Похороны викинга - Рен Персиваль - Страница 9
- Предыдущая
- 9/69
- Следующая
– Мистер Джордж! – искренне обрадовался старик, тридцать лет знавший Лоуренса. – Я так рад вашему приезду!
Еще более рад он бывал отъезду Лоуренса. Он регулярно получал от него пятифунтовый билет. За долгие годы знакомства мистер Лоуренс стал для Бердона неплохим источником дохода.
– Разрешите, я проведу вас прямо к леди, – заявил Бердон, зная, что гостя радостно встретят, и они пошли.
– Как поживает леди? – спросил Лоуренс, чувствуя необходимость говорить, чтобы скрыть свою нервность.
– Она в добром здоровье, сэр, принимая во внимание… – дворецкий замолк.
– Что именно? спросил Лоуренс.
– Вообще все, сэр, – неопределенно ответил дворецкий.
Лоуренс улыбнулся про себя. Хороший слуга этот Генри Бердон.
– Как поживает достопочтенный Фоллиот?
– Он становится все более странным, жаль его, – ответил Бердон.
– Здесь мистер Майкл?
– Нет, сэр… других молодых людей тоже нет. – Голос старика звучал как-то необычно.
Мимо площадки для лаун-тенниса, через цветник из роз и по узкой тропинке, окаймленной вязами, они вышли на небольшую квадратную площадку бархатного дерна. Слева и сзади возвышались огромные деревья, справа был старинный серый дом, а впереди открывалась панорама бесконечных покатых холмов.
У плетеного стола на парусиновом кресле спиной к пришедшим сидела женщина. Она читала книгу, и сердце Лоуренса пропустило один удар, а потом забилось быстрее, чтобы его наверстать. Дворецкий кашлянул подобающим тоном и на подобающем расстоянии, доложил о госте, поставил ему плетеный стул и скрылся.
– Джордж! – сказала леди Брендон глубоким мягким голосом. Глаза ее светились от радости, но щеки не побледнели и не покраснели, а дыхание не стало быстрее. Все эти симптомы проявлялись у Лоуренса, несмотря на то, что он ожидал этой встречи, а она – нет.
– Патрисия! – произнес он и поцеловал обе ее руки.
– Да, – сказал Лоуренс, долго глядя на умное и свежее лицо сорокалетней женщины.
– Что значит «да»? – спросила она.
– Да, вы так же молоды и прекрасны, как всегда, – сказал он без всякой галантности, тоном простой констатации факта.
– А вы так же неисправимы, Джордж… Сядьте и скажите мне, почему вы меня не послушались и приехали сюда до вашей свадьбы… Может быть, вы уже женаты, Джордж? – улыбнулась леди Брендон.
– Нет, Патрисия, я не женат, – нахмурился Лоуренс, неохотно отпуская ее руки. – Я ослушался вас и пришел сюда, не приведя с собой жены. Я надеялся, что вам, может быть, понадобится моя помощь… то есть я боялся, что у вас могут быть затруднения, и надеялся, что смогу вам помочь.
Леди Брендон внимательно посмотрела на Лоуренса. Ее взгляд был спокойным, но Лоуренс чувствовал, что она вся насторожилась.
– Затруднения? Помощь? В чем дело, Джордж? – спросила она, маскируя свою чуткую настороженность смешливым любопытством.
– Это довольно длинная история, – начал Лоуренс, – но мне не придется надоедать вам, если только вы скажете мне, что Майкл Джест чувствует себя прекрасно, а «Голубая Вода» находится у вас в полной сохранности и так далее.
– Что такое? – вскрикнула леди Брендон.
Теперь нельзя было ошибиться. Ее лицо выражало тревогу, прямой взор был внимательным и напряженным. Кажется, она даже побледнела. Во всяком случае она слегка нахмурилась, когда спросила:
– О чем, собственно, речь, Джордж?
– О Майкле Джесте и «Голубой Воде», Патрисия, – ответил Лоуренс. – Если вам поначалу кажется, что я немножко сумасшедший, то вы ошибаетесь. Я представлю вам кое-какие доказательства. Мое сумасшествие вполне методично, дорогая, – засмеялся он.
– У вас сумасшедшие методы, – чуть сухо ответила леди Брендон. – Вы видели Майкла? В чем дело? Рассказывайте.
– Нет, я его не видал, но…
– О чем же вы тогда толкуете? Что вы знаете? – прервала Патрисия скороговоркой, – верный признак того, что она сильно волновалась.
– Мне ничего не известно, Патрисия. Я хочу вас спросить, что вы знаете. Я довольно необычайным образом получил документ, содержащий признание Майкла в краже «Голубой Воды», – начал Лоуренс.
– Значит, это он… – прошептала леди Брендон.
– Что он? – спросил Лоуренс.
– Продолжайте, дорогой, – быстро ответила она. – Как попал вам в руки этот документ? Рассказывайте!
– Я уже сказал, что это длинная история, – продолжал Лоуренс. – Документ был найден моим другом Божоле в одном месте, которое называется Зиндернеф. Это во Французском Судане. Он взял этот документ из рук убитого…
– Майкл? – прервала леди Брендон.
– Нет, француз, какой-то сержант, командовавший фортом и убитый арабом.
– Это который Божоле? Наш? – вновь прервала леди Брендон. – Тот самый, который учился с вами в школе? Сын Розы Кэри?
– Он самый. Он нашел этот документ в руке убитого коменданта, – отвечал Лоуренс. – Послушайте, Патрисия, этот сапфир, Он… украден? И, простите за глупый вопрос, этот почерк… Майкла? – Он достал конверт из внутреннего кармана.
Леди Брендон взяла письмо и посмотрела на него. Ее лицо было сурово и загадочно, на гладком лбу прорезались морщины, красивый рот был сжат тверже обычного. Она прочла документ и потом долго смотрела на далекие холмы и молчала, будто не зная, как ей отвечать.
– Расскажите мне всю вашу историю, с начала до конца, Джордж, – очнулась она наконец, – хотя бы для этого потребовалась целая неделя. Но сперва скажите, знаете ли вы что-нибудь еще про Майкла или про «Голубую Воду»?
– Ничего не знаю ни о том, ни о другом, – ответил Лоуренс, и ему показалось, что лицо ее просветлело.
Джордж Лоуренс отметил, что леди Брендон не отрицала и не утверждала, что сапфир был украден. То же и с почерком Майкла. Очевидно, что-то тут нечисто, и в этом был замешан Майкл Джест. Так же очевидно, что Майкл отсутствовал и что она не знала, где он находится. Однако раз она не ответила на его вопросы, Лоуренсу оставалось лишь излагать свою историю. Окончив ее, он сказал:
– Если «Голубая Вода» не в Брендоне, Патрисия, то я отправлюсь прямо в Зиндернеф, отыщу камень и привезу его вам.
Если камень украден, то она, несомненно сообщит ему все, что знает, чтобы помочь его отыскать. Если нет, то она так и скажет. Но ему хотелось бы, чтобы она была с ним откровеннее. Ведь так просто сказать: «Дорогой Джордж, «Голубая Вода» лежит в сейфе, как всегда, а Майкл чувствует себя превосходно», или: «Голубая Вода» исчезла и Майкл тоже».
Но все, что делает Патрисия Брендон, правильно. У нее, конечно, есть вполне основательные причины не говорить с ним об этом деле, и ему не следует чувствовать себя обиженным. В самом деле: если невозможное произошло, если Майкл Джест действительно стащил сапфир и сбежал, разве не естественно ее желание не выдать его, промолчать, что ее племянник, выросший в ее доме, – вор. Чем меньше говорить о семейном скандале, тем лучше. Но все-таки ему, любившему ее с детства, ему, которого она так часто называла своим лучшим другом, она могла бы сказать. Ведь для него нет большей радости, чем ей служить.
Что ж, воля ее, он будет ей служить.
– Ладно, мой друг, – оживилась леди Брендон. – Мы поговорим подробнее за чаем. Чай будет подан в моем будуаре. Для всех прочих меня не будет дома, и вы поведаете мне все до мельчайших подробностей. Все, что думал Анри де Божоле, и все, что, как вам кажется, он думал.
Они шли к дому под руку. Лоуренс ощущал прилив гордости от сознания того, что эта сильная и прекрасная женщина будет нуждаться в его помощи. Ему так хотелось, чтобы она сказала: «Помогите мне, Джордж! Кроме вас, у меня никого нет!»
– Вы неважно выглядите, дорогой Джордж, – заметила она, когда вошли в лес.
– Лихорадка, – ответил он и прибавил: – Теперь-то я здоров, как шесть человек, – и сжал ее руку.
– Ах, оставьте, и идем домой, Джордж, – смутилась леди Брендон. – Хотите, я найду вам жену? – добавила она. Лоуренс вздохнул и оставил ее предложение без внимания.
– Как поживает Фоллиот? – спросил он, чтобы не отвечать.
- Предыдущая
- 9/69
- Следующая
