Космический Апокалипсис - Рейнольдс Аластер - Страница 144
- Предыдущая
- 144/228
- Следующая
— А что может быть источником нейтрино?
— Многое. Но таким мощным? Могу предложить только машину. И притом относящуюся к весьма продвинутой технологии.
— Оставленную амарантянами?
— И такую возможность ведь надо учитывать? — Вольева сделала усилие и улыбнулась. Именно так она и подумала, но не было нужды выражать свои мысли столь решительно. — Полагаю, мы узнаем больше, когда доберемся до тех краев.
Нейтрино — элементарные частицы, лептоны с полуцелыми спинами. Нейтрино бывают трех типов: электронные, мюонные и тау-нейтрино, что зависит от типа породившей их ядерной реакции. Поскольку эти частицы имеют массу — они двигаются чуть медленнее, чем свет, — нейтрино во время полета меняют тип. К тому времени, когда сенсоры корабля улавливали поток нейтрино, он представлял собой трудноразделимую смесь трех возможных типов. По мере уменьшения расстояния до нейтронной звезды, а вместе с тем и сокращения времени превращения нейтрино, в смеси типов выделился один, главенствующий. Энергетический спектр стал более отчетливым, и вариации интенсивности источника в зависимости от времени стало проще отслеживать и интерпретировать. Ко времени, когда расстояние между кораблем и нейтронной звездой сократилось до одной пятой астрономической единицы, или до двадцати миллионов километров, у Вольевой сформировалось несравненно более четкое представление о том, что именно вызывает непрерывный выброс частиц, среди которых доминируют самые тяжелые — тау-нейтрино.
И это ее очень встревожило.
Но она решила подождать, пока корабль подойдет ближе, а уж потом поделиться своими мыслями с остальной командой. Силвест в конце концов все еще держал их под контролем, и вряд ли ее тревога заставит его отклониться от выбранного образа действий.
Хоури привыкала погибать.
Одним из самых раздражающих аспектов ситуационного моделирования, практикуемого Вольевой, было то, что оно обычно переступало черту, за которой любой реальный участник был бы обязательно или убит, или по меньшей мере искалечен до такой степени, что уже не мог уследить за происходящими событиями, не говоря уж о том, чтобы как-то влиять на их ход. Вот и сейчас то же самое. Что-то неслось к ней от Цербера — какое-то неизвестное оружие, огромной разрушительной силы, и оно небрежно разнесло весь корабль. Пережить такую атаку не могло ничто, но отделенное от тела сознание Хоури все еще упорно присутствовало, наблюдая, как отдельные куски разорванного супесветовика лениво разбредаются все дальше и дальше друг от друга в розовом сиянии своих собственных ионизированных внутренностей. Это, подумала Хоури, любимый способ Вольевой наказывать за ошибки.
— Ты что, никогда не слыхала о поддержке боевого духа? — ядовито спросила Хоури.
— Приходилось, — ответила Вольева. — И никогда не соглашалась. Как по-твоему, что лучше: быть перепуганным, но живым, или радостным, но мертвым?
— Но я же все равно умираю. Почему ты так убеждена, что у нас будут неприятности, когда мы туда доберемся?
— Я всего лишь всегда предполагаю худшее, — тоскливо ответила Вольева.
На следующий день Вольева почувствовала в себе достаточно сил, чтобы повидать Силвеста и его жену. Когда они вошли в медицинский бокс, она уже сидела в постели, держа на коленях компактный компьютер и редактируя кучу сценариев атак, которые она позже будет отрабатывать на Хоури. Она быстро переключила дисплей, выведя на него куда менее воинственную заставку. Впрочем, Вольева сомневалась, что Силвесту будут понятны ее закодированные сценарии. Даже ей самой эти каракули представлялись каким-то личным языком, который она только что освоила.
— Вы поправились, — сказал Силвест, садясь рядом с ней. С другого бока к нему пристроилась Паскаль. — Это здорово.
— Здорово потому, что вы заботитесь о моем благополучии, или потому, что вам нужна моя экспертиза?
— Конечно, последнее. Между нами, Илиа, вроде бы нет любви, так к чему же нам еще и притворяться?
— Мне такое и во сне не приснится. — Она отложила компьютер в сторону. — Мы с Хоури поспорили из-за вас. Я… нет — мы пришли в конце концов к заключению, что было бы правильнее отнестись к вам с доверием. Так что на какое-то время вы можете считать, что я принимаю все, что вы сказали, — тут она почесала бровь, — за правду! Конечно, я резервирую за собой право изменить свое мнение в будущем, причем без всякого предупреждения.
— Полагаю, что такая позиция будет самой продуктивной для нас всех, — ответил Силвест. — И уверяю вас, как ученый ученого, что она справедлива. Не только в том, что касается моих глаз.
— Планета?
— Да. Цербер. Я думаю, вас вкратце ознакомили с существом дела?
— Вы ожидаете обнаружить там нечто, имеющее отношение к гибели амарантян. Да, столько-то до меня дошло.
— Что вы знаете об амарантянах?
— В основном ортодоксальные взгляды. — Она снова подняла свой компактный компьютер и быстро вызвала файл с документами, полученными из Кювье. — Конечно, только малая часть их — ваши труды. Но у меня есть и ваша биография. В ней содержится много ваших мыслей.
— Изложенных преимущественно с точки зрения скептика, — сказал Силвест, бросив взгляд в сторону Паскаль. Это было очевидно лишь по наклону головы — судить о направлении взгляда Силвеста было невозможно.
— Естественно. Но главная мысль все же просвечивает. В рамках этой парадигмы… я согласна, что Цербер-Гадес представляет интерес.
Силвест кивнул головой. То, что она правильно произнесла название двойной системы планета — нейтронная звезда, к которой они приближались, явно произвело на него впечатление.
— Что-то притягивало сюда амарантян в конечный период их существования. И я хочу знать, что это было.
— И еще вас интересует вопрос, не имеет ли это что-то отношения к Событию?
— Это меня интересует, вы правы. — Ответ был не таким, какой ожидала Вольева. — И я был бы крайне огорчен, если бы этот предмет вас не заинтересовал тоже. В конце концов угроза нашей собственной безопасности, возможно, существует и сейчас. Если мы что-нибудь узнаем, то не исключено, что сумеем избежать судьбы амарантян.
- Предыдущая
- 144/228
- Следующая
