Приключения Пиноккио (Худ. Роберт Ингпен) - Коллоди Карло - Страница 12

• Предыдущая
• 12/30
• Следующая

И Лиса, говоря это, смахнула слезу.

Пиноккио был тоже весьма тронут. Он подошёл к Коту и прошептал ему на ухо:

– Если бы все кошки были такие, как ты, можно было бы позавидовать мышам!

– А что ты поделываешь в этих краях? – спросила Лиса у Деревянного Человечка.

– Я жду своего отца. Он должен появиться с минуты на минуту.

– А твои золотые монеты?

– Они у меня по-прежнему в кармане, все, кроме одной, оставленной в таверне Красного Рака.

– А между тем уже завтра эти четыре монеты могли бы превратиться в тысячу или даже две тысячи! Почему бы тебе не послушаться моего совета? Почему не посеять их на Волшебном Поле?

– Сегодня это невозможно. Пойду туда в другой раз.

– В другой раз будет слишком поздно, – заметила Лиса.

– Почему?

– Потому что один высокопоставленный синьор купил это поле и с завтрашнего дня никто не имеет права сеять там деньги.

– А далеко отсюда до Волшебного Поля?

– Меньше двух километров. Хочешь пойти с нами? Через полчаса ты будешь там. Быстренько посеешь свои четыре монеты, несколько минут спустя снимешь урожай в две тысячи и сегодня же вечером опять вернёшься сюда с полными карманами. Ну что, пошли?

Пиноккио медлил с ответом, так как подумал о доброй Фее, о старом Джеппетто и о предупреждении Говорящего Сверчка. Но потом он поступил так, как поступают все неразумные и бессердечные дети, – кивнул головой и сказал Лисе и Коту:

– Пошли! Я с вами!

И они тронулись в путь. Они шли полдня и добрались до города, который назывался Дураколовка. Когда они вошли в город, Пиноккио увидел на улице множество облезших собак, зевавших от голода; стриженых овец, дрожавших от холода; кур и петухов без гребешков и бородок, выпрашивавших кукурузные зёрнышки; больших мотыльков, не умевших летать, так как они продали свои разноцветные крылышки; павлинов, лишённых хвоста и готовых от стыда провалиться сквозь землю, и фазанов, тихо и стыдливо семенивших туда и обратно и оплакивавших свои блестящие золотые перья, навсегда заложенные в ломбарде.

Мимо всех этих попрошаек и стыдливых нищих то и дело проезжали барские кареты, в которых сидели или Лиса, или Сорока-воровка, или какая-нибудь хищная птица.

– А где находится Волшебное Поле? – спросил Пиноккио.

– В нескольких шагах отсюда.

Они миновали город и остановились на пустынном поле возле городских стен. Поле, в общем, ничем не отличалось от всех других полей.

– Мы пришли, – сказала Лиса. – Теперь нагнись, выкопай руками маленькую ямку и положи туда свои золотые монеты.

Пиноккио сделал, как ему велели: он вырыл ямку, положил туда свои четыре монеты и прикрыл ямку горстью земли.

– А теперь, – продолжала Лиса, – ступай к канаве, зачерпни ведро воды и полей засеянную землю.

Пиноккио пошёл к канаве и за неимением ведра снял ботинок, зачерпнул воды и вылил её на то место, где закопал монеты. Потом спросил:

– Что мне ещё нужно делать?

– Ничего, – ответила Лиса, – можешь отправляться. Через двадцать минут вернись сюда. Ты тут найдёшь деревце с монетами.

Бедный Деревянный Человечек был сам не свой от радости, тысячу раз благодарил Лису и Кота и пообещал, что преподнесёт им замечательный подарок.

– Нам не нужны подарки, – возразили оба злодея. – Довольно с нас того, что мы тебя научили, каким путём разбогатеть без труда, и это нас глубоко радует.

Затем они попрощались с Пиноккио, пожелали ему богатого урожая и пошли своей дорогой.

Вернувшись в город, Деревянный Человечек стал считать минуты, одну за другой, и наконец, решив, что время приспело, отправился опять к Волшебному Полю.

Он очень торопился, и сердце его громко стучало: тик-так, тик-так, как стенные часы, которые сильно спешат. Он думал:

«А если я найду на ветках дерева не тысячу, а две тысячи монет? А если я найду не две тысячи, а пять тысяч? А если я найду не пять тысяч, а сто тысяч? Ах, каким великолепным синьором я стану тогда! Я смогу тогда обзавестись прекрасным палаццо, конюшней с тысячей деревянных лошадок, погребком с жёлтым и красным ликёром и библиотекой, в которой на полках будут стоять только засахаренные фрукты, торты, пряники, миндальные пироги и сливочные вафли».

В таких сладостных мечтаниях прошёл весь путь. Наконец Пиноккио приблизился к полю и остановился, чтобы поглядеть, где оно, это дерево, ветки которого увешаны монетами; но он ничего не обнаружил. Он приблизился ещё на сто шагов. Ничего. Он вступил на поле и наконец очутился возле той ямки, куда закопал свои цехины. Ничего. Тогда он задумался, позабыл приличные манеры, о которых пишут в книгах, вынул руку из кармана и крепко почесал затылок.

В это мгновение до его ушей донёсся громкий смех, и, обернувшись, он увидел большого попугая, который чистил свои жидкие перья.

– Почему ты смеёшься? – сердито спросил Пиноккио.

– Я смеюсь потому, что, когда я чистил свои перья, я щекотнул себя под крылом.

Деревянный Человечек ничего не ответил на это, а пошёл к канаве, набрал ботинок воды и вылил её на землю в том месте, где были закопаны золотые монеты.

Тут он опять услышал среди безмолвия полей смех, притом ещё более вызывающий, чем раньше.

– Нельзя ли наконец узнать, – рассвирепел Пиноккио, – что означает твой бесстыдный попугайский смех?

– Я смеюсь над дураками, которые верят во всякую чушь и даются в обман пройдохам.

– Не намекаешь ли ты на меня?

– Да, на тебя, бедный Пиноккио. Ты до того непроходимо глуп, что веришь, будто деньги можно сеять, как бобы или тыквы, а потом собирать урожай. Я тоже когда-то верил в нечто подобное и теперь раскаиваюсь в этом. Теперь я убедился, к сожалению слишком поздно, что для честного заработка нужно трудиться собственными руками и думать собственной головой.

– Я не понимаю, о чём ты толкуешь, – сказал Деревянный Человечек.

Однако его уже начало трясти от страха.

– Ну что ж, тогда я скажу яснее, – продолжал попугай. – Когда ты был в городе, Лиса и Кот вернулись сюда, в поле, выкопали золотые монеты и унеслись с быстротой ветра. Разве их теперь догонишь? Ищи-свищи.

Пиноккио слушал с открытым ртом и, всё ещё не в силах поверить словам попугая, стал ногтями раскапывать землю, которую только что поливал. Он рыл и рыл и наконец вырыл такую глубокую яму, что в ней мог бы поместиться целиком большой стог сена. Но от золотых монет не осталось и следа.

Тогда его охватило отчаяние, он побежал обратно в город и, не медля ни минуты, отправился в суд заявить судье о двух мошенниках, обокравших его.

Судьёй была большая и дряхлая обезьяна, горилла, которая имела весьма почтенный вид благодаря своей старости, белой бороде, а главное – золотым очкам. Правда, они были без стёкол, но обезьяна никак не могла без них обойтись, так как у неё ослабело зрение.

Пиноккио рассказал судье со всеми подробностями о том, как его обманули, сообщил имена и прозвища, а также особые приметы грабителей и в заключение воззвал к справедливости.

Судья слушал его с глубоким доброжелательством и величайшим участием, выглядел очень взволнованным и растроганным, и, когда Деревянный Человечек высказал всё, судья протянул руку и позвонил в настольный колокольчик.

На звон моментально явились две собаки в полицейской форме.

Судья показал пальцем на Пиноккио и сказал им:

– У бедняги украли четыре золотые монеты. Стало быть, вяжите его и немедленно посадите в тюрьму.

Деревянный Человечек, услышав этот неожиданный приговор, возмутился и хотел написать заявление. Но полицейские, не теряя времени, заткнули ему рот и сунули его в яму.

• Предыдущая
• 12/30
• Следующая