Босиком по лужам - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 23

• Предыдущая
• 23/53
• Следующая

— Это хорошо, — удовлетворенно протянул он.

Над головой протяжно громыхнуло, как будто взорвалось что-то. Это было настолько неожиданно, что я испуганно дернулась, вжав голову в плечи и зажмурив глаза. Билл обнял меня, закрывая от грохота, дождя и ветра, как-то сгреб в охапку и спрятал.

— Глупенькая, это всего лишь гром. Гроза… — прошептал на ухо.

Я подняла лицо вверх. И… Нет! Это сумасшествие… Сильнее прижалась к противной холодной куртке. Показалось. Да, мне показалось… В его взгляде не может быть нежности ко мне. Он слишком закрыт, слишком отгорожен от мира. Нежность и покровительство. Не ко мне! Не хочу это видеть! Не хочу! Не ко мне! Не может быть! Черт! Что ты делаешь? На меня так давно никто не смотрел. С похотью — да. С презрением, с ненавистью, с отвращением, с завистью — да. Да и вообще я сама по себе далеко не сахар, и скорее раздражаю окружающих своим откровенно дурным характером. Но с нежностью… Я еще ниже опустила голову, лишь бы не видеть его глаз.

Он провел рукой по спине, успокаивая меня. Коснулся горячей влажной кожи поясницы. Ладонь замерла. Пальцы подрагивают, словно прислушиваются к ощущениям. Я сама вся напряглась.

Опять страшно громыхнуло над головой. Он еще крепче прижал меня к себе. Губы касались макушки.

— Смотри, ливень и луна! Какая яркая луна прямо над нами!

Вскинула голову вверх. Действительно, яркая огромная луна болталась где-то в районе забора и смешно нам улыбалась. Казалось, протяни руку, и она мячиком скатится к тебе в ладонь. И ливень сшивает тонкими нитями такие разные плоскости — землю и небо, соединяя несоединимое. Я заметила, что он не смотрит на луну, а разглядывает мое лицо. Секунда… Нижнюю губу накрыл мягкий поцелуй. Осторожный, невесомый, ласковый… Короткий, как мгновение. Я так растерялась, что даже не ответила. Так и смотрела на него испуганными большими глазами. Билл улыбнулся. Притянул мою голову к своей груди, уткнулся носом в волосы. И я зажмурилась от переполняющей душу нежности.

Глава 7

О том, что мы не вписываемся в поворот, я поняла слишком поздно. Билл нас вполне сносно довез почти до дома (мне, босой, было неудобно, пришлось уступить бразды правления мужчине), и осталось только вырулить на мою улицу — две минуты и мы на месте. Он поступил так же, как я поступала в детстве с велосипедом: когда до него дошло, что мы вылетаем за пределы дороги, он просто-напросто завалил мотоцикл на бок, благо скорость была низкой. Всю левую сторону моего тела обжег мокрый асфальт. Я сгруппировалась, как смогла, но это мало помогло. Мир несколько раз перевернулся, и мой затылок с кошмарным треском встретился с бордюрным камнем. «Пораскинуть мозгами» — вспыхнуло белым. И наступила полная темнота…

Удивительное ощущение полета. Невесомое тело взмывает вверх, преодолевая легкое сопротивление ветра. Руки-крылья раскинуты в сторону и без труда ловят поток воздуха. Я еще не умею маневрировать, лишь пытаюсь удержать тело. Несусь к зефиру облаков. Туда, где прячется солнце-леденец. Страха нет. Любопытство пропитало каждую клеточку организма. Мне интересно, смогу ли я достичь солнца, смогу ли вкусить сладость его лучей, прикоснуться к великой тайне. Я еще не знаю, что это за тайна. Тайна… Именно так, с большой буквы Т. Тайна… Она уже согревает мою душу, тревожит сердце. Я не знаю, как называется это состояние. Мне кажется, что еще никогда, да-да, никогда в жизни я не испытывала ничего похожего на это состояние.

Тебе нравится летать?

Не знаю. Со мной такое впервые.

Страшно?

Я верю в твою поддержку.

Твоя жизнь в моих руках?

Не только.

И ты не побоишься отдать мне всё?

Ты ведь не причинишь мне зла.

Я дал тебе крылья. Разве я могу сделать тебе больно?

На лицо упало несколько тяжелых капель. Меня кто-то резко дернул вверх. Ощущение полета пропало. Стало больно и тяжело.

— Ты плачешь? — неожиданно спросил мой рот у темно-серого медузообразного пятна, постепенно превращающегося в Билла.

Парень вздрогнул, словно его поймали за занятием, которое он бы не хотел афишировать, торопливо вытерся рукавом и нервно произнес:

— Вот еще! Чего ради?

Спасибо, что не бросил мое обмякшее тело наземь со страху. Я слабо улыбнулась:

— Плачешь. Я же вижу.

Он помог мне сесть, продолжая поддерживать под спину. Я медленно и аккуратно проверила шею, руки и ноги на наличие повреждений. Сделала глубокий вдох — ребра, кажется, тоже целы. В принципе жжет только бок, на котором я проехала по асфальту. Все остальное вроде бы отделалось легким испугом, не считая затылка с огромной шишкой. Какое счастье, что скорость была низкой, а на мне была защита и шлем! Многострадальные бриджи и крутку можно выкинуть. Черт! Этот парень раздевает меня с маниакальным упрямством. Сначала из-за него я сломала каблук и осталась босой. Теперь из-за него же в хлам убиты кожаные штаны и куртка. Про мотоцикл думать не хотелось. Все-таки мужчины — это излишне дорогое удовольствие. Билл наблюдал за мной, не произнося ни слова.

— С тобой-то все хорошо? — поинтересовалась я чисто из вежливости. И так было видно, что с ним все тип-топ. Он кивнул. — Что с мотоциклом?

— Мне не до него было. Я думал, что ты разбилась насмерть.

Я потерла глаза, потянулась. Нет, тело цело. Кожа вот на бедре содрана. Локоть, кажется, не болит. Ничего серьезного.

— Да брось ты! Подумаешь, навернулись. Бывает. Мне такой классный сон снился. Как будто я лечу к солнцу. Вот-вот его достигну. И какой-то голос… на твой похожий… такой же мягкий и сексуально-вкрадчивый.

Я заметила, что Билл напрягся, нахмурился.

— И что тебе говорил голос? — подозрительно прищурившись, спросил он.

— Не помню, — отмахнулась я. Так я тебе все и рассказала! Держи карман шире. Это моя маленькая тайна, о чем мы с тобой разговаривали на небесах. — Посмотри мотоцикл.

С таким же успехом я могла попросить Билла его починить. Он подошел к мотоциклу, склонился над ним, а потом сообщил, что разбита фара. Исчерпывающая информация.

Но вот вновь завести мотоцикл я не смогла. Точнее не то, чтобы не смогла завести, я не смогла себя заставить сесть за руль. Билл тоже стоял в сторонке, и по решительному виду парня я поняла, что место пассажира его привлекает больше, чем водителя. Мы откатили «Хонду» в ближайшие кусты и отправились домой пешком — надо пройти сквозь Парк Победы, пересечь шоссе, а там и до дома рукой подать. Попрошу дядю Колю, чтобы он вызвал техпомощь и отправил мой любимый байк в ремонт… Господи, кончится, когда-нибудь эта ночь или нет? Такое чувство, что время застыло. Столько приключений втиснуто всего в несколько часов, голова кругом, дух уже даже не захватывает, а апатично махает рукой: аааа, опять что-то случилось, ну и что на этот раз? Со мной такое иногда случалось в офисе — переделаешь кучу работы, устанешь как буйвол, на часы глядь, а там еще до обеда как до Китая из Парижа пешком! Поэтому и предпочитала мягкому креслу и большому столу с красивой настольной лампой, грязь дорог других стран. Вот только остановившееся время этой ночи меня несказанно радовало. Я вдруг осознала, что не хочу, чтобы она заканчивалась.

Сверху опять начало что-то накрапывать. Не так сильно и страстно, как полчаса назад, но все же. Билл втянул воздух полной грудью и восторженно окинул царственным взором открывшуюся панораму Парка Победы с его неповторимыми рядами фонтанов с красной подсветкой, отчего казалось, что это не фонтаны, а какие-то фантастические флаги.

— Если смотреть сверху, то можно увидеть, что в центре находится музей боевой славы (вон, видишь, такое полукруглое здание впереди?), а от него лучами отходят аллеи, каждая из которых посвящена… посвящена… Черт, забыла как называется! Ну в общем вон там стоят танки, вон там морская тематика, а вон там аллея влюбленных, по которой проезжают новобрачные. По традиции надо возложить цветы к Вечному огню или стеле, чтобы почтить память предков. Идем, надеюсь, что к нам тут никто не пристанет.

• Предыдущая
• 23/53
• Следующая