Похороны викинга - Рен Персиваль - Страница 56
- Предыдущая
- 56/69
- Следующая
Я лег и уснул. Проснулся от сигнала горна и рева Лежона: «По местам!»
Стоя в центре крыши, Лежон обратился с речью к уменьшившемуся наполовину гарнизону форта Зиндернеф.
– Послушайте, дорогие мои птички, – сказал он, – я хочу, чтобы вы спели, и вы, конечно, споете. Пусть наши приятели туареги знают, что мы не спим и что нам весело. Мы начнем с походной песни легиона. Пойте весело, скоты собачьи. Ну, все вместе! – Своим громовым бычьим голосом он затянул песнь легиона, и мы вторили ему во все горло. Он заставил нас спеть весь наш репертуар походных песен, а в промежутке заставил трубача играть все существующие сигналы.
– Теперь давайте смеяться! Смейтесь беспечно, весело и непринужденно, свиньи вы этакие. Смейтесь… Послушай, Вогэ, смейся там наверху и постарайся, чтобы это у тебя вышло как следует, иначе ты у меня заплачешь… Начинай!
Сверху донесся дикий и прерывистый звук, напоминающий всхлипывание голодной гиены. Этот звук был настолько нелеп, что все мы искренно расхохотались.
– Еще раз! – заорал Лежон. – Смейся, пока у тебя не заболят бока, не то у тебя спина заболит. Смейся, пока у тебя слезы не потекут, не то они потекут у тебя по другой причине. Смейся, ослица, шакал, вошь…
Снова с вышки донесся нелепый звук, и снова весь гарнизон от чистого сердца захохотал.
– Послушайте, прохвосты, – закричал Лежон, – теперь смейтесь по очереди: начинать с правого фланга. Готто, начинай!
Готто дико захохотал.
– Хорошо пущено. Следующий попробуй его перещеголять, – продолжал Лежон. И так по кругу осажденных людей на стенах, охраняемых мертвыми солдатами, прокатался дикий смех. Живые шумно хохотали, а мертвые тихо улыбались, глядя на лунную пустыню.
– Теперь все вместе со мной! – заревел Лежон и совершенно сверхъестественным громовым голосом захохотал.
Туареги, конечно, решили, что мы сумасшедшие, и они были недалеки от истины. Во всяком случае они знали, что мы не спим и ждем их нападения. Кроме того, они знали, что мы их не боимся и нам весело. Результатом этого было то, что никакой атаки на рассвете не последовало.
Возможно, что они сочли нас «пораженными Аллахом» и боялись на нас напасть, потому что вообще боятся сумасшедших. Возможно, что они просто поняли, что их атака не будет неожиданной. Как бы то ни было, на рассвете они вновь расположились по песчаным холмам и открыли огонь по форту, почти все амбразуры которого были заняты бесстрашными и бессмертными защитниками.
Однако не все защитники Зиндернефа были неуязвимы для пуль туарегов. Время от времени раздавался крик, проклятия, булькающий звук или кашель, и один из защитников падал и умирал. Каждый раз Лежон подходил и ставил его тело в ту самую амбразуру, в которой он был убит, так что туарегам казалось, будто бы количество защитников форта не изменяется. Несколько позже Лежон взял винтовку и, становясь возле каждого убитого солдата по очереди, стрелял несколько раз с его места, чтобы усилить иллюзию. Еще через некоторое время он поставил по одному солдату на каждую стену, приказав ходить и стрелять из амбразур убитых.
Когда огонь туарегов прекратился и наш трубач сыграл отбой, я с трудом заставил себя оглянуться и посмотреть. У меня отлегло от сердца: Майкл был невредим. Но наши потери были ужасны. Из всего гарнизона, с восторгом бросившегося вчера утром в бой, остались только Лежон, Сент-Андре, Майкл, Колонна, Мариньи, Вогэ, Московский, Готто, Веррен и я. Конец был неизбежен, если только подкрепление из Токоту не поспеет до штурма арабов. Теперь арабы могли бы нас взять с легкостью. Для этого им достаточно было подбежать к стенам и полезть сразу со всех сторон. Нас было десять человек, и мы не смогли бы дать отпор тысяче. Если мы доживем до прибытия подкрепления, то только благодаря нашим мертвым защитникам. Благодаря тому, что они создают впечатление бесстрашного и бдительного гарнизона, который истребит всякую штурмующую колонну, как пламя истребляет сухую траву.
– Капрал Сент-Андре, – скомандовал Лежон, – сведите половину гарнизона вниз! Суп, кофе, и вино. Когда накормите солдат, возвращайтесь.
Скоро кофе и завтрак были готовы, несмотря на то, что повар был убит. Мы сидели за столами, как во сне, окруженные аккуратно прибранными кроватями мертвых легионеров.
– Последний отдых, – сказал Майкл, беря у меня папиросу. – Последняя папироса, последняя чашка кофе, последняя кружка вина. Так-так. Что ж, конец, хотя и преждевременный, но неплохой… Не забудь про письма, Джонни. – И он похлопал себя по поясу.
– Замолчи, дурак, – проворчал я. – Подкрепление уже на полпути.
– Надо надеяться, – ответил Майкл. – А впрочем, мне это более или менее безразлично, мне важно, чтобы ты остался в живых и присмотрел за письмом.
– Почему я, а не ты, Майк. С таким же успехом останешься в живых ты и будешь моим почтальоном.
– Не знаю, Джонни, мне почему-то кажется, что меня прикончат, – ответил он. – Мне кажется, что я получил назначение на тот свет, а ты нет, и я не протестую.
Он схватил мою руку и сжал ее чуть повыше локтя. У него с детства была такая привычка, и мне это пожатие всегда казалось высшей наградой.
Когда мы возвратились на крышу, Майкл протянул мне руку.
– Прощай, старик Джонни, – сказал он. – Жалею, что затащил тебя в эту историю, но надеюсь, что ты из нее выберешься. Привет Дигу.
Я крепко пожал его руку:
– Прощай Майк, – ответил я. – А впрочем, не прощай, а до свидания… Совсем ты меня в эту историю не втащил. Глупости. Я имел такое же право, как и ты, принять на себя вину в похищении «Голубой Воды»…
Он похлопал меня по плечу, и мы разошлись. Лежон назначил меня на оборону одной стены, а Майкла – на оборону противоположной. Вогэ и Веррен были назначены на две другие стены. Каждому было приказано обходить свою стену и стрелять из-за трупов, как только мы увидим какого-нибудь туарега. Сент-Андре увел оставшихся четырех легионеров вниз. Лежон забрался на вышку и, бесстрашно показываясь туарегам, осмотрел горизонт в бинокль. Дольше всего он смотрел в направлении на Токоту. Однако, по-видимому, никаких следов подкрепления не увидел. Песчаные холмы против моей стены были совершенно неподвижны. Туарегов не было видно. Может быть, они, в конце концов, отступят от этого форта с непобедимым гарнизоном? Может быть, подкрепление из Токоту все-таки не опоздает? Забавно было бы, если бы туареги, взяв форт, были захвачены сенегальцами и конными легионерами. Туарегам пришлось бы, пожалуй, плохо. Едва ли кто-нибудь ушел бы. Тут я заметил огромное количество неизвестно откуда появившихся мух… Это было ужасно.
Сент-Андре со своим отрядом возвратился на крышу, и теперь у каждой стены было поставлено по два человека, а Сент-Андре и Лежон остались посредине крыши, с тем, чтобы помогать той стороне, на которую будет произведено нападение. Наконец туареги напали. Они повторили свою тактику осторожной осады и открыли сосредоточенный огонь по защитникам форта. Большинство пуль они посылали в мертвецов. Мы бегали вдоль стен и стреляли каждый раз из новой амбразуры. Туареги были, очевидно, обмануты. Они не подходили ближе и спокойно обстреливали трупы. Оглянувшись в перерыве между стрельбой, я увидел, что Лежон и Сент-Андре уже стояли на линии стрельбы. Свою стену Лежон защищал один. Нас осталось семь человек, в том числе Майкл.
Огонь туарегов прекратился. Лежон поднял горн и протрубил отбой. Я увидел, что Вогэ, Московский и Мариньи были убиты и вставлены в амбразуры. У Сент-Андре по лицу текла кровь, и он обтирал его платком. Пуля разорвала ему щеку и ухо. Колонна, Готто и я были посланы вниз пообедать. Мы ели молча, а потом вышли наверх, и вместо нас спустились Майкл, Веррен и Сент-Андре. Лежон спокойно прогуливался по крыше и мурлыкал песенки. Он, по-видимому, отнюдь не волновался. За стенами не было видно ни единого туарега. Меня очень удивила периодичность их стрельбы, и я старался догадаться, в чем дело. Возможно, они уходили закусывать или молиться, возможно, у них кончались патроны и они ожидали получения новых из оазиса. Во всяком случае они не торопились и были очень осторожны. Надо думать, что они понесли страшные потери во время первой атаки и теперь, обжегшись, были очень осмотрительны.
- Предыдущая
- 56/69
- Следующая
