Аванпост - Рэйтё Енё - Страница 43

• Предыдущая
• 43/44
• Следующая

Троппауэр едва не подавился куском.

— Мои стихи! — воскликнул он в отчаянии.

— В целости и сохранности, — улыбаясь, сказал Ив, — я только прочитал их.

— И как они вам понравились, позвольте спросить?

— Превосходные стихи. Особенно одно, под названием «Сахара, я грежу в твоих эмпиреях…».

— Это да, случайно вышел шедевр… — буркнул Троппауэр и проглотил целиком крутое яйцо.

Позднее, получив свои стихи, он все ходил за майором, в надежде запечатлеть на его руке поцелуй.

— Одновременно прояснилась и вторая сторона этого дела, — продолжал Ив. — Я имею в виду последнюю экспедицию Рюселя. Ученого окружала целая свора авантюристов. Но он, судя по всему, кое о чем догадывался, потому что последний отрезок пути проделал лишь вдвоем с доктором Бретаем, которому полностью доверял, а остальных оставил в лагере. Что там произошло, я знаю от Илломора. Вечером они выпили киви, и легко возбудимый Малец присоединился к танцующим туземцам. Потом он обессилел и потерял сознание. Байрел тоже напился и повздорил с пигмеями. Нескольких он застрелил, но в конце концов его закололи. Тогда Лапорте со своими сообщниками связали слабонервного студента. Утром они уверили его, что под воздействием киви он в озлоблении прикончил Байрела и двух пигмеев. Илломор, который на самом деле вполне сносно говорит по-французски, сидел, не произнося ни слова, и разыгрывал всю эту комедию с обетом. Бедный Малец оказался хорошим медиумом, и мерзавцы решили воспользоваться этим и в дальнейшем. Проведав, в чьи руки попала карта Рюселя, они сговорились убить Бретая. Илломор, который был постоянным связным между племенем сокота и авантюристами, в тот момент как раз находился в Оране. Когда Малец мучился от сирокко, они подмешали ему в коньяк лошадиную дозу снотворного, хотя не исключено, что одной его способности к самовнушению было бы достаточно, чтобы впасть в транс и принять все за чистую монету, когда из шкафа вышел обнаженный пигмей с копьем, протянул ему револьвер и сказал: «Убей!» Впрочем, парень никого не убивал, а заснул. Вечером мерзавцы убили капитана Коро, доктора Бретая и его жену. Это сделал или Пенкрофт, или Лорсакофф. Мальцу они внушили, что это он убил трех человек, будучи опьянен киви. Этим они вынудили его дать следствию нужные Пенкрофту показания. Таким образом, два свидетеля рассказали о разыгравшейся на вилле драме «ревности». В Ат-Тарире они тоже собирались использовать юношу в своих целях, потому и заставили его вместе с Пенкрофтом вступить в легион. Но когда увидели, что его нервная система больше не выдерживает, убрали с дороги.

…Настало утро. Желтые палящие лучи солнца, подобравшись к окну, ворвались в комнату. Все сидели молча, перебирая в усталом мозгу кошмарные события последнего времени.

— Да, оживленные были недельки, — тихо заметил Голубь и, так чтобы никто не видел, пожал Магде под столом руку.

— Теперь вы можете отдать часы, рядовой. Скажите, что вы за них просите, и мадемуазель Рюсель также имеет право высказать свои требования, — вернулся к разговору майор Ив. — Мои полномочия простираются довольно далеко.

— Часы, к сожалению, пропали, — ответил Голубь. Все в ужасе уставились на него.

— Что вы такое говорите? — воскликнул Делэй, приподнявшись на локте. — Вы отдаете себе отчет в своих словах?

— Часы пропали, но они моментально найдутся, — продолжал Голубь, — если я буду отчислен из легиона по причине общей физической немощности, чтобы отчасти поддержать мою старую семью и отчасти создать новую. Если это не будет исполнено, часы никогда не найдутся, так хорошо я их спрятал.

Ив наморщил лоб. Просьба Аренкура превосходила все армейские понятия.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Больше вы ничего не желаете?

— Нет, почему же. Произведения Гюмера Троппауэра. И настаиваю на выполнении этой просьбы!

— Я верил в тебя, — пролепетал поэт.

— За заслуги в подавлении мятежа рядовой Троппауэр будет отмечен особо, — вступил в разговор Делэй.

— Кроме того, если вы получаете часы от меня, то купить их должны, естественно, у мадемуазель Рюсель. Я заслужил вознаграждение лишь как нашедший.

— Все будет в порядке, — заверил Ив. — Внесем ваши требования в протокол, и я, ввиду своих безграничных полномочий, выполню все ваши странные просьбы.

Подготовили протокол. От имени управления «Д» генштаба майор Ив брал на себя обязательства выполнить вышеперечисленные условия. Офицеры подписали его.

— Ну а теперь скажите нам, где часы, — поторопил Голубя Ив.

— Где могут быть часы? -удивился Аренкур. — На руке, конечно! — Он задрал рукав рубахи, и все увидели на запястье безобразную крокодилью голову.

енкрофта расстреляли однажды на рассвете на задах военной тюрьмы вместе с Кобенским; Маккар и Лорсакофф добились изменения приговора и получили пожизненное заключение, а лишенный звания Гардон освободился через два года.

На этом в драме была поставлена точка.

Прежде чем покинуть Оран, Голубь с невестой еще раз посетили проклятую виллу и со стесненным сердцем обошли пыльные, заброшенные, печальные комнаты…

— Это действовало как лифт, — улыбаясь, вспомнила Магда.

— Что?!

— В комнате стоял граммофон с электрическим устройством. Небольшое приспособление постоянно возвращало иголку на начало пластинки. Когда в холле зажигали свет, граммофон включался, а если выключали — замолкал.

— Да, но когда я вошел?…

— Это и есть лодъемный механизм! На двери соединялись два провода. Когда ее открывали, электрическая цепь разрывалась. Когда закрывали, провода опять соединялись и граммофон начинал работать. Я заказала это устройство, потому что с самого начала было понятно, что убийцы еще вернутся на виллу искать план. На пластинке был записан голос моей бедной матери, и я надеялась, что убийца в страхе убежит от привидения, которое услышит, как только откроет дверь. Но одному из убийц, Гризону, меня угораздило признаться, когда он здесь хозяйничал…

— Скажи мне еще одно… Там, в пустыне, когда исчезли твои следы… Как это могло быть?

Магда рассмеялась.

— Какой же ты ребенок! Я просто набрала в шлем песок и, пятясь задом, преспокойно засыпала свои следы.

Голубь уставился в пол.

— Не выйдет из меня все-таки сыщика… — помолчав, тихо сказал он.

Они заперли виллу и покинули Оран.

Но еще долгое время в доме никто не хотел селиться…

По возвращении в Париж Голубь, сверх предъявленных майору Иву требований, получил еще и орден Почетного легиона, что заставило его воскликнуть:

— Отныне я буду беречь свое здоровье. Я не намерен болеть!

…Свадьбу пришлось отложить на две недели, поскольку Голубь свалился в тяжелейшем гриппе. Он впервые заболел с того дня, как оставил Париж! Смерть с улыбкой предупреждала его, что не любит шутить. Но организм Аренкура все-таки победил, он выздоровел и женился на Магде Рюсель. После свадьбы маленькое семейство поселилось сообща в старом родовом особняке. Магда получила за карту такую сумму, что смогла очистить от долгов не только дом, но и всю их дальнейшую жизнь.

В гости к ним часто наведывался младший лейтенант в отставке Латуре, все так же воинственно топорщивший свои обожженные усы, и Гюмер Троппауэр, поэт, который донимал терпеливое семейство своими стихами.

В окрестностях Парижа, куда не кажут носа скучные великосветские знакомые, Аренкур прикупил несколько гектаров виноградников. Время от времени там собиралось странное общество. Изысканного вида палач, старый Пилот, Минкус, «майор» Главач, великан Надов, Латуре, капрал Батиста и, конечно же, майор Ив, всякий раз, когда оказывался в Париже. Хозяин в такие вечера играл на губной гармошке, жена обносила гостей отменным шабли, и под веселую музыку пиликающего «меломана» майор Ив начинал тихим голосом запевать, остальные подхватывали, как когда-то, «в старые добрые времена», когда они шли и шли по бесконечному, раскаленному, смертоносному желтому песку:

• Предыдущая
• 43/44
• Следующая