Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 74

- Но ты должен поддержать меня перед Мельником, - неожиданно попросил Леонид. - Окончательно вопрос акционирования будет решать министерство, но мнение главы областной администрации при этом учитывается не в последнюю очередь. Мельник понаслышан о тебе, и ваша беседа в непринужденной обстановке будет нам полезна.

Олег отметил доверительное - нам, но тут же подумал, что Леонид по какой-то причине умалчивает о своих тесных отношениях с сосновским губернатором, стало быть, не раскрывает своих карт.

Характеризуя Мельника, Леонид был осторожен. Сказал, что тот человек неглупый, образованный - кандидат технических наук, владеет двумя иностранными языками, в свое время был представителем "Союзтрансавто" в Австрии, потом заведовал одной из кафедр Политехнического института. Однако в производственных вопросах разбирается слабо, не очень силен в экономике.

- Этим пользуются подхалимы из его окружения, нередко склоняя губернатора к выгодным для них решениям. А Мельник упрям: если что-то решил, переубедить его нелегко.

Олег полюбопытствовал, что подразумевается под непринужденной обстановкой, в которой будет протекать беседа с губернатором.

- Презентация фонда региональной культуры в клубе объединения. Сопредседатель фонда Полина Петровна лично приглашает тебя.

Он вручил Олегу красочно оформленный пригласительный билет. Но Олег усомнился, что инициатива приглашения исходит от Полины. На презентации, надо полагать, будет немало общих знакомых, для которых ее былые отношения со своим кузеном не являются секретом, и вряд ли респектабельной даме, каковой нынче стала Полина Петровна, нужна такая демонстрация. К тому же, во вчерашнем разговоре по телефону, она недвусмысленно дала понять, что они увидятся только в субботу. Значит не ей это нужно. А вот Леониду после инцидента в конференц-зале, в финале которого он выглядел не лучшим образом, очевидно важно появиться на людях с вице-президентом компании и тем самым дать всем понять, что конфликт улажен без ущерба для авторитета генерального директора. Доброе имя своей супруги он при этом в расчет не принимает. Но не Олегу упрекать его в этом...

- После официальной части намечается банкет, в ходе которого мы выдернем Мельника в отдельный апартамент, где за рюмкой водки решим все вопросы. До двадцати ноль-ноль он будет занят, поэтому начало презентации отложено на половину девятого и у нас еще есть время.

Казалось бы, никакого подвоха в этом не было, но что-то насторожило Олега. Следовало посоветоваться с Винницким, однако такой возможности не было. Смущало и несоответствие своего костюма такому событию - он приехал в слишком легкомысленной для официального приема замшевой куртке. Но Леонид брался устранить это препятствие.

- Заедем ко мне домой, дам тебе подобающий такому случаю пиджак. Рубашка, брюки, туфли твои в порядке. Галстук слишком пестрый, найдем поскромнее. Переоденешься, прихватим дам и еще успеем до начала выпить по бокалу шампанского.

- Каких дам?

Леонид недоуменно посмотрел на него.

- Полину и Славу. Ты ведь познакомился со Славой. И как я понял, нашел с ней обоюдоинтересную тему.

Олег почувствовал, как кровь хлынула в голову.

- Мы исчерпали тему, представляющую взаимный интерес, - сквозь зубы процедил он. - Но с тобой я готов продолжить разговор на ту же тему.

- По-моему, ты уже чокнулся на этом, - недовольно поморщился Леонид. - Сколько лет прошло... Не знаю как у тебя, а у меня за эти годы было предостаточно драм и если бы с каждой я носился, как с писаной торбой, давно бы отдал концы. Слава уже сняла с меня довольно крупную стружку и возможно она права: я не рассказывал ей всего, щадя ее память об отце. Но оправдываться не стал - повинился. Она умная девочка и все поняла. А ее правдоискательство не более как дань моде. Трагедия нашего с тобой поколения в том, что мы - дети эпохи развитого социализма и уже за это от нас требуют покаяния. Но посмотри, кто требует. Те, кто до восемьдесят пятого фрондерствовали с оглядкой на постового милиционера, кто сотрясал устои в кухонных словопрениях, держал фигу в кармане, читал под одеялом самиздатовских борзописцев. И в то же время эти ниспровергатели с аппетитом жрали копеечный социалистический хлеб, упивались дешевой социалистической бормотухой, требовали и получали бесплатные квартиры, санаторные путевки, вставные зубы. И плюнь тому в глаза, кто скажет, что не пользовался соцблагами: не халтурил, не левачил, не бюллетенил после пьянок, не тащил с завода, с колхозного поля все, что плохо там лежало. А взамен от них, да и от нас с тобой, требовалась не работа в поте лица своего, и даже не соблюдение приличий, а знать свое место и не высовываться без особого на то приглашения. И будем откровенны: эти правила устраивали если не всех, то как говорится на собраниях, подавляющее большинство присутствующих...

За многие годы их знакомства Олег не впервые отметил удивительную способность Леонида не уходить от неприятных разговоров, но придавать им безопасное для себя направление. А еще подумал, что Кошарный по какой-то причине не счел нужным поделиться с Закалюком своей тревогой, а Роман еще не успел доложить шефу о нелицеприятном разговоре по телефону. Иначе бы Леонид повел себя по-другому...

Когда подходили к темно-зеленому "мерседесу", что стоял в паркинге возле гостиницы, у Олега екнуло сердце - показалось, что на месте водителя сидит Мирослава. Но в машине никого не было, за баранку сел Леонид.

Олег вспомнил рассказ Сероштана о вояже Мельника со своим спонсором в Австрию, откуда они вернулись на двух "мерседесах", и должен был признать, что отказывается что-либо понимать. Музыку заказывает тот, кто платит. И коль скоро спонсор Закалюк делает такие подношения сосновскому губернатору, то по меньшей мере странно, что спонсор нуждается в поддержке стороннего человека перед тем же губернатором. Что-то тут не так...

Машину Леонид вел осторожно, с заметным напряжением.

- Быстро скорость набирает, не привык еще, - резко затормозив на перекрестке, стал оправдываться он. - А вот Слава будто родилась с ней: мчит на пределе и ни одной царапины. Это у нее в крови, ее отец водил машину с закрытыми глазами. Гонщиком был. Славе это с генами передалось: еще девчонкой на мотоцикле гоняла, страшно было смотреть. И вообще до семнадцати лет держалась, вела себя как мальчишка. Но потом женское начало все-же взяло свое: появились наряды, помады, кавалеры, женихи, от которых по сей день нет отбоя.

Он умолк, видимо ожидал расспросов, а поскольку Олег от таковых воздержался, спросил уже напрямик: какое впечатление на него произвела его - Леонида воспитанница? На этот вопрос Олег еще не мог определенно ответить даже себе. Отделался обтекаемой фразой: дескать, хороша собой, неглупа, эрудированна, но резковата, что не красит ее.

- Это у нее осталось, - почему-то улыбнулся Леонид. - Поклонники томно-нежных жеманниц шарахаются от нее, как черт от ладана.

Это было сказано как бы безотносительно к слушателю, но Олег понял, что это не так: Леонид хотел во что бы то ни стало выяснить его отношение к Мирославе и должно быть к Полине, которую всегда считал томной жеманницей. В последнем Олег мог бы возразить ему: Полина даже в девичестве не очень-то томилась, а став замужней дамой, не слишком жеманилась, со своим возлюбленным во всяком случае. Но должно быть с законным супругом она вела себя иначе. Однако спорить с ним на эту тему было бы, по меньшей мере, не корректно. Что же до Мирославы, то и здесь надо было соблюдать осторожность - Олег вовремя почувствовал, что интерес Леонида к тому, какое впечатление его воспитанница произвела на вице-президента компании, не праздный. И потому посчитал за лучшее отмолчаться...

Дом был построен в конце семидесятых годов по индивидуальному проекту на аккуратной тихой улочке неподалеку от центрального парка. Он выгодно отличался от других новостроек тех лет как внешним видом, так и внутренней планировкой, отделкой, чисто прибранными подъездами, исправно работающими лифтами, широкими лестничными пролетами, высокими потолками, массивными дверями, ведущими в четырех-пятикомнатные квартиры с просторными прихожими, большими кухнями, выложенными цветным кафелем ванными. И не случайно этот дом, построенный для совпартработников, горожане в свое время прозвали "дворянским гнездом".