Судьба найдет на сеновале - Донцова Дарья - Страница 54

• Предыдущая
• 54/57
• Следующая

– Иван Павлович, вы прекрасный детектив, – вернула комплимент Ксения, – и в паре с Максимом способны на многое, но вы чересчур интеллигентны и порядочны, поэтому думаете, что все люди такие же.

– Дорогие петух и кукушка, перестаньте, как персонажи басни Крылова, нахваливать друг друга, – прервал нас Воронов. – Лучше поехали ко мне в офис и расспросим ночного гостя, пока тот не очухался.

– Кстати, мне тридцать четыре года, – неожиданно сказала Ксения.

Я сделал пару шагов по направлению к двери, оглянулся и пробормотал:

– Смотритесь на восемнадцать.

Ксюша подмигнула мне.

– Самое приятное в ваших словах то, что они сказаны голосом, полным удивления.

Мы с Максом сели в мою машину. Ксения устроилась в своей неприметной дешевой иномарке и поехала за нами.

– Что такое особая бригада? – спросил я друга, вырулив на проспект.

– Я слышал о ней, но никогда с ее сотрудниками не сталкивался, – выдержав паузу, ответил Воронов. – Кому структура подчиняется, понятия не имею. Ходят слухи, будто ее создал и содержит очень богатый человек, у которого когда-то убили всю семью. Еще болтают, что туда берут суперпрофи и у них нет проблем с бюджетом. Правда это или нет, не знаю. Но через пять минут после моей беседы с тем самым Петром Степановичем мне позвонили из весьма высокого кабинета… Я даже и предположить не мог, что такой человек о Воронове, простом винтике в системе МВД, слышал. Мне было велено оказывать полнейшее содействие Ксении. Она теперь работает со мной. М-да…

Максим умолк. Я понял, какие чувства обуревают друга, и решил его отвлечь.

– Твой расчет оказался верен. Мне спектакль с телефонным звонком показался слишком прямолинейным, я боялся, что старуха на него не поведется. Но ты правильно предположил, что Гудкова за долгие годы работы на ниве заказных убийств уверилась в собственной непогрешимости, расслабилась и стала считать окружающих дураками. Поэтому она и попала в расставленную тобой сеть.

– Хорошая попытка, Ваня, – остановил меня Макс, – спасибо за то, что пытаешься повысить мою самооценку. Но ты уже один раз произносил эти слова. И, к сожалению, я в самом деле задрых. Многократно сидел в засадах и глаз не смыкал, а сегодня облажался. Да еще упал. Спасибо Ксении, скрутила гаденыша.

– Это ерунда, на меня посмотри, – вздохнул я. – Ни на секунду не усомнился, что в моей квартире живет Шарлотта, и не обратил внимания на слежку, которую вели за мной. Да уж, проявил себя с лучшей стороны. А Ксения симпатичная. И умница. Интересно, зачем она придумала историю с диваном, какой в ней смысл? Да, да, она очень привлекательная женщина…

– Выбрось ее из головы, – перебил меня Воронов. – Даже не пытайся позвать Ксению на свидание – пошлет куда подальше. Думаю, членам бригады запрещено общаться с чужаками.

– Не в концлагере же она сидит, – уперся я.

– Тормози, бабник-теоретик, – распорядился Макс, – приехали.

Я выбрался из машины и вынул из кармана вибрирующий телефон.

– Иван Павлович, это Ксения, – раздалось из трубки. – Забыла спросить, вы обратили внимание на носовые платки, которые Сухорукову время от времени подавали во время траурной церемонии?

– Да, – коротко ответил я.

– Догадались, почему их часто меняли?

– Конечно. Мы с Вороновым не настолько глупы, как вам кажется.

– Вы отличные профессионалы, – решила польстить мне собеседница. – Кстати, вы не бабник-теоретик. Вы определенно практик. Но не бабник. А диван и правда развалился, когда я хотела книгу с полки достать и на спинку встала. Уж не сердитесь.

– Черт! «Жучок» в моей машине еще не снят! – выпалил я.

В ответ раздался тихий смех, затем понеслись гудки.

Спустя три недели Макс, Ксения и я сидели в кабинете Воронова и беседовали с Вероникой Григорьевной и ее адвокатом Николаем Павловичем.

– Зачем вам понадобилась моя клиентка? – спросил юрист.

– Хотим ей кое-что рассказать, – ответил Макс. – Письмо Нины, оставленное ею у Дмитрия Яншина, полностью прояснило ситуацию. А Евгений Паутин, которого Гудкова отправила выкрасть предсмертное послание Ореховой, активно сотрудничал со следствием. Парень отнюдь не доверенное лицо Вероники Григорьевны, выполнял ее разовые задания – по приказу хозяйки гостиницы пугал разных людей. Паутин назвал несколько фамилий.

– Зачем повторять то, что нам хорошо известно? – остановил Макса Николай Павлович. – Моя клиентка тоже оказала содействие следствию. Она больная пожилая женщина, глубоко раскаивающаяся в содеянном.

Воронов побарабанил пальцами по столу.

– Секундочку! Сейчас вам станет ясно, зачем затеяна эта беседа. Слушайте внимательно, иначе упустите какую-нибудь важную деталь. Итак…

В роковой вечер самоубийства Нина приезжает в «Одеон Релакс» в районе десяти, хамит портье, разбивает кружку, просит Эльвиру Елкину разбудить ее, делает видеоселфи и накидывает на шею петлю, оставив в номере короткую записку.

Сначала мы думали, что Орехова втянула в историю соседку по отелю с одной целью: исключить возможность того, что ее мертвое тело найдет мать. В воздухе, правда, повисает вопрос: зачем совершать суицид в гостинице Гудковой? Что мешало самоубийце снять номер в любой другой, коих в Москве пруд пруди? Ответа нет.

Спустя короткое время наш эксперт понимает: табуретка в ванной никак не могла быть отброшена самой Ниной. Некто выбил табурет из-под ног актрисы. Возникает версия, что Орехову лишили жизни. Появляются классические вопросы: кто? почему? с какой целью? Выдвигается предположение: Нина привела в отель любовника. И вскоре выясняется: Орехова действительно изменяла мужу, у нее был роман с Дмитрием Яншиным. Мы вроде получаем ответы на два вопроса: по какой причине актриса закатила скандал на рецепшен и почему она приехала к матери. Сейчас озвучу их.

Чтобы собрать осколки разбитой кружки, администратор побежала за веником, и как раз за время ее отсутствия Дмитрий вошел с улицы и быстро прошмыгнул на второй этаж. Кроме того, в любой другой гостинице в десять вечера толпился бы народ, кто-то из горничных или постояльцев непременно узнал бы актрису, проследил за ней и настучал прессе, что Орехова весело проводит время с любовником. А у Вероники Григорьевны клиентов можно по пальцам пересчитать, надо лишь ненадолго отвлечь администратора. Хозяйка «Одеон Релакса» всегда ложится спать рано, значит, с ней дочь не столкнется. Нина специально не предупредила мать о визите – не хотела, чтобы та решила, как обычно, дождаться ее. Голубки оказываются в номере, и там события начинают разворачиваться непредсказуемо.

Макс достал из стола тонкую пачку листов и взял верхний.

– Это сценарий так и не снятой серии, эпизод из нее Яншину и Ореховой предстояло сыграть во время следующей съемки. Читаю содержание.

«Катя стоит в ванной на табуретке.

Катя (кричит): Сережа, прости! Прощай!

Входит Сергей. Катя быстро надевает на шею веревку и пытается изобразить самоубийство.

Сергей: Господи! Что ты делаешь?

Катя: Свожу счеты с жизнью. Ты завел себе другую.

Сергей бросается к жене. Катя быстро вынимает голову из петли, но продолжает делать вид, что полна решимости умереть. Муж взваливает супругу на плечо и уносит, энергично шлепая ее по заднице».

Макс отложил листок.

– После прочтения этой сцены мы поняли: Дмитрий и Нина решили отрепетировать эпизод и приехали в отель. Они хотели совместить приятное с полезным – предаться любовным утехам и подготовиться к завтрашней съемке. Актеры приступили к работе, но что-то пошло не так. Может, Яншин упрекнул Орехову в нежелании бросить богатого мужа, она резко ответила, на беду, именно в этот момент стоя с петлей на шее, а Дмитрий в припадке ярости вышиб табурет из-под ее ног и убежал? Вроде складно. Но тогда непонятно, зачем Нина написала в номере предсмертную записку. Или никакой репетиции не было? Любовник решил наказать подругу за пренебрежительное отношение к себе, силой заставил ее взять ручку, а потом совершить суицид?

• Предыдущая
• 54/57
• Следующая