Зажги меня - Мафи Тахира - Страница 6

• Предыдущая
• 6/85
• Следующая

Вот так. Это уже лучше. Пусть остается там, где она будет в безопасности.

– Со мной все будет в полном порядке.

Я чертыхаюсь про себя.

– Просто… ну, хорошо… в таком случае, прошу тебя, не бойся использовать свои способности, чтобы защищаться, – говорит Кенджи. Кажется, он тоже нервничает и переживает за нее. – Я понимаю, что тебе не нравится причинять людям боль и так далее, но эти ребята сюда тоже не прогуляться вышли. Уж они-то обязательно воспользуются своим шансом убить тебя.

– Хорошо, – говорит она. – Пошли.

Джульетте не надо было бы видеть все это.

Шестеро солдат окружили группу штатских человек в тридцать – мужчин, женщин и детей, и они приготовились убить их всех. Это команда, первоначально назначенная для проведения расстрелов. Они просто пройдут вдоль шеренги – бах! бах! бах! – и уберут трупы, чтобы сжечь их в кремационной печи. Все опять тут будет чисто и опрятно.

Это просто отвратительно.

Но теперь мне становится непонятно, чего же еще ждут солдаты. Может быть, им требуется подтверждение со стороны, но пока что они просто переговариваются друг с другом, почему-то медля с казнью. Дождь, похоже, постоянно усиливается, может быть, это тоже стало причиной задержки? Возможно, они сами не смогут четко определить, куда им надо стрелять. Надо обязательно воспользоваться такой ситуацией. Кажется, эта дрянная погода в конце концов решила нам помочь.

Я прищуриваюсь, чтобы получше рассмотреть людей, и одновременно стараюсь держаться спокойно, чтобы не потерять самообладания. Они, судя по всему, чувствуют себя отвратительно, да и я сам, если признаться, тоже. У некоторых начинается истерика, и я задумываюсь над тем, а как бы я сам повел себя, окажись в подобной ситуации. Может быть, я был бы похож на парня, который стоит в самом центре. У него вообще отсутствует какое-либо выражение на лице. Наверное, он уже успел смириться со своей участью, и эта безысходность действует на меня даже еще сильнее, чем слезы.

Раздается первый выстрел.

Проклятие!

Парень с левого фланга падает замертво, и меня начинает трясти от ярости. Эти люди остро нуждаются в нашей помощи. Мы не можем прятаться вот тут и наблюдать за тем, как солдаты расстреливают одного за другим тридцать безоружных людей. Мы могли бы найти способ спасти их! Мы должны действовать, но вместо этого мы почему-то даже не шевелимся. Я не могу понять причин этого. Может быть, причина тому – это то, что Кенджи еще не пришел в себя окончательно после травмы или Джульетте стало страшно. Но, наверное, все же правда заключается в том, что мы представляем собой жалкую кучку паршивых тинейджеров, двое из которых не могут твердо стоять на ногах или прицельно стрелять, и это становится невыносимым. Я уже открываю рот, чтобы высказаться по данному поводу, но в это мгновение Кенджи отпускает мою руку.

Как раз вовремя!

Мы бросаемся вперед, я уже выхватил свой пистолет из кобуры и прицелился. Я уже вижу того солдата, который успел выстрелить, и понимаю, что теперь наступает моя очередь. Времени на сомнения и колебания уже нет. Мне повезло, он сразу же падает на землю как подкошенный. Остается убрать еще пятерых солдат (надеюсь, они все мне незнакомы), и я стараюсь сделать это побыстрее, хотя это и нелегко. С первой целью мне просто повезло, стрелять в таких условиях весьма затруднительно. Я почти не вижу, куда я сам направляюсь, не говоря уже о том, куда стреляю. Я ложусь на землю, чтобы не попасть под шальную пулю. Но, по крайней мере, меня утешает то, что солдатам так же трудно стрелять, как и нам.

Кенджи сегодня творит сплошные чудеса.

Он снова стал невидимым и работает на предельной скорости. Он не обращает внимания на свое состояние, бросается поближе к месту казни и за одну «ходку», став частью ветра, уничтожает сразу троих солдат. Остается двое, но они отвлечены присутствием рядом невидимого Кенджи, и я, пользуясь моментом, убираю еще одного. Когда я собираюсь выстрелить в последнего, неожиданно Джульетта сама убивает его выстрелом сзади.

Неплохо.

В это же время проявляется Кенджи. Он кричит собравшимся, чтобы они следовали за нами в убежище. Джульетта и я присоединяемся к нему, и мы как можно быстрее отводим их в безопасное место. На этой территории есть несколько уцелевших домов, и этого пока что нам будет достаточно. Гражданское население может спокойно переждать там сражение, равно как и этот невыносимый дождь. И хотя они безгранично благодарны нам, мы не можем терять время и выслушивать их признательность. Нам надо двигаться дальше.

Чем я, кстати, и занимаюсь все время.

Я постоянно нахожусь в движении.

Мы бежим вперед, и я смотрю на Джульетту, думая о том, как она сейчас себя чувствует. На секунду я понимаю, что меня что-то смущает в ней. Это струйки воды текут по ее щекам или слезы? Надеюсь только, что с ней сейчас все в порядке, хотя мне очень больно смотреть на то, что ей тоже приходится участвовать в этом кошмаре. Конечно, мне хотелось бы, чтобы она оставалась в стороне.

Итак, мы продолжаем свой бег по управляемой территории после того, как устроили всех спасенных в домах. Но это была лишь краткая остановка на пути к нашей цели, мы еще даже не достигли поля боя, где наши соратники, мужчины и женщины, сражаются с солдатами Оздоровления, стараясь не допустить дальнейшей их расправы над гражданским населением. Там ситуация будет, конечно, намного хуже.

Кенджи уводит нас по полуразрушенной территории. Я понимаю, что мы приближаемся к полю боя, потому что, глядя по сторонам, замечаю горящие дома, их содержимое разбросано как попало. Здесь и распоротые диваны, сломанные светильники, одежда и обувь и, конечно, тела, через которые приходится время от времени переступать. Похоже, эти кварталы никогда не закончатся. И чем дальше мы передвигаемся, тем ужаснее становятся разрушения.

– Мы уже рядом! – кричу я Кенджи.

Он кивает, и мне даже странно, что он меня слышит.

Затем до меня доносится знакомый звук. Я подбегаю к Кенджи и хватаю его за руку.

– Танки! – ору я. – Ты их слышишь?

Кенджи как-то странно смотрит на меня.

– Побежали дальше! – кричит он в ответ и машет рукой. – Теперь уже недалеко.

Но чтобы попасть на поле боя, надо изрядно постараться: ветер свистит в ушах и порывами бросается нам в лица. Злые дождевые струи исполосовали нас до предела, насквозь промочили волосы и одежду. Я промерз до костей, но сейчас не время обращать на все это внимание. Адреналин потоком льется мне в кровь, и этого пока что вполне достаточно.

Земля дрожит под нашими ногами, и в это время в небе раздается какой-то взрыв. Через мгновение горизонт озаряется ярким пламенем, где-то вдали начинает бушевать пламя. Кто-то начал бомбардировку, и это означает, что мы практически проиграли. Сердце у меня бешено колотится, и хотя я никогда бы не признался в этом открыто, но понимаю, что начинаю серьезно нервничать.

Я снова смотрю на Джульетту. Я понимаю, что она сильно напугана, и мне хочется приободрить ее, сказать, что, мол, все будет в итоге очень хорошо, но она совсем не смотрит в мою сторону. Она как будто живет сейчас в другом мире, ее взгляд холодный и сосредоточенный, она смотрит на дальний пожар. Сейчас она даже выглядит как-то по-другому, отчего мне становится немного не по себе. Иногда она меня даже пугает.

Я так пристально смотрю на нее, что чуть не падаю на землю. Почва здесь скользкая, и я уже увяз по щиколотку в грязи. Я вытаскиваю ноги, и мы снова бежим вперед, при этом я крепко сжимаю в руке пистолет. Вот оно. Начинается. Здесь все предельно серьезно, и я знаю о войне достаточно много, чтобы быть честным перед самим собой. Да, я могу отправиться на поле боя с бьющимся сердцем, а назад меня могут принести уже замолкнувшим навсегда.

Я набираю в легкие побольше воздуха, и мы уже приближаемся к своей цели, трое невидимых ребят, прошедших через жилые кварталы. Мы прорываемся через рухнувшие дома, разбитые окна и осколки стекла, обходим кучи разбросанного мусора и заставляем себя не слышать криков людей. Я не знаю, как другие, но мне приходится применить силу воли, чтобы не развернуться и не броситься туда, откуда мы сегодня ушли.

• Предыдущая
• 6/85
• Следующая