Я нашел спички и свечи в отведенном для них месте. Осветил помещение и открыл кухонный шкаф. Там ничего не было. Тогда я направился к месту, где были спрятаны продукты на чрезвычайный случай. Там тоже было пусто. Кто-то знал и где само место, и где спрятана еда. Неужели здесь был отец? Нет. И тут я вспомнил, что был еще один человек, который помогал нам заделывать потолок. В прошлом строительный рабочий. Но его забрали давно. А может, его и не забирали, он был просто стукач?

Я бросился к лестнице. Мне не хотелось здесь оставаться ни одной лишней минуты. По дороге споткнулся обо что-то мягкое и упал. Свечка выпала из моей руки и погасла. Я снова нашел свечи и решил забрать с собой и их, и спички. Я пощупал вокруг. Что-то мягкое. Это был маленький детский рюкзак. Может быть, Йоси. Я взял его и быстро поднялся по лестнице. Не остановился ни на минуту, пока не добрался до чердака. Там я сел на мешок с веревками и с трудом перевел дыхание.

В рюкзаке были бутылка воды, четыре банки молока и остальное — как обычно: сухари, кусочки сахара, бутылка с подсолнечным маслом, плитка шоколада. Там был и маленький плюшевый медвежонок, с которым Йоси всегда спал. Ремни на рюкзаке были обрезаны. Я завязал его веревкой и вышел.

Сначала я старался тащить оба узла с одного чердака на другой. Переходить из квартиры в квартиру через проломы в стене. Но очень быстро устал. Начал протаскивать узлы один за другим. Вначале рюкзак Йоси. Потом мешок с веревками. Иногда менял порядок, чтобы было не скучно.

На улице медленно темнело. Дождя не было, хотя после обеда начало накрапывать. Я уже был в последнем доме, после которого должен был спуститься вниз и перейти вторую улицу, которая пересекала цепочку зданий по дороге от развалин к фабрике. Я тащил мешок с веревками. Рюкзак уже спустил вниз. Спрятал его за входом в подъезд. Вдруг кто-то прыгнул за мной через пролом. В темноте коридора он меня не заметил. Сразу за ним появился еще один мужчина. Он догнал первого. Они начали ругаться. Сначала тихо, потом все громче. Очень осторожно я отодвинулся в сторону и спрятался в одной из комнат. Я чуть не закричал. Прямо передо мной стоял третий мужчина, и в слабом свете, падавшем из окна, я увидел, что через его руку переброшены несколько мужских костюмов. Он приложил палец к губам и велел мне молчать. Я молчал.

Мы оба прислушивались к тому, что происходило в коридоре. По разговору, который до нас доносился, мы поняли, что они нашли шкатулку с драгоценностями. От разговора и криков они перешли к драке. Потом один из них закричал:

— Нет! Подлец! Брось нож!

После этого услышали:

— Господи!

И тяжелый удар. И мужские шаги, которые быстро удалялись.

Грабитель, который был со мной в комнате, велел мне оставаться на месте. По манере его разговора я понял, что он принимает меня за одного из них.

— Пойду посмотрю, жив ли он.

Как только он вышел, я бросился наутек. Но, как видно, выбрал не ту дорогу.

И выбежал прямо на него.

— Хотел удрать от меня? — спросил он.

— Да, — ответил я.

Я его не боялся.

— Давай выйдем отсюда, — сказал он и вытер пальцы о занавеску.

Я пошел за ним. Мы вышли во двор. Он уселся в кресло, которое там валялось, и положил костюмы на колени. Я стоял перед ним и улыбался. «Будь приветлив с людьми и окажи им доверие, тогда в них проснутся добрые чувства и они не обидят тебя». Но папа сказал: «Доверяй, но проверяй».

— Что у тебя в мешке, мальчик?

— Веревки, — сказал я.

— С фабрики?

— Да.

— Зачем они тебе?

— Они нужны папе.

— Скажи своему отцу, чтобы он сам пришел сюда, а не посылал ребенка, который может получить пулю.

— Если скажу ему так, он побьет меня, — ответил я.

Мужчина наклонил голову. Я совсем не опасался дышать с ним одним воздухом.

— Ладно, — сказал он, — как ты это вынесешь на улицу?

— Папа ждет меня с лестницей у стены, — ответил я. — А вы, господин?

— У меня есть удобный проход, — сказал мужчина после минутного молчания. — Я бы показал его тебе, мальчик, но так как ты боишься меня и не веришь мне, я не верю тебе, хотя и не боюсь. Так это во время войны. Проход, которым я пользуюсь, не должен стать известным немцам. Жалко, правда?

Действительно жалко. Я пожал плечами. И спросил его, хочет ли он послушать анекдот?

Он улыбнулся и сказал:

— Конечно, только приличный.

• Предыдущая
• 13/30
• Следующая