Босиком по лужам - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 45
- Предыдущая
- 45/53
- Следующая
Кошкой я кралась по улицам, избегая открытых светлых мест, обходя стороной компании. Тихо, бесшумно, очень быстро. Малейших шорох — остановиться, замереть, переждать. Интересно, почему Родриго считает меня глупой и беспомощной? Я могу постоять за себя, знаю, как действовать в минуты опасности. Так что, если быть осторожной, то все будет хорошо! А я была очень осторожна.
— Это куда мы так крадемся? — раздался противный голос за спиной.
Я непроизвольно выругалась матом. Так, легенда на этот случай не продумывалась, придется импровизировать.
— Какое счастье, что боги послали мне вас! — я радостно всплеснула руками и едва ли не кинулась на шею мужику с мачете. Затарахтела так, что слова наполовину стала глотать: — Я была у друзей. Вот, заблудилась! Хожу, брожу! Уже думала, что все, прибьют меня злые люди! А тут такое счастье! Такое счастье! Великие боги! Какое счастье! Товарищ! Товарищ! Как же я рада! Вы совсем не похожи на злого и плохого человека! Вы ведь хороший! Вы спасете меня? Вы поможете мне выйти отсюда? Я вам заплачу! У меня есть деньги! Вот! Вот, возьмите! Двадцать долларов. Пожалуйста, только выведите меня отсюда! Это всё, что есть! — я ловко вывернула пустые карманы. — Пожалуйста, добрый человек! Спасите девушку!
Дядька опешил от моего натиска и денег, которые я настырно совала ему в руки, преданно заглядывая в глаза.
— Ты и так мне все отдашь, — прохрипел он.
Сделала вид, что не поняла, о чем он. Черт! Придется пожертвовать телефоном… Главное страх не показывать, иначе не выбраться, сгину, пропаду.
— Но у меня больше нет денег, — едва ли не рыдала я. — Вот, если этого мало, возьмите мой телефон! Только помогите мне! Умоляю вас! Пожалуйста, пожалуйста! Товарищ! Только не бросайте меня здесь одну! Мне так страшно, а вы ведь человек порядочный! — продолжая глупо верещать, я стала цепляться за руки, изобразив на лице максимально умолятельную мину.
Дядька пятился. Видимо, жертвы на него еще ни разу не набрасывались, деньги и телефоны по доброй воле не совали, и не упрашивали не покидать их. Я подошла к нему вплотную. Надо понять, есть с ним еще кто-то или нет, если есть, то очень плохо. Бандиты обычно по одному не ходят… Ладно, некогда раздумывать — левый кулак в нос, правый локоть в солнечное сплетение и коленом в пах со всей силы. Мужик охнул и свалился, схватившись за чресла. Я сорвалась с места с такой прытью, что мне позавидовал бы бывалый спринтер. Мировой рекорд был побит на первой же секунде. Вон отсюда! Куда угодно! Удрать! Скрыться! Исчезнуть! Если не найду выхода в цивилизацию — забьюсь в самый дальний угол трущоб и до утра пересижу, потому что когда светло, не так страшно.
Я заблудилась еще больше. Прикольно.
Найдя тихую и безлюдную подворотню, я сжалась в комочек в самом темном месте и затаилась. Надо подождать до утра…
Влажные, покрытые испариной, минуты утекают, растворяются, рассыпаются, как давно облетевшие с деревьев листья. Скоро все закончится... Как страшно и одиноко. Одиночество тягучей массой проливается из черных глазниц окон, затягивает, тащит за собой. Грудь сжимают тиски боли и отчаянья. Надо держаться! Я выстою. Я смогу. Я поборю твою депрессию в себе. Я сильнее. Запрокинула голову, как когда-то учил меня ты. Звезда, звезда, помоги мне! С иссиня-черного безоблачного неба мне улыбаются огромные, ослепительно белые звезды, нависшие мокрыми цветами над головой, да месяц-перевертыш подмигивает, как старому другу. Может быть, ты сейчас тоже смотришь на звезды… А завтра я проснусь, и тебя больше не будет в моей душе, в моей памяти, в моей жизни. Я оставлю тебя здесь, в гетто, вместе со своим страхом…
Глава 14
Пепелац пришлось бросить в ближайшем дворе — Москва глухо стояла в пробке. Я и так добираюсь до «Охотного ряда» больше полутора часов, хотя здесь ехать от силы десять минут. Полинка, небось, палочки сгрызла от гнева, сидя в японском ресторанчике в ожидании мокрой курицы, то есть меня. А я, спрятавшись под зонтом, совершенно не спасающим от сыплющейся с неба осенней влаги, бежала в «Ги-Но Таки». Всю жизнь бегом. Везде опаздываю. Всегда спешу. Хочется остановиться, замереть и оглядеться вокруг. Хочется увидеть окружающий мир. А я все бегу и бегу…
Полина протирала руки влажной горячей салфеткой, когда я уселась перед ней за столик, заулыбалась, засветилась.
— Давай-давай, как раз сейчас поесть принесут, — поторопила она меня. — Я уже все заказала. Наверное, есть хочешь? Устала?
Я кивнула, скинула мокрую куртку на соседний стул, довольно вытянула промокшие и изрядно озябшие ноги.
— Чай девушке принесите! Зеленый. Жасминовый, — попросила подружка пробегающую мимо официантку. — Или тебе лучше с бергамотом заказать?
— Любой пойдет, — отмахнулась я. — Сто лет тебя не видела. Дико соскучилась.
— Хоть бы позвонила, — обиженно отвела она глаза.
— Да я только из Венесуэлы прилетела три дня назад. Никак не адаптируюсь ко времени. Все-таки отставать на семь часов гораздо приятнее, чем спешить. Вещи вот распаковала, с делами разобралась немного. Устала страшно. Держи.
Протянула ей сувениры. Полинка принялась восхищенно рыться в пакете.
— Это антикварная лампа из Ирана. Говорят, что в ней жил джин. Или живет. И только руки влюбленной девушки могут пробудить его ото сна, — принялась я восторженно врать. — А этот гамак из Венесуэлы. Повесишь на даче, будешь кайф ловить.
Она потянулась ко мне через стол и обняла, поцеловав в шею.
— Спасибо, дорогая! Я так по тебе скучала! Как ты съездила? Как Родька?
Перед нами положили приборы, расставили плошки с супом.
— Съездила нормально. Провела сутки в баррио. Так Родриго мне такую истерику закатил, что мама родная! Думала, убьет.
— Что такое баррио?
— Это огромные поселения бедняков. Там царит абсолютная беспредельщина. Шикарный вышел репортаж. Великолепный!
— Ты ненормальная. Не понимаю, как Родриго тебя отпустил?
— А он и не отпускал. Я сама ушла. Мне надо было встряхнуть организм, дать ему пинка, иначе я бы совсем загнулась.
— Успешно?
— Неа.
— А у меня для тебя тоже есть две новости, — загадочно улыбнулась Поля. – Надеюсь, что они тебя порадуют.
— Колись.
— Тебе шеф дал денег, — она протянула мне голубенький конверт с логотипом фирмы. — Он, правда, долго стоял в позе и отказывался платить, но тебе повезло, что у тебя есть я и еще кое-какие покровители. Михалыч так расщедрился, что даже добавил сверху, лишь бы они отвязались.
— Ого! За деньги спасибо, — спрятала конверт в рюкзачок, даже не потрудившись пересчитать содержимое. — Только не поняла, какие покровители?
— Ну… — Полли подмигнула более чем загадочно.
— Теряюсь в догадках, — нахмурилась я, кажется, догадавшись, кто бы это мог быть.
Полинка залилась веселым смехом.
Палочки подхватили вассаби и погрузили его в соус. В «Ги-Но Таки» самый ядреный вассаби в Москве. Такой, что прошибает до мозга. Из-за этого я не любила есть его «живьем», предпочитая размешивать в соевом соусе. Впрочем, так положено делать в любом случае.
Полина наконец-то прекратила хохотать. Достала зеркальце, принялась рассматривать глаза на предмет расплывшейся туши из-за выступивших слез.
— Ты там что-то говорила про две новости. Если вторая такая же приятно-хрустящая и с водяными знаками, то я тебя расцелую при всех, — лениво пережевывая ролл с семгой, произнесла я. Сердце замерло, не решаясь стуком прогнать робкую надежду.
Подружка тянула время. Припудрила носик и подправила глаза. Я начала злиться. Медленно спрятав косметику в сумку, она довольно заявила:
— Тебя искал твой Уленшпигель.
Я подавилась суши. Закашлялась. Полинка испугалась, принялась хлопать по спине. Теперь пришла моя очередь вытирать слезы.
— Билл? — выдавила я из себя, когда смогла говорить.
Полина откровенно потешалась надо мной и моим глупейшим видом.
- Предыдущая
- 45/53
- Следующая
