Невидимый Легион - Рэйтё Енё - Страница 20
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
Граф был неприятно поражен ее словами и оказался не в состоянии что-либо ответить.
2
Дальше события развивались со скоростью экспресса. В полпятого Дюрье сказал, что пора сделать привал для полдника. Люди сбросили снаряжение и принялись устанавливать палатки.
Коляска остановилась.
— Я не хотел говорить вам заранее, герр граф, — сказал герр Штрудль сэру Йолланду, — но я условился с тем рыжим пьяным хористом, — тут извозчик показал на лейтенанта Польхона, — что за каждый прогон нужно платить отдельно.
— Но, друг мой… м-м-м… я… я достаточно богат, чтобы… чтобы гарантировать…
— О, nein… Так может каждый сказать… Знаю я таких… Входят на минутку в гостиницу, а выходят в другом оазисе… Ищи ветра в поле!..
Граф задумался. Этот человек совсем его не боится. А, собственно говоря, зачем ему, графу Денхам, доверие извозчика? Сэр Йолланд полез в карман, достал бумажник, посмотрел на счетчик и заплатил, прибавив два франка на чай.
— Danke, — сказал извозчик и приподнял цилиндр, — не сочтите это оскорблением, но был у меня один пассажир. Я вез его от Ринга bis zum Северная Африка, а там он оставил меня с носом. Я не хотел бы еще раз стать жертвой проходимца. Но это ни в коей мере не относится к вашему сиятельству… Стоять, старая падаль! Простите, что-то лошадь решила пройтись. Сдается мне, она пить хочет. Тпру! Диндель!.. Verfluchte…
Как ни странно, герр Штрудль совсем не потел в своем плаще с пелериной и в форменном цилиндре. Красное лицо с вечным лакейским высокомерием взирало на снующих туда-сюда людей. Герр Штрудль не смешивался с ними, он остался сидеть на козлах и замысловатым способом раскурил Длинную тонкую сигару «Вирджиния». Из середины сигары он выковырял какую-то соломинку, зажег ее, затем к горящей соломинке поднес сигару, потом, затягиваясь, засопел и, наконец, погасил окурок. После проделанной операции извозчик с блаженным выражением на лице укрепил на носу что-то вроде пенсне в проволочной оправе, которое крепилось к верхнему карману пиджака темным ботиночным шнурком, и стал читать газету.
Для графа установили отдельную палатку, куда он и пригласил мисс Эльсворт на чашку чаю.
Вскоре повсюду валялись бумажки, огрызки, пустые консервные банки и другой мусор.
Вот тут-то капитан пивной бочки Флер де Бак и почувствовал, что у него жар. Он сразу же отправился к повозке с красным крестом, дабы найти полкового врача Джереми Облата.
— Кх-кх! Ну, господин лекарь, дайте-ка мне хинина. Сдается, снова приступ старой доброй малярии.
Полковой врач осмотрелся, порылся в коробках, а затем удивленно сказал:
— Хм… Хинин… хинина нет… Может, его еще не распаковали? Позовите-ка того толстого шутника, что всем распоряжается.
Пришел господин Вильке.
— Прошу прощения, нет хинина. Мне кажется, солдатам следует принимать его регулярно. Более того, вам бы тоже это не помешало. В тропическом климате даже один день без хинина может быть опасен для здоровья.
— А почему вы говорите это именно мне? — взорвался господин Вильке. — Я что, полковой врач?
— Полковой врач я, но снабжением, увы, занимались другие, — меланхолично ответил Джереми Облат.
Через Флер де Бака происшествие стало достоянием общественности. Вокруг офицеров стали собираться возмущенные легионеры.
— Вы только себе представьте! — кричала ефрейтор Изабелла. — В Африке — без хинина! Да мы тут все через неделю заболеем!
В это время сэр Йолланд и мисс Эльсворт пили чай.
— Сэр, неужели вы не слышите, какой там шум? Что-то случилось.
— Возможно.
— Надо бы узнать, в чем дело.
— Зачем?
— Мисс Эльсворт молча вышла из палатки. Через несколько минут она вернулась. Выглядела она очень взволнованной.
— Сэр! Нет хинина! Солдаты возмущены. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что произойдет в Сахаре, когда столько людей находятся вместе и у них нет хинина!
Граф помешал чай и отпил небольшой глоток.
— А, ничего страшного… Мистер Вильке распорядится…
— Он не может распорядиться в пустыне! Только подумайте, сэр, это же катастрофа!
— Действительно, неприятность, — вздохнул граф.
— Сэр, я не понимаю вашего поведения!
— Я хотел сказать вам то же самое, — медленно ответил граф.
— Ваша правда: что мне до этого! — Девушка села. Но тут же снова вскочила. — Надо что-то делать, если вы хотите продолжать поход.
— Возможно. Я только не понимаю, зачем вы себя утруждаете… Когда… хм…
— Мне нет никакого дела до ваших проблем! Только скажите что-нибудь, прошу вас! Сделайте хоть что-то! — чуть не плача выкрикнула мисс Эльсворт и заметалась по палатке.
Граф смотрел на нее с удивлением.
Вошли мистер Вильке и капитан Дюрье, за ними маршал Подвинец и полковой врач Облат. Все начали говорить одновременно.
— Но я же говорил!.. Простите, но это его обязанности… Вы не сказали ничего!.. Сэр, поскольку я получил список… В нем не требовалось указать лекарства!.. Дайте же мне сказать!.. Об этом и речи быть не может!..
Вокруг палатки шумели собравшиеся солдаты.
— Послушайте! — пронзительно закричала мисс Эльсворт, и от этого установилась тишина. — Сейчас речь должна идти не о том, кто виноват, а о том, что делать дальше!
— Здравая мысль! — непроизвольно вырвалось у графа.
В палатку вошел Флер де Бак вместе с рядовым Кратохвилем.
— Прошу прощения, но в таких условиях невозможно выполнять воинские обязанности, — сказал Кратохвиль. — Мы решили вернуться, ответственность и возмещение убытков в случае болезни мы возлагаем на вас, — и показал на Оливера Йолланда.
Оливер Йолланд осмотрел вошедших, затем перевел взгляд на офицеров.
— Никакой дисциплины…
— Что это за поведение! — воскликнула мисс Эльсворт. — Рядовой не имеет права запросто входить в офицерскую палатку. Позор! Марш отсюда! Мы будем сами решать, что делать. Кому не нравится, может убираться на все четыре стороны!
Солдаты, ворча, вышли из палатки. Офицеры, сэр Йолланд, а также бухгалтер запаса господин Вильке в изумлении смотрели на столь решительную представительницу нежного пола.
— Поздравляю! — ехидно сказала мисс Эльсворт, повернувшись к Подвинцу и Дюрье. — Вы и в самом деле отличные командиры! А теперь распорядитесь, чтобы кто-нибудь взял машину и съездил за хинином.
— Позвольте спросить, — маршал заносчиво повернулся к сэру Йолланду, — по какому праву распоряжается здесь мисс Эльсворт?
— А какая разница? — быстро перебила его она. — Не все ли равно, кто протянет руку помощи?
— Да, но все же в военных вопросах решающее слово за тем, кто большую часть своей жизни провел в казарме.
— Ну знаете ли! — пожала плечами мисс Эльсворт, — По-моему, хорошие идеи могут быть у кого угодно: и у того, кто живет в казарме, и у того, кто живет во дворце… и даже у того, кто живет в чемодане…
Маршал открыл было рот, чтобы сказать решительное «нет», но при слове «чемодан» его рот так и остался открытым.
Через минуту Подвинец опомнился и закрыл рот.
Затем гораздо менее решительно, с неподражаемой вежливостью сказал:
— Да и в самом деле… следует позаботиться о хинине, и я как раз… Словом, как вы изволите думать, мисс Эльсворт… Хм… Мы можем послать в Айн-Шефра…
Мистер Вильке смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену глазами хищника, который почуял западню, но не знает точно, где она. Вильке переводил взгляд с мисс Эльсворт на Подвинца и обратно.
Чемодан!
Мальчишка-лифтер тоже говорил, что маршал в «чемодане»…
Боже, как же это понимать?
— Действительно, самое лучшее сейчас — выбрать несколько внушающих доверие людей, — размышлял вслух сэр Йолланд. Само собой, он ничего не понял.
— Мне кажется, это будет нелегко, — подал голос Рено, — ведь мы не знаем ни одного из солдат, к тому же большая сумма денег наличными… хм…
— Тогда я поеду сама, — сказала девушка. — Ух мне-то вы действительно можете доверять.
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
