Всегда с тобой - Реник Джин - Страница 51
- Предыдущая
- 51/76
- Следующая
— Ты никогда не увидишь ее опять, точка. И я хочу принять строгие меры против нее. Эта женщина не должна появляться около Катерины.
— Это же смешно. Чтобы увидеть ребенка, ей придется получить наше разрешение. В любом случае ее не пустят в больницу.
— Я хочу принять строгие меры! — с яростью выкрикнула Алиса.
— Тогда позвони юристу и поговори с ним! — его терпение лопнуло.
— Ты прав, — раздраженно вставила она. — Я хочу получить из больницы письмо, что никому без моего письменного разрешения не позволят входить к Катерине.
— Исключи мою фамилию, окей? Что еще?
— Я хочу, чтобы ты пришел на ночь домой, — видя его готовность помогать ей, Алиса начала успокаиваться.
— С сегодняшнего дня я буду спать дома. Что еще? — Томас старался не глядеть на неё.
— Прекрати повторять «что ещё», — Алиса была неутомима. Сексон сжал зубы и промолчал.
— Томас, мне не хочется, чтобы наша семейная жизнь продолжалась таким образом, — внезапно голос актрисы наполнился теплотой и нежностью. — Разве мы не можем разобраться? Разве мы не можем начать все сначала? Ты никогда не занимаешься со мной любовью. Когда мы разговариваем, ты смотришь мимо меня. Ничего удивительного, что я так раздражена.
В комнате наступила тишина. Со стен на них взирали полотна Полини, Флореса и Шагала. Томас не знал, что ответить этой женщине, которая для него больше не существовала. На любую фразу она могла ответить новой вспышкой скандала. Алиса молчала, ожидая ответа.
— Это займет некоторое время, — решился Томас. — Не думаешь же ты, что я могу знать все, что завело нас в этот тупик.
— Да. Но теперь все закончилось. Я иногда плохо поступала. Признаюсь. Но я ничего дурного не хотела, к тому же все обошлось. Доктора говорят, что через несколько недель ее уже можно будет забрать домой. Она набирает вес и у нее все будет окей.
— Надеюсь на это, — Томас помассировал себе лоб, чтобы уменьшить непрекращающуюся головную боль. «Она всегда была эгоисткой, но с каких пор она стала тотально озабоченной собой? Появилось ли это со времени ее беременности или она такой была всегда, а я просмотрел?» — думал Томас. Он ничего больше не понимал. Алиса превратилась в черную дыру. Все только к себе и ничего от себя. События либо имели к ней отношение, либо их просто не существовало. Если бы не Дана…
— Завтра мне придется вернуться на работу, иначе они возбудят против меня дело о нарушении договора, — напомнил он ей. — Может быть, отменят этот сериал. А сейчас я собираюсь часок позаниматься на этой машине и потом пойти в больницу.
— Во сколько ты придешь домой?
— Не знаю, поздно. Мне разрешают видать ее в шесть, а потом в девять. Ты хочешь уйти?
— Нет, я буду ждать тебя, — она остановилась в дверях спальни. — У меня есть, кому наблюдать. И если она там появится, я об этом узнаю.
Алиса повернулась и вышла из комнаты. Томас взял трубку и позвонил Бари Куперу.
В шесть часов Сексон провел отведенные ему десять минут с Даной и поехал в «Мандариновый Сад» на ранний обед с Бари. Купер, надежный друг и давнишний адвокат, отговаривал его от женитьбы. Томас понял, что ему еще раз очень необходим совет друга. Бари ждал его в кабинке у фонтана, где им, к сожалению, приходилось встречаться, чтобы их никто не мог подслушать. Томас заказал спиртное и сразу перешел к делу.
— Я был намерен жить с ней только до рождения ребенка. Я никогда не ожидал таких осложнений, — он допил стакан двойной финляндской водки, его первый стакан спиртного после рождения Даны. — Я знаю, ты не думал, что она может сделать так. Но я-то должен был предполагать…
— Если бы это могло теперь как-нибудь помочь, — Бари сочувственно вздохнул.
— Так каков же твой совет, старина?
— Она никогда не подписывала брачный контракт, — Купер сделал глоток вина. — Даже если брать в расчет ребенка, развод будет очень дорогим.
— Термин «дорогой» быстро становится относительным.
— Я думаю, тебе удастся подтвердить нанесение тяжелого ущерба, — продолжал Купер, — но финансово, ты можешь и не вытянуть. Мы можем повернуть дело так, что все имущество, что ты имел до женитьбы — это твоя отдельная собственность. И в случае твоей смерти, все перейдет твоей дочери. Но тебе придется расстаться, по крайней мере, с половиной своего дохода от «Зимней любви» в пользу Алисы. Твой гонорар составил четыре миллиона. И что?
— Ровно четыре миллиона. Если придется, я отдам ей все. Я не буду спорить с ней из-за денег. Что еще?
— Конечно, это может сильно отразиться не только на личной жизни, но и на работе. Учитывая медицинское состояние твоей дочери, ни один суд в мире не даст согласие на то, чтобы ты был единственным опекуном, пока не пожелаешь прекратить вести беспорядочный образ жизни. Тебе придется доказать, что Алиса не может быть хорошей матерью или опасна для ребенка. Публично. Очень унизительно. Я не думаю, что ты сможешь так сделать.
— Не будь таким уверенным, — Томас рассматривал лед на дне стакана. — Гипотетический вопрос, — начал он осторожно, — просто ради интереса, как повернулось бы дело с опекунством, если бы Дана была не моим ребенком?
Сексон заметил, как брови Купера слегка приподнялись и друг посмотрел на него долгим испытывающим взглядом. Томас ждал, пока один из лучших знатоков закона выскажет свое мнение. Бари перевел свой взгляд на фонтан и спустя несколько минут начал:
— У тебя нет ни одного шанса, мой друг. Тебе придется доказывать перед тридцатью свидетелями, что Алиса была убийцей. И все равно это не дает никаких гарантий. Дана составляет два миллиона, причитающихся ее матери. Когда мы доведем это дело до конца, возможно, эта сумма приблизится к пяти миллионам. А если показ будет удачным, то и больше. Представим, что ребенка отсудили тебе. Тут же объявится целый вагон родственников, готовых стать опекунами.
— Это я и представлял себе, — грустно заметил Томас.
— У тебя еще есть, что сказать мне? — Купер старался быть сдержанным.
— Нет, — Томас уже хотел попрощаться, но передумал и добавил. — Да. Можешь считать меня психом, но есть еще одна женщина.
Стакан Купера замер в воздухе.
— Она — мой друг, — оправдывался Томас. — Она была больше чем друг, но теперь… Просто друг. Она очень необычная. Я познакомился с ней в прошлом году и… у нас было… Я не знаю, что у нас было. Какое-то сумасшествие, наваждение, которое закончилось полным фиаско. Она все прервала, когда я женился на Алисе.
— Да!? — Купер снова удивился, но тут же предостерег. — Другая женщина — дьявольская удача для судей. Также удар по твоей карьере, если ты не будешь осторожным.
— Ты не так понял. Я встречался с ней в больнице у Даны, пока Алиса не обнаружила. — Томас решил заказать еще спиртного, но потом передумал и сделал знак официанту, чтобы тот ушел. — Я все время думаю о ней. Сумасшествие в том, что — ты точно подумаешь, что я псих — она беременная.
— Только не говори мне, что… — Купер потерял свою привычную сдержанность.
— О, нет, — сказал рассеянно Томас, смущенный, этой догадкой. — Алиса тоже так думает. Но по-моему, ребенок от ее бывшего мужа. Я собирался поговорить с ней об этом в больнице, но пришла Алиса и устроила скандал. Для меня не имеет значения, от кого этот ребенок, — Томас замолчал. Действительно, было неважно, кто отец ребенка Мэриел.
— Я упомянул о ней потому, что она запуталась в странной ситуации, связанной с наследством. И возможно ей понадобится помощь юриста.
— Я буду рад встретиться с ней, —ответил друг. — Кроме того, мне интересно увидеть хотя бы одну женщину, которая ушла от Томаса Сексона. Я даже потребую половину от своего обычного гонорара. Я понял, ты хочешь, чтобы я записал это на твой счет?
Томас спокойно кивнул головой, потом улыбнулся.
— У меня только один вопрос и не буду его повторять, — Бари протяжно вздохнул. — Ты отдаешь себе отчет, говоря, что Дана имеет отношение к другому человеку?
— Абсолютно, — Томас ни минуты не колебался.
- Предыдущая
- 51/76
- Следующая
