Зажги меня - Мафи Тахира - Страница 10

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая

Улицы почти пусты. Солнце уже поднялось, дует холодный ветер, и хотя дождь прекратился, в воздухе запахло снегом, и у меня появилось предчувствие, что погода в ближайшее время станет весьма суровой. Я плотнее прижимаю Джеймса к себе, а сам весь дрожу из-за какой-то непонятной лихорадки, идущей изнутри меня. Братишка снова заснул, уткнувшись маленьким личиком мне в шею. Я не перестаю обнимать его.

Итак, оппозиция уничтожена, и теперь Оздоровлению не требуется постоянно патрулировать улицы. Сейчас они, скорее всего, заняты тем, что избавляются от трупов. Кроме того, им надо вычистить улицы от мусора и привести в порядок общий вид жилых кварталов. И чем быстрее, тем лучше. Помню, что как раз этим нам больше всего и приходилось заниматься.

Сражение было необходимым, но решающим все равно остается очищение местности от его последствий.

Уорнер постоянно повторял нам это. Мы не должны давать гражданским времени горевать. Нельзя допустить, чтобы они сделали мучеников и страдальцев из своих родных и близких. Вместо этого сделаем так, чтобы смерть стала самым обычным явлением и не имела особого значения.

Все оставшиеся в живых уже завтра обязаны выйти на работу.

Сколько раз мне приходилось становиться участником подобных миссий. Я всегда ненавидел Уорнера, ненавидел Оздоровление и всех, кто его поддерживал, но сейчас это чувство усилилось. Я думал, что навсегда потерял Джеймса, и вчера во мне что-то перевернулось, и назад уже не изменится. Раньше я считал, что знаю, что это такое – терять близкого тебе человека. Оказалось, что это не совсем так. Потерять родителя мучительно, но это другая боль, совсем не та, которую испытываешь, когда ты теряешь ребенка. А Джеймс для меня во многом стал буквально моим собственным сыном. Ведь это мне пришлось воспитывать его. Заботиться о нем. Защищать. Кормить и одевать. Учить его всему, что он знает сейчас. Он моя единственная надежда во всем этом разрушающемся мире – единственное, ради чего я всегда жил и сражался. Без него я бы давно погиб.

Джеймс – это смысл моей жизни.

Но понял я это только вчера вечером.

Что же делает Оздоровление? Оно разлучает родителей и детей, жен от мужей, оно разрывает семьи на части, и делают они это все умышленно. Но лишь вчера я понял всю жестокость таких действий.

Не думаю, что мне удалось бы пережить нечто подобное еще раз.

Мы въезжаем в подземный гараж без каких-либо проблем, и как только оказываемся внутри него, я с облегчением выдыхаю. Теперь я знаю, что мы оказались в полной безопасности.

Все девять человек, мы выбираемся из танка и встаем вокруг него. Брендан и Уинстон поддерживают друг друга, они еще очень слабы и сильно изранены. Я точно не знаю, что с ними случилось, потому что на эту тему никто не разговаривает, но мне и не хочется узнавать никаких подробностей. Алия и Лили помогают Каслу спуститься вниз, Иан их подстраховывает сзади. Кенджи стоит рядом со мной. Я все еще держу Джеймса на руках и опускаю его на землю только после того, как он сам просит меня об этом.

– Ну что, ребята, вы готовы отправиться наверх? – спрашиваю я. – Хотите принять душ? Позавтракать?

– Звучит потрясающе, дружище, – говорит мне Иан.

Все остальные соглашаются с ним.

Я веду их наверх. Джеймс держит меня за руку.

Как-то это странно сознавать – в последний раз, когда мы были здесь, мы скрывались от Уорнера. Я и Джульетта. Тогда она впервые познакомилась с Джеймсом, и впервые все шло к тому, что у нас сложится прекрасная совместная жизнь. Потом появился Кенджи и все изменил. Я качаю головой, вспоминая все это. Кажется, с тех пор минуло уже сто лет. Столько всего изменилось. Тогда я был совсем другим парнем. Сейчас я намного старше, я стал злее и круче. Трудно поверить, что с тех пор прошло всего несколько месяцев.

Входная дверь искорежена еще с той поры, когда Уорнер вломился сюда со своими бойцами, но мы можем все поправить. Я налегаю на ручку, дергаю ее и толкаю. Дверь поддается и плавно уходит внутрь.

И мы все дружно переступаем через порог.

Я оглядываюсь по сторонам, удивляясь тому, что здесь все осталось именно в таком состоянии, как это было в последний раз, когда мы покинули это место. Кое-что, конечно, перевернуто вверх ногами и нам надо серьезно потрудиться, чтобы снова все привести в порядок. И тогда это будет просто здорово – у нас появится свой дом, где мы будем жить в безопасности какое-то время. Я начинаю щелкать выключателями, и маленькая комната наполняется жизнью, в тишине ровно горят лампы дневного света. Джеймс бросается в свою спальню, а я проверяю шкафы. Там осталось еще достаточное количество консервов и других продуктов, которые практически не портятся. Кроме того, у нас есть запасы наборов-пайков, запечатанных в пленку для пищевых продуктов.

Я с облегчением выдыхаю.

– Кто хочет завтракать? – спрашиваю я, поднимая вверх руку с несколькими пакетами.

Кенджи падает на колени с криком «Аллилуйя!». Иан чуть ли не опрокидывает меня на пол от радости. Джеймс бежит из своей комнаты с радостными возгласами: «Я! Я! Я хочу! Я хочу!» Лили хохочет от души. Алия тепло улыбается, прислоняясь к стене. Брендан и Уинстон бессильно падают на диван, издавая стоны облегчения. Только Касл ничем не демонстрирует свою радость и остается стоять на месте, полный странного безразличия к происходящему.

– Ну, хорошо, все успокоились, – руководит процессом Кенджи. – Мы с Адамом займемся приготовлением пищи, а остальные по очереди могут умыться с дороги. Я не хочу повторять очевидное, но напоминаю, что туалет и душевая тут в единственном числе, так что не забывайте про всех остальных, помните, что нас много. У Адама, конечно, имеются кое-какие запасы, но их тоже не огромное количество, а потому придется быть предельно бережливыми. Помните, теперь мы будем получать все строго по норме. Будьте экономны и думайте о других.

Все соглашаются и кивают, потом каждый начинает заниматься своим делом. Все, кроме Касла, который садится на единственное кресло в комнате и больше не двигается со своего места. Похоже, дела у него даже хуже, чем у Уинстона и Брендана, хотя тех, судя по всему, мучает страшная физическая боль.

Я все еще смотрю на эту пару страдальцев, как вдруг Иан отделяется от общей компании, подходит ко мне и интересуется, нет ли у меня перевязочных материалов и, может быть, обезболивающих таблеток для Брендана и Уинстона. Я пообещал ему, что, безусловно, поделюсь всем, что найду у себя в запасах, и помогу им. У меня в доме всегда имелся набор необходимых лекарств и прочих медицинских средств, правда, не очень большой. Да и я сам далеко не медик. Но первую помощь я, конечно, в состоянии оказать, особенно если дело касается ран. Это в значительной степени ободряет Иана.

Когда мы с Кенджи начинаем готовить завтрак на всех, он возвращается к самому насущному вопросу. К тому самому, который я сам пока что решить никак не могу.

– Так что мы будем делать с Джульеттой? – спрашивает он, отправляя содержимое одного пайка в миску. – Я уже беспокоюсь о том, что прошло слишком много времени с момента ее похищения, а мы до сих пор ничего не предпринимаем.

Я чувствую, как побледнел. Я не знаю, как это все объяснить ему, но у меня пока что нет никакого желания куда-то отправляться.

– Не знаю, – честно признаюсь я. – Я даже представить себе не могу, что мы вообще можем сделать в данной ситуации.

Кенджи в смущении смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду? Мы должны забрать ее оттуда. То есть вырвать оттуда, а для этого нам надо разработать еще один план спасения. – Он бросает на меня строгий взгляд. – По-моему, это совершенно очевидно.

Я прокашливаюсь.

– А как же Джеймс? А Брендан и Уинстон? А Касл? Мы здесь и сами не процветаем пока что. Ты считаешь, что будет правильно оставить их всех тут и…

– Черт, приятель, ты мне сейчас вообще о чем говоришь? Разве ты ее больше не любишь? Куда подевался твой запал? Я думал, что ты уже умираешь, как тебе хочется поскорее привезти ее сюда…

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая