Город бездны - Рейнольдс Аластер - Страница 27

• Предыдущая
• 27/238
• Следующая

— Что именно случилось?

— Подъемник, в котором вы находились, оказался выше места обрыва. Он остановился на нити и уцелел бы, но снизу мчался еще один. Вы поняли это и убедили своих спутников, что единственным шансом на спасение будет выпрыгнуть в космос.

— Выбора все равно не было. Тем более, они уже надели скафандры.

— Безусловно, но вы знали, что для них это шанс. Подъемник находился высоко над верхними слоями атмосферы, и вам предстояло падать более одиннадцати минут.

— Замечательно. Но что толку в лишних одиннадцати минутах, когда все равно умрешь?

— Жизнь — это дар Божий, Таннер. Целых одиннадцать минут… К тому же спасательным катерам этого хватило, чтобы подобрать вас. Конечно, им пришлось пошарить в атмосфере, но нашли всех до единого — даже человека, который уже был мертв.

Я пожал плечами.

— Наверно, я думал только о самосохранении.

— Возможно, но лишь настоящий герой способен признаться в подобных мыслях. Вот почему я думаю, что вы действительно Таннер Мирабель.

— Но сотни людей, должно быть, погибли, — сказал я. — Какое уж тут геройство.

— Вы сделали все, что могли.

Следующие несколько минут мы шли молча. Тропа казалась все более заросшей и почти терялась в траве, пока не превратилась в узкую щель в дне долины. Постоянная перегрузка начинала изматывать.

Теперь я шел впереди. Амелия то и дело отставала, словно кого-то поджидая, потом обогнала меня и вышла вперед. Заросли сомкнулись у нас над головой, образовав сплошной полог — казалось, мы идем по темному туннелю. Амелия двигалась не в пример более уверенно. Вскоре она включила миниатюрный фонарик. Его узкий луч прорезал темноту, но я подозревал, что Амелия заботилась прежде всего обо мне. Что-то подсказывало мне, что она бывает здесь достаточно часто и помнит каждую ямку.

Спустя какое-то время необходимость в фонарике отпала. Впереди забрезжил молочный свет. Через равные промежутки времени он то затухал, то разгорался снова.

— Что это за место? — осведомился я.

— Старый строительный туннель, он остался еще со времен постройки Айдлвилда. Большинство их закупорили, но про этот, кажется, забыли. Я прихожу сюда часто, когда хочу поразмышлять в уединении.

— Благодарю за доверие.

Она посмотрела на меня, ее лицо почти растворилось во мраке.

— Вы не первый, кого я привела сюда. Но я действительно доверяю вам, Таннер. Это странно… и вряд ли связано с вашим подвигом. Но вы кажетесь добрым человеком. Вас окружает аура спокойствия.

— О психопатах говорят то же самое.

— Что ж, благодарю за жемчужину мудрости.

— Извините. Наверно, мне стоит заткнуться.

Мы продолжали путь молча. Еще несколько минут — и туннель закончился, и мы оказались в помещении, похожем на пещеру с искусственным плоским полом. Осторожно шагнув на его гладкую поверхность, я посмотрел под ноги. Пол был стеклянным, а под ним что-то двигалось.

Звезды. И миры.

«Веретено» вращалось, и меня под ногами плыла желто-коричневая планета, вокруг нее двигалась небольшая красноватая луна. Это было восхитительное зрелище. Теперь я знал, как возникают ритмичные вспышки света.

— Это Йеллоустоун, — пояснила Амелия, указывая на планету. — Луна с цепью больших кратеров — это Глаз Марко, она названа в честь Марко Ферриса, человека, который открыл Бездну.

Повинуясь внезапному порыву, я опустился на колени, чтобы посмотреть внимательнее.

— Значит, мы совсем недалеко от Йеллоустоуна.

— Да. Мы в движущейся точке Лагранжа относительно луны и планеты — в точке гравитационного равновесия, на орбите Глаза Марко, в шестидесяти градусах позади. А вот причальная платформа — там стоит большинство кораблей.

Она умолкла.

— Смотрите, вон они.

Кораблей действительно было множество. Одетые оболочкой из алмаза и льда, они сверкали подобно ритуальным кинжалам. Каждый из них — это целый городок. Длина этих сооружений — от трех до четырех километров, но на таком расстоянии они напоминали крошечных тропических рыбок. Их стайка облепила плавающий в пространстве анклав, корабли поменьше щетинились на причале вокруг ее кромки подобно иглам морского ежа. Весь ансамбль находился в двух-трех сотнях километров от нас. Прежде чем Отель Амнезии повернулся вокруг своей оси, Амелия указала на один из кораблей.

— Вон тот, что с краю — кажется, «Орвието».

Я представил себе, как эта сверкающая игла пронзает межзвездное пространство. Корабль мчится с околосветовой скоростью, покрывая невообразимое расстояние от Окраины Неба до Йеллоустоуна. И все эти пятнадцать лет втиснуты в несколько субъективных мгновений беспробудного сна… У меня похолодело в животе.

— Назад пути нет, — заметил я. — Даже если один из этих кораблей сейчас полетит на Окраину Неба, а у меня найдутся средства оплатить место на борту. Кому нужен герой тридцатилетней давности? Возможно, про меня уже и не вспомнят. А в худшем случае… кому-нибудь придет в голову объявить меня военным преступником и казнить в момент моего пробуждения.

Амелия медленно кивнула.

— Вы правы. Мало кто возвращается домой. Даже если война закончилась — все равно, слишком многое изменилось. И большинство еще до отлета знают, что не вернутся.

— А я знал, как думаете?

— Не могу сказать, Таннер. Вы не такой, как все.

Неожиданно она оживилась.

— Смотрите! Сброшенная оболочка!

— Что?

Я проследил за ее взглядом и увидел пустую коническую «раковину». Возможно, мне только показалось, но в нее мог поместиться любой из кораблей, пристыкованных к причалу.

— Я не очень разбираюсь в этих кораблях, Таннер. Я знаю, что они почти живые и способны со временем изменяться и совершенствоваться, а потому никогда не устаревают. Чаще это внутренние изменения, но иногда они влияют на форму корабля — например, он вырастает, или обводы становятся более сглаженными, чтобы корабль мог выйти на околосветовую скорость. При этом кораблю проще скинуть старую алмазную оболочку целиком, нежели заменять по частям. Они называют это «линькой» — словно змея сбрасывает кожу.

— Понятно. А потом эту броню можно продать по сходной цене?

• Предыдущая
• 27/238
• Следующая