Судьба найдет на сеновале - Донцова Дарья - Страница 30

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая

– Мне больше не надо глотать таблетки?

– Прости, тетя Аня, – смутилась Лена, – в Москве перебои с поставками лекарств. Не волнуйся, я достану все нужное.

– Знаешь, а у меня столько сил появилось! – воскликнула будущая свекровь. – Я прекрасно себя чувствую и спать совсем не хочу.

– Здорово, – обрадовалась Елена. – Еще немного попьешь и на ноги встанешь.

Период хорошего физического состояния Плотниковой совпал с подписанием документов на продажу квартиры, дачи, машины и гаража в Плавске – Анна Сергеевна была единственной наследницей мужа. Деньги она, естественно, отдала Теме. А потом Лена опять начала приносить будущей свекрови лекарства, и ту снова стало клонить в сон.

Неизвестно, как бы развивались события дальше, но вскоре Браткина вдруг исчезла из квартиры. На следующий день Артем оставил все медикаменты на кухне и велел:

– Мама, не забывай пить таблетки!

Затем он убежал по своим делам.

Анна Сергеевна, позавтракав и приняв утреннюю порцию пилюль, легла на диван, заснула, а проснулась под вечер. Дневной прием препаратов она пропустила, на ночь рассеянно проглотила одну капсулу вместо двух. Наутро вообще забыла про лекарства, в обед тоже о них не вспомнила. Ей опять стало хорошо, появились силы, туман в голове рассеялся. А дней через десять она вдруг подумала: «Что, если мое желание постоянно лежать вызвано не плохим состоянием нервов, а медикаментами?» И Анна Сергеевна, не посоветовавшись с сыном, отправилась в районную поликлинику.

Там она рассказала врачу про слабость, показала лекарства, которые принимала, а заодно бумажку, где рукой Елены было написано, сколько и какие пилюли надо глотать.

Доктор схватилась за голову.

– Кто вам все это назначил?

– Врач в Плавске, – ответила Плотникова. – У меня был стресс, вызванный самоубийством мужа.

– Дорогая, конечно, вы не можете глаз открыть, – сказала невропатолог, – доза лекарственных средств очень большая. И меня смущает их комбинация. В особенности удивляет применение вот этого препарата. Его дают агрессивным людям с психическими нарушениями. Кроме того, антидепрессанты нельзя пить годами. Давайте осторожно слезать с «колес».

Врач написала пациентке шпаргалку, как следует по убывающей принимать пилюли, отменила голубенькие и коричневые капсулы, оставила одни розовые. Вскоре Плотникова ощутила себя полностью здоровой.

Спустя некоторое время Тема отселил ее. Анна Сергеевна стала жить одна, сильно тоскуя по общению с сыном. А еще ей было трудно материально – Артем не особо помогал ей деньгами, приходилось рассчитывать только на пенсию. Но она не жаловалась. Для нее было главным, что у Темы все хорошо, сын встал на ноги, купил себе машину, работает…

– Полагаете, Елена специально давала Анне Сергеевне большую дозу транквилизаторов? – спросил я.

– Уверена в этом, – кивнула Кротова. – И вот еще что. Познакомившись с Плотниковой поближе, я провела несколько сеансов гипноза, поняла, что она совершенно нормальна, нет необходимости держать ее в доме, где находятся полубезумные люди, и высказала свое мнение лечащему врачу. Та связалась с Артемом Глебовичем, доложила о моих соображениях. И тут такой визг поднялся! Брагин помчался к владельцу пансиона, устроил феерический скандал. Секретарь Вражкина мне потихоньку рассказала, как Брагин в кабинете Ильи Николаевича бесновался, орал: «Кто позволил гипнотизировать больного человека? Дерете огромные деньги за содержание моей матери и устраиваете эксперименты над ней? Немедленно увольняйте идиотку, которая себя Фрейдом возомнила, иначе я вам такую «рекламу» в интернете устрою! Напишу, как над постояльцами издеваетесь, чушь им в нездоровые головы вкладываете!» А я, как на грех, накануне с Колей, сыном хозяина, поругалась. Конечно же, старший Вражкин меня в одночасье выгнал.

Анна Сергеевна схватила Наталью за руку и быстро заговорила:

– Ее выгнали, а мне стали какие-то лекарства давать. Моя сиделка Вера, противная крыса, утром и вечером прямо в рот таблетки запихивает и приговаривает: «Витаминчики хорошие, импортные». Но я скумекала, что мне дают успокоительные, поэтому не глотаю их. Положу пилюли под язык, а потом в туалет иду, там их в унитаз выплевываю. Не желаю снова сутками спать! Очень хотела с Наташей связаться, да только мобильного телефона у меня нет. Можно, конечно, позвонить с городского аппарата, но он в кабинете у дежурного врача. Как поговорить, чтобы доктор не услышал? Однако я додумалась!

Старушка засмеялась.

– Даже не ожидала от себя такой сообразительности и прыти. По ночам в пансионе сиделок нет, домой уходят. И моя Вера тоже. Я дождалась, пока Софьи Леонидовны смена будет – она самая приветливая из медиков, – и в полночь на тревожную кнопку нажала. Через пять минут Соня ко мне прибежала. «Что случилось, дорогая?» – спрашивает взволнованно. А я ей: «Сегодня день рождения моего покойного мужа, заснуть не могу. Выпейте со мной чайку, и я успокоюсь». С Аделаидой Марковной и Игорем Владимировичем такое бы не сработало, те мигом бы мне после жалобы укол вкатили, и все. Софья же человечная, согласилась, за стол села. Я ей фруктовый напиток заварила, бросив в него пару таблеток, которыми меня Вера перед ужином угостила. Через десять минут доктор зевать начала и ушла. Я полчасика подождала, спустилась на первый этаж, заглянула в ее кабинет. Смотрю – храпит Софья Леонидовна на диване, аж люстра трясется. Значит, можно звонить по телефону.

– Анна Сергеевна связалась со мной, – подхватила Кротова, – и я договорилась с охранником Алексеем. В доме три входа: центральный, через него посетители в пансион входят, маленький – для тех, кто в саду гулять собрался, и еще черный, предназначенный для персонала и технических служащих. Вот его Леша по моему звонку открывает. Я, никем не замеченная, вхожу, поднимаюсь по лестнице – и сразу сюда. Эта квартира очень удачно рядом со служебной лестницей расположена. Навещаю Плотникову, только когда Софья дежурит, Водолазова никогда после ужина по коридорам не бегает, телик смотрит или спать укладывается. Другие врачи могут и после отбоя бродить. Мы с Анной Сергеевной обсудили создавшееся положение и решили расследовать, кто виновен в смерти Юрия Плотникова.

– Простите, что вы решили сделать? – удивился я.

– Добиться правды, – отчеканила Наталья. – И нам это удалось. Если дадите честное слово, что поможете нам, расскажем о своих наработках.

Я подавил улыбку. Ну надо же, честное слово! Для профессионального психолога Кротова излишне наивна.

– Лучше побожитесь нас не выдавать, – потребовала Анна Сергеевна. – Честное слово для некоторых пустой звук. А вот клятва на иконе серьезная вещь.

– Вы верующий? – поинтересовалась Наташа.

– Скорей агностик, – усмехнулся я, – и не отношусь к воцерковленным людям.

Плотникова поднялась и взяла небольшой образ, стоявший на этажерке.

– Не важно, признает он существование бога или нет. Господь есть независимо от того, что человек думает. Клянитесь, Иван Павлович! И знайте: если нарушите данное слово, вас настигнет кара.

– Постараюсь помочь Анне Сергеевне выбраться из дома престарелых, – сказал я.

Но старушка была недовольна моей обтекаемой фразой.

– Неправильно. Надо встать, поднять правую руку, и первые слова должны быть: «Я клянусь».

Мне пришлось подчиниться.

– Аминь! – торжественно вымолвила Анна Сергеевна, когда я закончил говорить. – А теперь, Наташа, выкладывай, Иван Павлович на нашей стороне.

Кротова допила чай и начала рассказ.

…У Анны Сергеевны сохранились рецепты, которые ей выдали в Плавске перед тем, как выписать из больницы. Как многие пожилые люди, она не выбрасывает всякие бумажки. Да, срок действия бланков с печатями давно закончился, но ведь они обедать не просят, пусть лежат, подумала Плотникова. Наталья изучила их и удивилась. На одном рецепте стояло название двух препаратов и было указание: принимать по одной таблетке на ночь. На втором медикаменты дублировались и еще имелось четыре других названия, причем весь набор следовало принимать трижды в день. Бланки были заполнены разным почерком, но печать с именем врача стояла одна и та же, а вот подписи доктора имели отличия.

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая